Окоо судьбы (СИ)

-Скажи ей, что если она проведет нас к Лейле. Я вечно буду её должником, – тихо бросил он Локсли так, чтобы не слышал Назир. Робин кивнул.

-Думаю, можно будет попытаться.

-Если мои повелители желают, – я могу спеть для них, – мягко прошелестело над костром. Назир заметно оживился, Робин с любопытством уставился на девушку. Гай ничего не понял, но сообразил, что затевается что-то приятное.

-Увы, у меня нет с собой музыкальных инструментов, – Таус сверкнула темными очами в сторону Наза. –Но Пророк, ба благословит его Аллах и приветствует, изволил сказать, что человеческий голос- лучший из сотворенных музыкальных инструментов.

Она поудобнее уселась, вздохнула и нежный, словно журчанье хрустального ручейка, голос разорвал повисшую тишину.

Взглянул он, словно стрелами темными сердце пронзив моё,

Сердце влюбившейся, от любви погибшей,

Ночи тьма- ничто в сравнении со стрелами ресниц его,

Пламя Гадда- ничто с пламенем, в сердце моем разожженным…

О Боже, мой Боже! вырвалось у Локсли, который приподнялся было, но снова рухнул на свою постель. –Откуда ты знаешь эту песню, леди?

Встревоженная Таус повернулась к нему, откинув покрывало с лица.

-О, мой господин, я ранила твоё сердце? Но эта песня просто очень известная, ей уже много лет и обычно её поют перед началом исполнений.

Локсли, что с тобой, ты с лица спал! Гай придвинулся поближе и положил ручищу на пылающий лоб бывшего разбойника. –Мне тоже показалось, что я уже слышал…о Боже…это же любимая песня твоей девчонки!

-Прости, господин, прости меня, – Таус была так огорчена, что больно было смотреть. Робин приподнялся, схватив её маленькую ручку и прижав к губам.

-Нет, что ты, пой, прошу тебя! Эту песню я готов целую вечность слушать!

Ты сердце моё похитил, душу мою забрал в свой плен,

И нет никого, лишь ты только на свете есть,

Любовь к тебе мне и воздухом стала, и пищей

И жизни моей нить от любви вот-вот оборвется.

Наконец, далеко заполночь почти все обитатели оазиса уснули. Остались лишь Назир с Таус, погруженные в тихую беседу. Девушка была в курсе политических новостей , и Назир узнал много нового о тех законах и обычаях, что были введены в его отсутствие. О закулисных интригах и ситуациях, о друзьях и врагах. Кроме прочего беседовать с весьма умной и осведомленной красавицей было просто приятно. Заметив, что Таус дрожит и кутается в свою накидку, Назир принес запасное одеяло и набросил на плечи девушки.

Скажи мне, господин, отчего так сильно взволновала моя песня этого юношу? спросила Тайс, когда мужчина вернулся на свое место и подкинул пару веток колючки в костер. –И что ищут двое иноверцев в нашей стране?

-Это долгая история, а ночь уже близится к концу, – Назир бросил взгляд на спящего Робина.- Скажу лишь, что песню эту пела его возлюбленная.

-Ты прав, мой господин, – покорно кивнула девушка, – ложись, я присмотрю за огнем. Не хочется спать, красота этой ночи проникает в самую душу.

-Эта ночь похожа на тебя, Таус, – неожиданно для себя, тихо произнес Назир, – она столь же таинственна и притягательна.

Я кажусь тебе притягательной? лукаво улыбнулась певица, отодвигая покрывало так, что стали видны ямочки на её щеках. Назир кивнул.

-Более чем…но в стране франков я научился держать свои желания при себе…

-Страна франков далеко, – улыбнулась девушка, поднявшись и поманив за сбой мужчину. –А ночь набрасывает покровы на любящих. Потому я люблю ночь больше дня…

Гай проснулся от звука почти неслышных шагов. Приоткрыл глаза, провожая два силуэта, мужской и женский, скрывающиеся за деревьями. Затем потянулся и сел, зевнув с риском вывихнуть челюсть. Завернувшись в одно из запасных одеял, он подошел к краю оазиса и остановился у самой кромки песков, глядя в темную ночь, расцвеченную лишь тусклыми огоньками звезд, которыми было усыпано это чужое небо. И словно тяжелой гигантской рукой сжала сердце тоска по Лейле, по её улыбке и теплым руках, по её волосам, к которым он так любил прижиматься лицом, по её теплу и нежности.

Сам не понимая, что делает, Гай побрел вперед. Ноги утопали в песке, а грудь сжимала боль. Больше всего ему хотелось уйти подальше и хоть немного дать волю гневу и отчаянию. Две фигурки, Назир и девушка-певица, проскользнувшие за деревья, явно увлеченные друг другом, словно пробудили в его душе ту боль, что была чуть прибита трудностями странствий. Гай тащился вперед и вперед, чувствуя, как по щекам катятся неудержимые слёзы, не замечая, что все дальше уходит от оазиса…

====== 19. Кошмар из ушедших времен. Рыцарь и дракон. ======

Теплые ладошки Таус скользнули по груди, упираясь. Спустя пару мгновений в поле зрения появилась милая, хотя и слегка встрепанная головка. Назир слегка улыбнулся, погладив пышные волосы девушки. Она наклонилась, припав к его губам и он охотно ответил на поцелуй. Неожиданно девушка вздрогнула, оторвав губы от его губ и замерев. Назир тоже застыл, вслушиваясь в звуки зарождающегося утра.

-Мне послышалось ржание, – тихо произнесла Таус, пытаясь рассмотреть в сереющем сумраке хоть что-то. Назир осторожно выбрался из-под её тела и, натянув штаны, быстро двинулся к коновязи. На миг в тусклом свете, отбрасываемом почти угасшим костром, мелькнула громадная темная фигура и почти сразу исчезла за деревьями. Назир бросился к коновязи и застыл, скрипнув зубами. Затем торопливо наклонился, всматриваясь в лица спящих. Все были на месте…кроме рыцаря. А черная бестия, именуемая Фьюри, только что сорвала привязь и помчалась в пустыню.

-Присмотри тут, – прошептал Назир подбежавшей к нему Таус. Девушка коротко кивнула.

-Будь осторожен, возьми с собой хотя бы это, – она вложила в его пальцы рукоять его собственного клинка. Назир одобрительно улыбнулся предусмотрительности изнеженной красавицы. Скользнув пальцами по её волосам в короткой ласке, он взлетел в седло своего Быстрокрылого и направил коня в пустыню.

Гай не сразу понял, что происходит, когда неожиданно его тоскливые размышления были прерваны жутким ревом. К нему примешивался отчаянный женский крик. Сбросив оцепенение, рыцарь огляделся. Из-за соседнего бархана выбивались неверные отблески пламени и он побрел туда, утопая в песке и даже не вспомнив, что с собою у него нет меча, лишь короткий кинжал.

Отчаянный женский крик перерос в истошный визг и сэр Гай прибавил шагу, на бегу оборачивая левую руку попоной и доставая единственное оружие. Он взобрался на вершину бархана и почти скатился вниз, на миг устрашившись в своем сердце представшего ему зрелища.

На вкопанной в песок раме-распорке была привязана молодая женщина. Фигурой и длинными волосами она походила на Лейлу, и сердце рыцаря на миг упало от дикого, смертельного ужаса. Женщина висела на распорке, видимо, от страха лишившись чувств. Ветер трепал её длинные черные волосы, развевавшиеся, словно траурное знамя. А над рамой нависло чудовище, подобное которому можно было бы увидеть лишь в кошмарном сне. Гай едва не завыл от отчаяния и ярости, тварь была громадной и явно очень голодной. Она лязгала зубами, каждый из которых был длиной в палец взрослого мужчины, пытаясь ухватиться за развевающиеся волосы, явно обманутая их движением.

Эй, урод! рявкнул рыцарь, пытаясь как-то отвлечь внимание чудища от распорки. Тварь повернула шипастую голову, на которой, словно у демона, росли два коротких рога. Гай прикусил губу. Дракон! Он считал рассказы о них идиотскими выдумками, бредом перепивших менестрелей. Но то, что сейчас лениво шло к нему, помахивая тяжелым хвостом, не могло быть ничем иным. Гай на миг закрыл глаза, возвращая в памяти нежный образ любимой. Он не особенно верил в Бога и святых, но он видел смерть и был свидетелем мистических событий. Всё же в сердце его жила лишь одна крепкая и непоколебимая вера. Вера в любовь.

Лейла… прошептал он, мысленно коснувшись губами её губ. И бросился вперед.

Назир пришпоривал коня как мог, иногда за барханами он видел взлетающий темный загривок Ярости. Уже было достаточно светло, чтобы рассмотреть путь. Но он не сразу понял, как вдруг оказалось, что Ярость совершенно исчез с поля зрения. Словно назло поднявшийся ветер быстро заметал все следы, так что Назиру пришлось остановиться. Поднявшись на вершину бархана, он пристально всматривался в окружающие пески, надеясь заметить хоть что-то…но лишь вдали позади него маячило зеленое облачко оазиса. Оставалось надеяться, что верный конь отыщет хозяина. И чего этого ненормального понесло в пустыню? Назир скрипнул зубами, представив, как исчезновение Гизборна подействует на Робина. Но он ничего больше не мог сделать. Нехотя повернув обратно к оазису, мужчина впервые в своей жизни мысленно обратился к Богу.