Лабиринт памяти (СИ)

Гермиона машинально вцепилась в Рона, который уже практически занес кулак для удара, и, зло сощурив глаза, выпалила Драко прямо в лицо:

- Спасибо за заботу о моей репутации, Малфой, но я бы на твоем месте лучше думала о своей. Видишь ли, излишняя внимательность к людям вовсе не соответствует твоему реальному облику жалкого Пожирателя Смерти.

Глаза Малфоя потемнели, а от наигранной обеспокоенности не осталось и следа.

- Попридержи язык, грязнокровка, или мне придется тебе напоминать, что представляет собой твой реальный облик. Хотя, прости, уже напомнил. Видишь ли, грязь всегда невольно бросается в глаза.

Гермиона набрала побольше воздуха, чтобы ответить, но Эл воскликнула:

- Хватит, довольно уже!

Все присутствующие с удивлением обернулись к ней. Итальянка выглядела рассерженной.

- Если вам так не терпится выяснить ваши чертовы отношения, можете сделать это в любое другое время, - едко каркнула она, сверкая глазами. – А ты, Драко, постыдился бы своих слов. Мы оба знаем, что чистота крови далеко не главное в волшебнике. Вернее, теперь ты знаешь это точно.

Гермиона смотрела на нее во все глаза. Она еще никогда не видела, чтобы кто-либо из близкого окружения Малфоя пристыжал его, да еще и в присутствии людей, которых он ненавидит. И эта фраза Элисы про чистоту крови… Неужели они с Драко это обсуждали? Тогда итальянка определенно должна знать, как сильно Малфой ненавидит маглорожденных волшебников. В школе слово «грязнокровка» было его любимым оскорблением в адрес Гермионы.

Но то, что сказала Элиса, заставляло задуматься. Что же она имела в виду, говоря, что теперь Драко точно знает – чистота крови не главное? Может Малфой рассказал ей о каком-то случае, который заставил его относится к маглам по-другому? С трудом верилось. Но, с другой стороны, он наверняка доверяет Элисе куда больше, чем всем своим прихвостням вместе взятым, а потому может многое ей рассказать. Интересно, как Малфой реабилитирует себя после таких слов своей девушки: начнет оправдываться или перейдет в нападение? А может, и вовсе со скандалом уйдет, сказав, что Элиса несет несусветную чушь? Это был бы просто идеальный вариант. Не видеть Малфоя, не слышать его ядовитых слов, спокойно наслаждаться праздником – не это ли хоть маленькое, но счастье? Гермиона еле заметно улыбнулась своим мыслям и с предвкушением, полным злорадства, стала ждать развития событий.

Но к ее разочарованию, Малфой повел себя совсем не так, как она думала. Он лишь шумно выдохнул, а через несколько секунд на его лице появилась одна из этих противных светских улыбочек, которыми он снисходительно одаривал тех, кого считал глупее себя.

- Конечно же, Эл, это не главное, - примирительно сказал он и небрежно откинулся на спинку стула. – Я всего лишь пытался проявить дружелюбие, хотя последствия оказались, как видишь, весьма плачевными.

Что, и все? Это все, что он смог ответить?! Гермиона была разочарована. Неужели он так просто согласился с Элисой? Девушка зорко вцепилась взглядом в Малфоя, строящего из себя святую невинность, и недовольно фыркнула. Очевидно, гаденыш просто не хочет спорить с итальянкой, а потому соглашается с ней, при этом оставаясь при своем мнении.

Хитрый ублюдок.

- О, Малфой, неужели ты знаешь, что такое дружелюбие? – презрительно бросил Рон, вырвав Гермиону из задумчивости. С того самого момента, как они сели за столик, было видно, что его не покидало дикое желание придушить слизеринца.

- Прекрати, Рон! - строго рявкнула Джинни. – Иначе…

Но договорить она уже не успела, так как внезапно зал озарился яркой вспышкой света и вновь погрузился в праздничный полумрак. Заиграла торжественная музыка, звук фанфар известил о том, что шоу начинается. Волшебники, находившиеся на танцполе, поспешно стали разбредаться по своим местам, а официанты суетились больше прежнего, помогая рассесться гостям. В конце концов, паркет перед сценой остался пустым, освещаемый лишь ярким блуждающим светом прожекторов. Но внезапно случилось то, что повергло всех присутствующих в недоумение: зал накрыла кромешная тьма, и стало так пугающе тихо, что некоторые волшебники испуганно засуетились. Гермиона старалась хоть что-то разглядеть, но глаза упорно не хотели привыкать к темноте. Она даже не могла видеть лица своих друзей, и лишь нащупав руку Рона, убедилась, что они по-прежнему здесь и никуда не делись.

- Что за херня?.. – послышался где-то справа от нее голос Малфоя, и впервые за долгое время она не почувствовала к нему раздражения. Просто в этот раз он озвучил ее собственные мысли, пусть, конечно, и не в столь корректной форме.

И тут Гермиона уловила странные нарастающие звуки. Было похоже, что кто-то отбивает ритм на неизвестном ей инструменте. На слух, это была смесь ударных и аккордеона. Звук становился все громче и громче. Музыкальные познания Гермионы не слишком широки, но она, кажется, поняла, чему именно присущ этот ритм.

- Черт возьми, да это же танго, - вслух озвучила ее догадки Джинни, и в этот момент к одинокой музыкальной партии присоединилось многоголосие множества музыкальных инструментов.

Вся часть зала, где находились сцена и паркет, моментально озарилась призрачным золотым светом, и яркая, обжигающая музыка в конце концов полностью поглотила все пространство. Затаив дыхание, Гермиона ждала, когда уже появится хоть кто-то на сцене, но она была по-прежнему пуста. И лишь когда девушка повернула голову и осмотрелась, она увидела, что все заворожено смотрят наверх. Гермиона проследила за их взглядами и застыла: прямо из-под купола зала, к ним спускались великолепные пары, танцующие прямо в воздухе страстное танго. Они, подобно небесным созданиям со своей неземной красотой, легко и быстро двигались в ритм музыки, все ниже спускаясь к зрителям и создавая удивительные рисунки танца. Девушки были одеты в ярко-алые длинные платья, усеянные, казалось, миллиардами драгоценных камней, переливающихся в золотом свете, а их руки были туго обтянуты длинными атласными перчатками, подчеркивающими изящность линий. Парни, облаченные в черные фраки, уверенно вели своих партнерш, со всей страстью передавая дух такого интригующего танца, как танго. У Гермионы не было сомнений, что все танцующие - потомки вейл, потому как обычные люди просто физически не способны быть настолько грациозными и прекрасными одновременно.

Музыка развивалась, увеличивая темп и добавляя все новые партии скрипок и аккордеона, а танцоры, перемещаясь все быстрее и быстрее, уже походили на единое целое, ослепляя красотой движения всех тех, кто наблюдал за ними. В воздухе чувствовалось сильное, практически осязаемое напряжение, мощная энергия страсти накрыла всех присутствующих. Всюду слышались восторженные возгласы и удивленные вздохи волшебников.

Пары уже парили практически в метре над паркетом, как внезапно ритм музыки поменялся, и танцоры быстро разошлись прочь от своих партнеров к разным сторонам зала таким образом, что девушки оказались с одной стороны, а парни – с другой. Гермиона не могла отвести взгляд от прекрасных вейл. Теперь она очень отчетливо видела их совершенные лица и тела, поражающие своей пластикой. И вдруг, совершенно внезапно, длинные платья танцовщиц трансфигурировались в новые наряды. Костюмы вейл по-прежнему мерцали драгоценными камнями, играющими разными оттенками, только теперь девушки были одеты в короткие яркие юбки разных цветов, красиво разлетающиеся в движении, и кружевные кофточки, наглухо закрытые спереди и полностью оголяющие спину сзади.

Гермиона удивленно сморгнула и перевела взгляд на парней, костюмы которых тоже поменялись. Они облачились в черные брюки и яркие рубашки под цвет юбок своих партнерш.

- Просто удивительно! - вслух восхитилась она, мельком взглянув на друзей. Как она и думала, все присутствующие за столиком были поражены не меньше нее и, затаив дыхание, смотрели на танцоров. Один лишь Малфой безучастно потягивал вино и казался абсолютно равнодушным к происходящему. Гермиона неприязненно тряхнула головой и вновь перевела взгляд на танцоров. Она почти забыла о его присутствии и не собиралась нарушать эту приятную иллюзию.