Подарок Тартини (СИ)

- Я догадалась, о какой девушке идёт речь. Но неужели Вы, Виталий Александрович, не разглядели истинную причину мирового интереса ко всей этой истории? – искренне удивилась Дарья. – Неужели вы не поняли, что люди садились перед экранами телевизоров и скупали газеты, смакующие подробности этой связи, для того только, чтобы развлечься? Ведь для них это был ещё один занимательный сериал, и тем он занимательнее, что происходил в жизни, и главным героем являлся не просто реальный человек, а глава влиятельного государства!

- Ты упрекаешь людей в отсутствии у них стремления к насыщению собственной жизни?

- Я не могу упрекать людей, - с достоинством ответила Дарья, - но мне кажется, что если бы мы были более терпимы и великодушны друг к другу, то не стали бы превращать личную жизнь президента в тему для кухонных разговоров!

- Может, оно и так, - задумался Виталий Александрович, - но такова человеческая природа.

- Человеческая природа такова, - жёстко ответила Дарья, - что должна раз и навсегда усвоить, что от подобных ситуаций, как, впрочем, и от остальных, не застрахован никто.

- Я должен быть застрахован! – с глубоким убеждением заявил Виталий Александрович. – Иначе потеряю доверие своих избирателей.

- Так стоит ли дорожить доверием таких избирателей, которые превращают жизнь в фарс? Фарс, достойный взять награду «За самую отвратительную режиссуру»?

Президент застыл на месте и долго смотрел на Дарью умными проницательными глазами.

- Ты ещё юна, слишком юна, - наконец, произнёс он, - и многого не понимаешь. В тебе кипят чувства, и стал бы я президентом, если бы был столь же эмоционален? – он сделал паузу, давая возможность ответить ей на вопрос самой. – И всё же ты снова права, незнакомка. Хотя доверие большинства избирателей не имеет доверия в моих глазах, я помню ещё и о тех людях, которые стремятся изменить нашу жизнь в лучшую сторону. Жаль, что они не входят в большинство. Как, впрочем,  и в меньшинство.

Дарья недоумённо посмотрела на него. Как такое может быть? Для кого же тогда работает президент?

- Эти люди – в каждом из нас, - убеждённо сказал он, - стоит лишь захотеть разбудить самого себя. Доверие этих людей мне важно.

«Как странно, - думала Дарья, молча продолжая свой путь рядом с ним, - мне всегда импонировал его образ, созданный и представленный средствами массовой информации, но, кажется, только сейчас я постигаю его во всей полноте. И разве не ошибался Гипнос, утверждая, что на Земле нет мне достойной пары?»

«Боги не ошибаются», - вспомнила она его слова, и ей стало грустно оттого, что, по-видимому, бог Царства Сновидений был близок к правде. Она и Виталий Александрович – представители разных поколений, у него есть семья, и, кроме того, он занимает самый высокий пост в её стране. Юная рядовая учительница никогда не станет близким другом  и женщиной человека, посвятившего свою жизнь огромному государству, даже если эта женщина - единственная будущая покровительница Мира Снов.

- Куда девался твой задор? – ласково окликнул её Виталий Александрович, заметив грусть девушки. – Мне его, признаться, не хватает. И я до сих пор не знаю твоего имени.

- Меня зовут Дарья, - улыбнулась она в ответ, польщённая его вниманием, - только Вы вряд ли вспомните его, когда проснётесь.

- Когда что? – изумлённо переспросил президент.

- Вы спите, Виталий Александрович, только поэтому я решилась общаться с Вами, - невесело призналась Дарья, - в реальной жизни эта встреча была бы невозможна.

- Вы зря так утверждаете, девушка, - вмешался в их разговор третий голос, - сны ещё более реальны, чем наша Явь, и на Вашем месте я бы удивлялся тому, как вы встретились в мире сна, а не где-нибудь в Кремлёвском Дворце съездов.

На плечо президента опустилась изящная бабочка, Дарья сразу же признала в ней профессора Шмаля.

   - Я и впрямь сплю, - удивлённо согласился президент, потому что наяву никогда не встречал говорящих бабочек.

Земля приняла путешественников на окружённом пышной тропической растительностью  острове, профессор Шмаль радостно спорхнул с плеча президента и погрузился в сладкий нектар благоухающих цветов.

- Профессор, - окликнула его Дарья, - почему бы Вам не обрести свой истинный облик?

Меж лепестков появились усики.

- А почему бы Вам не оставаться самой собою? – съехидничал, как показалось Дарье, Зигмунд Шмаль, и она покраснела, устыдившись того, что профессор был свидетелем её перевоплощения.

Бабочка вдруг стала увеличиваться в размерах; не выдержав её тяжести, цветок сломался, а через мгновение оказался раздавленным лакированными туфлями Зигмунда Шмаля.

- Удалось! – радостно хлопнул он себя по плечу и с улыбкой повернулся к смущённой Дарье. – Только не торопитесь следовать моему примеру, милая дама; не лишайте нас общества Вашей поистине впечатляющей красоты, не превращайтесь в серенькую российскую учительницу!

Дарья вопросительно посмотрела на него.

- Почему бы Вам не остаться самой собой? – повторил свой вопрос Шмаль, на этот раз более глубокомысленно. – Посмотрите в наши глаза, или в зеркальную гладь этого океана – и Вы увидите своё истинное отражение. Но, возвращаясь в Явь, Вы почему-то выбираете становиться довольно непримечательной особой. Пребывание в образе бабочки натолкнуло меня на мысль о том, что сны, обнажающие наш истинный облик, диктуют и подходящую линию жизненной пьесы, а не наоборот.

- Постойте! – возразил президент. – Вы окружаете эту сторону человеческой жизни мистическим ореолом, а ведь сон – это всего лишь работа подсознания, реализующего наши неосознанные или подавленные желания.

- Неправда! – решительно не согласилась Дарья. – Мир Сна – это обособленный мир, имеющий свой уклад и порядки, и развивающийся по своим законам. Человечество не поймёт его по той простой причине, что его мышление ещё не созрело до понимания устройства Сновидческого Царства.

- Это так, - поддержал девушку Зигмунд Шмаль, - наши миры, хотя и идентичны друг другу, на самом деле являются полными противоположностями. Если вы верите в существование души – что касается меня, я верю – то не будете отрицать, что это понятие не материальное. Душа и тело сосуществуют, тоже являясь противоположностями: одно из них принадлежит физическому миру, другое – миру духовному. Этот мир мы воспринимаем с помощью пяти органов чувств, из которых зрение является самым важным. Но когда мы спим, наши глаза закрыты. Как же тогда мы видим сны? У меня есть предположение, что с помощью душевных органов чувств. Природу их, к сожалению, никто пока ещё объяснить не может, но факт остаётся фактом – именно через душевные органы чувств мы способны ориентироваться в ином, нематериальном мире. Я склонен думать, что этим миром является Мир Сновидений.

- Путешествующие души? – с сомнением покачал головой президент.

- Не совсем. Во время сна душа не покидает тело, как считали древние. Она продолжает поддерживать с ним связь с помощью неких энергетических цепей, и через свои органы посылает информацию в мозг. Вот почему, не задействуя свои физические приспособления для восприятия земного мира, многие люди способны видеть, слышать, чувствовать вкус и даже испытывать оргазм.

- Звучит убедительно, но не сбрасывайте со счетов недоказанность Вашего смелого утверждения, - осторожно произнёс Виталий Александрович.

- Хорошо, - примиряюще сказал Шмаль, - давайте вернёмся к вашим теориям. По отдельности они вряд ли претендуют на то, чтобы принимать их серьёзно, а вот как учёный я имею право комбинировать обе. – После недолгого раздумья он продолжил. – Если рассматривать сон как работу подсознания, реализующего наши желания – эта Ваша точка зрения, Виталий Александрович, близка к взглядам Фрейда – с одной стороны, и как особый реально существующий мир – с другой, и не просто рассматривать, а принять её за основу, то почему бы не пойти дальше и не попытаться предположить, что жизнь людей наяву является работой подсознания неких исполинских существ. В таком случае мы для них – объекты их сновидений, в то время как наш собственный мир представляется нам вполне реальным.