Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

- Чт…

- Шут повелевает. А слова Шута для тебя – закон. Хочешь ты того или нет.

Тээки не был человеком, но принимая людской облик, наделял себя не только их внешностью, но и их уязвимостью. Перевоплотись он в фиолетовое пламя, и проблема тут же решилась бы. Но теперь, получив конкретный приказ, сделать это было уже невозможно. Зло скрипнув зубами, Тээки, явно больше не контролируя своих действий, раздвинул пальцами левой руки веки, смиренно ожидая, что будет дальше. Шут подошел к фигуре почти вплотную, дунул на кончики своих пальцев, а затем протянул руку к Тээки, и фигура лишь теперь заметила уродливый длинный ноготь на большом пальце маньяка. Шут погрузил его вместе с указательным и средним пальцем в глазницу Тээки настолько легко, будто каждый день вырывал чьи-то глаза. Из горла Тээки вырвался сиплый хрип. Боль оказалась дикой. Но закрыть глаз или оттолкнуть Шута возможности он не имел.

Приказ есть приказ.

И ничего с этим сделать нельзя.

Шут сжал пальцы вокруг глазного яблока Тээки и с силой дернул его на себя, разрывая зрительный нерв и извлекая глаз наружу. По левой щеке фигуры заструилась кровь. Дыхание раба Шута сбилось, с губ сорвался тихий протяжный стон. И почему Тээки был обречен чувствовать боль? За что? Неужели за столько столетий он не замолил свои грехи? Не отплатил сполна?

Улыбка Шута была ему красноречивым ответом.

Нет, не отплатил.

Нет, не сполна.

Нет, даже не думай, что это когда-нибудь закончится.

Никогда.

- Ненормальный ублюдок, – в сердцах выплюнула серая фигура, покачиваясь от боли. Что бы он ни делал, всё не имело смысла и он сам прекрасно понимал данный факт. Единственное, чего он желал: хотя бы на секунду пошатнуть самоуверенность Шута в его всесилии. Но это, видимо, было абсолютно невозможно.

- Ненормальный, да, – кивнул Шут, разглядывая глаз. – Ублюдок, да, – подтвердил он, сжимая зрительный орган в кулаке. На мгновение сквозь пальцы просочились всполохи фиолетового пламени, а когда маньяк разжал кулак, глаз как ни в чем не бывало блестел в свете вечерних рекламных отблесков, разве что радужка его сверкала фиолетовыми искрами. – И каково это – зависеть от такого, как Шут? – прошептал он, подцепляя глаз Тээки двумя пальцами, поднося его ко рту и внезапно облизывая. Тень вздрогнула, наблюдая, как язык Шута касается его зрительного органа. – Каково это понимать, что именно в руках ненормального ублюдка судьба всего чертового мира? – прошептал маньяк, закидывая глаз в рот и проглатывая его будто конфету.

Тээки не нашел, что ответить. Он лишь мрачно наблюдал за тем, как Шут делает последний шаг ему на встречу, буравя психопата ненавидящим взглядом единственного уцелевшего глаза, но испытывая и иное чувство. Чувство, которого Тээки стыдился и ни за что бы никогда им не поделился.

Восхищение.

Фигура в черной толстовке добралась до конца троса, ловко перебралась на козырек окна, а оттуда проникла на стоянку. Шут мягко спрыгнул на капот припаркованной машины и подарил Тээки одну из тех ликующих ухмылок, от которых любому стало бы не по себе.

- Ты хорошо потрудился, да, – проговорил он, протягивая к фигуре руку. Тээки инстинктивно отпрянул не желая, чтобы холодные пальцы психопата вновь касались его, но Шут все равно уцепился за его плечо и сжал руку сильнее, чем того требовалось. – Двое поняли. Остальные последуют их примеру. Ничего уже не остановить, – теперь он походил на родителя, который оповещал ребенка о бескомпромиссности бытия. – И все это произошло не без твоей помощи, мой дорогой Тээки. Нет места прокрастинации. Не теперь, когда мы на финишной прямой. К тому же, представь, какие возможности откроются тебе после того, как все завершится?! Еще столько столетий ты сможешь спокойно меня ненавидеть, в глубине души… желая владеть мной. Каково это, когда тобой обладает тот, кем обладать желаешь ты?

Тээки вздрогнул, зло скрипнул зубами, но так ничего и не ответил.

- А теперь будь добр, возвращайся к нашим ключевым фигурам. Продолжай за ними наблюдать. И действуй, когда придет время, – с этими словами Шут наконец отпустил онемевшее от его хватки плечо серой фигуры, после чего спрыгнул на бетонный пол стоянки и прогулочным шагом направился к машине, из которой еще минуту назад вытащили несчастного ребенка. На багажнике машины, в самом низу он обнаружил маленький магнитный черный шарик. Шут с интересом провел по нему пальцем, а затем нажал на гладкую поверхность. Послышался тихий писк, а затем шарик начал медленно пульсировать, истощая еле заметный красный свет.

- Играешь не по правилам, – не смог не заметить Тээки, оказавшись за спиной Шута.

- Ты все еще здесь? – нахмурился Шут. – Тебе бы, Тээки, следовало понять, что правил давно уже в нашей игре не существует. Или ты не знаешь, что сделали наши противники? Полагаешь, что после их действий, маленькая помощь от Шута значит хоть что-то? О нет, Тээки, не тебе порицать методы Шута. То, что на самом деле от тебя необходимо, это Наблюдать и Действовать, когда придет время. Полицейский и журналист. Вот твои следующие цели. И даже не думай подвести Шута. Даже. Не Думай. А короля, так и быть, Шут возьмет на себя.

====== Глава 50: Король или не Король ======

«…Ван Хопа – ТехноБога отчаянья

Другие ТехноБоги признавать отказывались,

Ибо не был он истинным,

Ибо появился он не по желанию Май

Но по собственному разумению.

Ибо был он ЛжеБогом,

Который не приклонил колено перед Май,

Не поклялся в преданности ей,

Не возжелав стать плотью её.

“Даже имя твое, – молвила Май

В Сэнтавском саду,

Смотря на Ван Хопа свысока,

- лишь искаженная версия имени

Истинного ТехноБога – повелителя равновесия Ван Хона.

Не может быть двух «Ван»,

И потому ты никогда не станешь одним из нас,

Ибо нельзя Стать Богом,

Можно лишь Быть им…”

Но Ван Хоп интерпретировал слова ТехноБогини иначе.

Вместо того, что понять место свое,

Он предпочел обвинить во всем того,

На кого походил.

И стал его врагом Ван Хон,

ТехноБог равновесия.

И пообещал Ван Хоп завладеть властью его,

Жизнью его,

Силой его.

И пообещал Ван Хоп занять место Ван Хона...»

Отрывок из МетаБиблии, глава 95: «Ван Хон и Ван Хоп», отрывок 12: «Замена»

Запись 11

«- Здравствуйте, я доктор Йокас Мун. Мы уже одиннадцать дней корпим над изучением Икспро. Команда набралась воистину разношерстная и общий язык я нашла пока не со всеми, но уже сейчас могу с уверенностью сказать, что каждый в группе действительно поразителен! Я уверена, что вместе мы совершим настоящий прорыв! Не можем не совершить!»

Стэм нервно жевал самокрутку уже десять минут, изрядно истрепав и измусолив несчастный фильтр до основания. Мужчина редко курил. Дамам обычно не слишком нравилось, когда от их молодого любовника разило табаком, а потому детективу пришлось отказаться от этой привычки заочно, ибо ни одна сигарета не могла сравниться с женщиной в его объятьях.

Но сегодня Стэму было не до женщин. Да, неудачные дни порой наступали и на его улице, и, если подумать, с завидным постоянством, но ещё ни разу за свою «безупречную» карьеру в ГОР он не чувствовал себя в такой жопе.

- Мы обосрались, – глубокомысленно проконстатировал он факт, наконец, затягиваясь сигаретой, которая успела прогореть до половины.

- Обосрались? – Найтарусс Макк, что расположился напротив Стэма в тесной комнатке для допросов, выглядел абсолютно спокойным. И только его глаза выдавали ту бурю эмоций, которая бушевала внутри этого человека. – Обосрались, говоришь?! – теперь эмоции начали проскальзывать и в его голосе. – Вот как ты это, значит, называешь? – сгусток ярости Найта явно рвался наружу в стремлении обрушиться на Тараби всей своей мощью. Но Макк все еще держал себя в руках.

- Если у тебя имеется иная характеристика положения дел, готов выслушать твои варианты, – Стэм и сам был на страшном взводе, но в отличие от Макка, справедливо злившегося на всех присутствующих в комнате, Тараби злился лишь на одного лысого детину-долбоеба, забывшего включить маячок.