Орудия смерти. Город Костей (СИ)

– Допустим, – откликнулась Люси. – Или просто не захотели убивать Сумеречного охотника.

Нацу засмеялся резко, почти злобно – у Люси даже мурашки по коже пошли.

– Сомневаюсь.

Она посмотрела на него в упор:

– Почему ты так говоришь? Ты знаком с ними?

Нацу перестал смеяться.

– Знаком ли я с ними? – повторил он. – Вроде того. Эта парочка убила моего отца.

========== Круг и Братство ==========

Люси дотронулась до руки Нацу. Что в таких случаях говорят человеку, только что видевшему убийц своего отца? Однако это было уже неважно. Нацу стряхнул с себя руку девушки, словно обжегся.

– Нам пора, – произнес он и вышел из кабинета. Люси и Жерар заторопились следом. – Акно может вернуться в любой момент.

Они выбрались из дома тем же путем, что и попали в него. Нацу закрыл дверь при помощи стило. Все трое вышли на пустынную улицу. В небе над городом висела луна, похожая на блестящую монетку; в Ист-Ривер светилось ее жемчужное отражение. Отдаленный шум автомобилей, проезжающих по Вильямсбургскому мосту, во влажном воздухе напоминал шелест крыльев.

Жерар не выдержал:

– Слушайте, куда мы идем?

– К метро, – спокойно ответил Нацу.

– Ты смеешься? Истребители демонов ездят на метро?

– Так быстрее, чем на машине.

– Да ну… метро не круто. А я уж представил себе микроавтобус с надписью «Смерть демонам» или…

Нацу не удостоил Жерара ответом.

Когда мама сильно злилась или была очень расстроенна, на нее снисходило странное настроение, которое Люси называла «зловещее спокойствие». Оно напоминало обманчиво твердую корку льда – вот-вот проломится под твоим весом. Сейчас от Нацу исходило то самое зловещее спокойствие. Его лицо казалось непроницаемой маской, и лишь в зелёных глазах вспыхнул недобрый огонь.

– Жерар, – одернула Люси. – Хватит!

Жерар быстро взглянул на нее, словно хотел сказать: «На чьей ты стороне?», – но Люси молча шла дальше. Они повернули на Кент-авеню. Люси по-прежнему осторожно посматривала на Нацу. Люси чувствовала странную радость: ее маму забрали те же, кто много лет назад убил отца Нацу. Теперь ему придется помочь ей в поисках мамы, хочет он того или нет. Он не бросит ее. По крайней мере, сейчас.

– Ты живешь… злесь? – Жерар ошарашенно смотрел на старый собор с зияющими дырами вместо окон и дверьми, опечатанными желтой полицейской лентой. – В церкви?

Нацу полез за ворот футболки и вынул оттуда медный ключ на цепочке. Наверное, такими ключами раньше отпирали сундуки. Люси с любопытством наблюдала за Нацу: когда они вышли из Института, он не запирал дверь, а просто захлопнул.

– На священной земле жить безопаснее.

– Понятно, но – ты только не обижайся – здесь же свалка! – Жерар с подозрением оглядывал погнутый железный забор, окружавший старинное здание, и груды мусора возле ступеней.

Люси расслабилась. Она представила, что берет мамину тряпку со скипидаром и слой за слоем, будто старую краску, стирает чары с того, что видит перед собой. И вот перед ее глазами, словно сияние, видимое сквозь темное стекло, возник истинный вид собора, просвечивающий через слой защитных чар. Высокие шпили, тускло освещенные окна в ажурных переплетах, на каменной стене возле двери медная табличка с названием Института… Люси несколько мгновений удерживала перед глазами истинный вид собора, а потом нехотя отпустила его.

– Это чары, Жерар, – отозвалась она. – На самом деле собор выглядит совсем по-другому.

– Так выглядит зачарованный собор? Тогда я, пожалуй, не стану обращаться к тебе с просьбой поколдовать над моей внешностью.

Вставив ключ в замочную скважину, Нацу посмотрел на Жерара:

– По-моему, ты не совсем понимаешь, какой чести удостоился: ты первый примитивный, который переступил порог Института.

– Наверное, остальных отпугивает запах.

– Не обращай на него внимания, – обратилась Люси к Нацу. Жерара она ткнула локтем в бок. – У него что на уме, то и на языке. Никаких фильтров.

– Фильтрам место в сигаретах и кофеварках, – пробормотал себе под нос Жерар. – Между прочим, я бы сейчас не отказался использовать их по назначению.

Люси тоже мечтала о кофе, пока вся троица поднималась по каменной винтовой лестнице с вырезанным на каждой ступени символом. Некоторые символы были ей смутно знакомыми: они дразнили ее зрение, как забытое слово на иностранном языке способно раздразнить слух. Люси казалось, что стоит лишь посильнее напрячь память, и символы на ступенях удастся расшифровать.

В лифте поднимались молча. Люси преследовала мысль о кофе. Вспомнилось, как мама подавала его по утрам в больших кружках, наполовину разбавив молоком. А Акно иногда приносил сладкие рулеты из пекарни в Чайнатауне… При мысли о Акно аппетит пропал.

Лифт со скрипом остановился, и они шагнули в уже знакомый Люси коридор. Нацу снял куртку и повесил ее на спинку стоявшего поблизости стула. Он свистнул, и через несколько секунд появился Хэппи – желтые глаза мерцали в пыльном воздухе.

– Хэппи… – Нацу погладил серую шерсть кота. – Где Грей? А Ходж?

Выгнув спину дугой, кот мяукнул. Нацу наморщил нос (в других обстоятельствах Люси назвала бы его гримасу очень милой):

– В библиотеке?

Чёрч отряхнулся и затрусил по коридору. Нацу как ни в чем не бывало пошел за котом, махнув Люси и Жерару, чтобы догоняли.

– Не люблю котов, – произнес Жерар, столкнувшись с Люси плечами в узком коридоре.

– Судя по Хэппи, ваши чувства взаимны, – заметил Нацу.

Они шли мимо бесчисленных спален. Брови Жерара поползли вверх.

– Сколько же людей здесь живет?

– Мы в Институте, – пояснила Люси. – Тут могут останавливаться Сумеречные охотники: это что-то типа убежища и исследовательского центра.

– А я думал, это церковь.

– Не совсем, Институт находится в здании церкви.

– Как просто и незатейливо!

Несмотря на шутливый тон Жерара, Люси поняла, что он нервничает. Вместо того чтобы шикнуть на Жерара, она взяла его за руку. Он благодарно сжал ее ладонь холодными влажными пальцами.

– Я понимаю, все очень странно, но ты постарайся не удивляться – просто смирись. Ты мне доверяешь?

Темные глаза Жерара стали серьезными.

– Тебе доверяю. А ему – нет. – Он покосился на Нацу, который шел в нескольких шагах впереди и, казалось, разговаривал с котом.

Люси стало интересно, о чем они беседуют. О политике? Об опере? О высоких ценах на тунца?

– А ты попробуй. В данный момент Нацу – мой единственный шанс найти маму.

Жерара передернуло.

– Не по душе мне это место, – прошептал он.

Люси вспомнила, как очнулась здесь сегодня утром: все окружающее выглядело чужим и знакомым одновременно. Жерар чувствовал себя не в своей тарелке, обстановка казалась ему странной и враждебной.

– Ты не обязан оставаться, – сказала она, хотя совсем недавно чуть не поссорилась с Нацу, уговаривая его взять друга с собой. Мол, за три дня слежки за Акно Жерар мог обнаружить нечто важное, а что именно – выяснится только при подробном разговоре.

– Нет обязан, – сказал Жерар и отпустил руку Люси.

Они завернули за угол и очутились перед дверью в кухню. Кухня была огромной и, в отличие от остальных помещений Института, оборудована по последнему слову техники: со стальными рабочими столами и застекленными полками, на которых размещалась посуда. Возле красной чугунной плиты стояла Эльза с половником в руках. Из кастрюли шел пар, повсюду лежали продукты: помидоры, измельченные дольки чеснока, порезанный лук, пучки какой-то темной зелени, горы натертого сыра, очищенные орехи, несколько оливок и даже целая рыба, уставившаяся в потолок остекленевшим глазом.

– А я тут суп варю. – Эльза помахала Нацу половником. – Есть хочешь? – Она мрачно взглянула на Жерара и Люси: – О, боже, ты приволок еще одного примитивного? Ходж тебя точно прикончит!

Жерар откашлялся:

– Меня Жерар зовут.