Тайна Вечности (СИ)

Но ей повезло. Некромант допустил ошибку, и теперь она смогла почувствовать холод, хоть ненадолго. И это дало душе впервые почувствовать то, что звалось надеждой. Надеждой вырваться из пут договора, снова почувствовать самой. Мечты. Потерянные души, как она не могут мечтать, зато могут надеяться. И будто в насмешку, их надежда безрезультатна, потому что чаще всего им снова стирают память и прячут в куклу, чтобы через века возможно, снова воспользоваться.

А пока приходилось довольствоваться тем, что видя некроманта, девочку брюнетку и других людей, где-то в глубине сердца зарождалась радость… Совсем не её чувство. Светлое и доброе, ядовитое для очерствевшего сердца души.

Псевдо Сабрина глубоко вздохнула, затягивая узел ловушки для незадачливых вечножителей. Как бы она хотела, чтобы в эту ловушку попал кто-то из Гриммов, может быть эта небывало радостная, наивное дитё Дафна или влюблённый глупый Джейкоб. Старушка уже несколько дней лежала в лазарете с мигренью и потеряла всякий интерес души. Заклинило всего-то от живой змеи в супе, глаза, которой подмигнул ей, когда она хотела его нарезать и внезапно заговорившего языка. Блондинка фыркнула и спрыгнула с возвышенности.

Пройдя немного вперёд, она запретила Пинокио. Тот сидел на траве и что-то рассказывал своим марионеткам. Мальчик очень сильно напоминал душе себя, а потому она постепенно начинала проникаться к нему симпатией.

- Они так жестоки. И отец совсем меня не понимает! Я хочу своё собственное тело! И в случае победы Хозяина я его получу. Хозяин любит меня, и заботиться обо мне. Он даст мне человеческое тело.

- Почему ты так уверен в этом? – псевдо Сабрина загородила своей тенью, падающий на парня свет.

- Тебе-то откуда знать, Гримм?! – не оборачиваясь, огрызнулся вечножитель. - Ты взрослеешь, твоё тело человеческое и полно гормонов, у тебя есть прыщи, растут ногти и волосы! А я деревянный, - зло кинув марионетку, выплюнул Пинокио. – Я вечно такой же! Другие вечножители могут стареть, если захотят, могут любить и ненавидеть! А я ничего не могу! Тебе, Гримм, никогда не понять меня и то, что я чувствую! А он меня понимает, он такой же пленник, как и я. Он дал мне надежду и даст мне моё тело.

Душа присела на корточки и подняла выкинутую мальчиком куклу. Она смахнула с деревянной марионетки пыль и очертила пальчиками раскрашенное лицо.

- Я понимаю тебя, куда лучше, чем ты можешь представить, Пинокио, - псевдо Сабрина вручила ему куклу. Когда их руки соприкоснулись, кукла дёрнула ногой и внезапно фыркнула. Пинокио улыбнулся.

- Не боишься меня, Гримм?! – кукла укусила девочку за руку и внимательно смотрела на неё своими нарисованными глазами.

Душа зло ухмыльнулась.

- Едва ли, мелкий. Ты жалок и твоя надежда тебя, в конце концов, уничтожит, - она небрежно откинула куклу в сторону. Марионетка ударилась о камень и у неё отвалилась голова. – Я прямо сейчас могу сделать тоже самое с тобой. Но даже после твоей никчёмной смерти останутся люди, способные горевать по тебе. А вот обо мне никто и не вспомнит.

Парень поёжился и отодвинулся от неё.

- Ты не Сабрина Гримм. Ты что-то другое, - с замиранием проговорил Пинокио.

Псевдо Сабрина улыбнулась, поднеся к его шеи свои тонкие пальцы.

- Возможно. И то, что ты такой догадливый, даёт мне право убить тебя. А я люблю убивать, мне нравится слышать крики. Тем более тебя надо всего лишь поджечь.

Деревянный мальчик застучал зубами, однако не переставал с восхищением взирать на нечто перед ним.

- Где твой Хозяин? Где твоя надежда? Даже будучи взрослым, человеком, да кем угодно, ты всегда можешь сдохнуть! – прошипела душа.

- Я верю тому, кто вернёт мне моё человеческое тело. Я хочу чувствовать! Хочу, даже боль хочу ощутить!

Она на миг растерялась и удивилась, а потом отпустила шею Пинокио и села напротив него.

- А что ты будешь делать, если я помогу тебе сбежать отсюда?- тихо-тихо предложила она.

- Я найду Хозяина, и этот лагерь сравняют с землёй. А потом я стану настоящим мальчиком, - с непоколебимой уверенностью ответил вечножитель.

Душа ухмыльнулась. Наивный, маленький мальчик. Как она когда-то. Никто никогда не хочет никому помочь без собственной выгоды. Он не получит тела, да и вряд ли вообще выживет, дав такую ценную информацию.

- Тогда иди.

Пинокио рассмеялся.

- Ты что не знаешь, барьер заколдован! Он не выпустит меня! Только если Питер разрешит мне уйти, а эта тварь специально зачем-то держит меня здесь! Ему будто нравится измываться!

Псевдо Сабрина гулко зарычала. Ей не нравилось, когда его обижают. Её Некроманта никто не смеет и пальцем тронуть, кроме неё.

- Отпустить может и Банни, - задумчиво сказала девушка.

- Эта карга с ним заодно.

Душа поднялась на ноги и зашагала прочь.

- Ты получишь свою свободу. Но укради для меня кое-что, - блондинка обернулась.

Пинокио недоверчиво сощурил глаза.

- Как я могу тебе верить?

- Ему веришь, значит, и мне поверишь. А лучше вообще некому не верь. Так ты хочешь освободиться, малец?

Деревянный мальчик внимательно посмотрел на куклу с оторванной головой, лежащей у дерева. Он отказывался верить «Гримм», но отчасти полагал, что её слова имеют долю правды.

Видя внутренние сопротивление мальчишки, душа решила подтолкнуть его. Блондинка развернулась на каблуках и села на песок. Начертив что-то на песке, она ушла, оставив Пинокио принимать решение самостоятельно. Душа не могла никого заставить что-то делать. Только если кто-то сам решался на подобный шаг… И стоит мальчику принять это самое решение (а он его примет - она об этом позаботилась) он сам того не подозревая, даст ей волю. Она воспользуется его мечтами, растопчет их и разотрёт в порошок.

Надежда – ловкое оружие, которым можно помыкать как угодно, если знать: за что дёрнуть и на что надавить. Не позволяй мечтам стать твоей надеждой… иначе это уничтожит тебя.

Однако на войне ведь нужно на что-то надеяться?!

========== 11. Детство кончается здесь. ==========

Дафна свесила ноги с кровати и задумчиво расплетала свои тёмные косы. В палатке было темно из-за плотной ткани стен и задутой свечки в висящей чаше. Могла ли юная жительница Нью-Йорка, что когда-нибудь будет довольствоваться свечкой вместо нормальной лампы?! Вряд ли.

Всё в жизни Дафны Гримм было похоже на соотношение свечки и лампы. Новое, нормальное и привычное, как лампа, и старое, загадочное и совершенно необычное для современности, как свечка. Вроде бы ты всегда знал, как горит этот кусок воска, но никогда не приглядывался и не задумывался над этим. Видя свет, не замечая тени, порхание назойливых мотыльков над пламенем, равномерное капанье капелек воска, переходы цвета в изящном пламени. Теперь видеть мелочи в простых вещах – её обязанность и «работа». Она Гримм, и теперь свечка – её путеводная звезда.

Но иногда, Дафна оглядывалась назад и начинала понимать Сабрину. Лампочка была всё-таки привычнее и роднее. Однако понимание того, что привычное и родное вряд ли вернёшь, всегда больно колется. Всё вокруг не изменилось, просто теперь ты сам по-другому на всё это смотришь. И теперь уже далеко не малышка Гримм смотрела. Вечножители были все далеко не паиньками, часто пряча в шкафу скелеты почище серийных убийц. Сказки в настоящей жизни были извращены реальностью. Сказки стали самостоятельными и зажили по-своему, «создали себя сами», как сказал Питер. Добрые феи, утопающие в чёрной магии, королевы, погрязшие в своей тирании, эгоистичные, истеричные принцессы и принцы, несчастные злодеи, которые из-за «героев» лишались всего…

Мир не чёрный и белый, как хочется верить любому подростку, для которого по возрасту существуют лишь крайности. Сказки – это сказки, а вечножители сошедшие с этих книжных страниц совсем иные. Всё, что мы знаем о сказках, непроглядная ложь. И Дафна, отрицавшая до последнего, сдалась. Питер, ловко игравший на струнах её страхов, окончательно открыл ей глаза, которые она пыталась закрыть. Всё, что они друг другу сказали, всё, что он сказал ей… Весь их разговор можно было объединить в два слова, в два главных слова в жизни каждого ребёнка. Детство кончилось.