Побег (СИ)

А потом в одно мгновение оборвала свои просьбы на полуслове и в ужасе распахнула глаза, понимая, что на небе сейчас, видимо, никого нет, и некому внимать её молитвам. Она услышала твердый мужской голос за своей спиной:

– Я заявляю права на эту женщину.

Все внутри обмерло, ведь она сразу узнала, кому принадлежит этот голос. Сердце стало колотиться ещё сильнее, а поток внутренних слов увеличился. Теперь в небо полетели другие просьбы: пусть еще один мужчина заявит на неё права, ну хоть кто-нибудь, только бы появился шанс не доставаться волку, что уже выходил в центр поляны. Но, похоже, сегодня небо заволокло толстыми тучами и молитвы не долетали до адресатов – прошла минута, а никто так больше и не вышел.

Она потеряла надежду и прекратила молитвы. Глупо было рассчитывать, что кто-то захочет сразиться с Бартоном за право обладания ею, ведь он был одним из самых сильных волков в их стае. Кэйтлин горько вздохнула: хотя бы никто сегодня не умрет из-за неё. Она подняла глаза на Альфу и решила молить его, раз небо было глухо, чтобы он сжалился и избавил её от горькой участи:

– Пожалуйста… – произнесла девушка одними губами, опасаясь, что стоящий позади мужчина её услышит. – Не надо…

Альфа даже не посмотрел на Кэйтлин, он обвел взглядом свою стаю и вынес вердикт:

– Значит, будет так, – и обратился к мужчине, что стоял за спиной девушки: - Бартон, теперь эта женщина твоя. Теперь вы пара, пока один из вас не перестанет дышать.

И это буду я, решила Кэйтлин, вспоминая историю смерти первой жены человека, которому теперь она принадлежала. Мужчина позади неё опустил свою руку девушке на плечо, тем самым подтверждая своё право обладания.  

– Сбор стаи окончен, – сказал Альфа. – И пусть теперь каждая самка знает, что ждет её, если она надумает нарушить волчий закон!

Альфа спрыгнул с камня и, развернувшись, быстро пошел в лес, а Кэйтлин вообразила, что он убегает от содеянного, устыдившись этого.  Вся стая последовала примеру своего Альфы, и никто не посмел ей помочь. Поляна быстро пустела, вскоре на ней остались стоять только девушка и её новоиспеченный супруг. Все это время мужчина сильно сжимал её плечо, как будто боялся, что Кэйтлин сейчас растворится в воздухе или попробует бежать. Но девушка не была безумной и понимала, что теперь о побеге можно навсегда забыть, этот грозный мужчина никогда не отпустит её. Теперь она и вправду привязана к этой земле, а скорее придавлена силой, суровостью и непоколебимостью этого волка.

Бартон потянул её за плечо, вынуждая встать на ноги. Кэйтлин поднялась и немного покачнулась на месте, колени не слушались её после долгого стояния на земле. Мужчина поддержал девушку, не давая потерять равновесие, и от его вынужденных прикосновений она сразу пришла в себя, резко отстраняясь. Кэйтлин почувствовала, что волку это не понравилось, но он ничего не сказал и только потянул её в сторону леса, и она пошла за ним в свой новый пугающий дом и свою новую пугающую жизнь.

Глава 2.

 Мужчина шел довольно быстро и сильно сжимал руку девушки, чтобы она следовала за ним. Бартон до сих пор не мог решить, правильно ли он поступил, сделав эту женщину своей парой. Когда Альфа их стаи объявил о своем решении и у мужчины появилась возможность снова ввести волчицу в свой дом, он не стал долго думать и вышел вперед. Он не боялся сразиться за неё, ведь всегда оставался победителем в схватках и, похоже, это знал не только он. Никто больше не вышел, не заявил на неё права, хотя в клане были еще пара-тройка взрослых неженатых мужчин, но они не могли сравниться с ним силой. Бартон уважал их решение не позорить себя поражением или смертью.

Их клан хоть и был довольно большим, но все его члены знали друг друга, поэтому Кэйтлин мужчина тоже знал. Девушка росла в семье своей тетки, её родители умерли, она была молодой и красивой, всегда приветливой, скромной и милой девушкой. О ней он не слышал ничего дурного, поэтому, когда сегодня узнал о её побеге, очень удивился, наверное, как и вся стая. Но как говорится, в тихом омуте… И сейчас, ведя её за собой через лес в свой дом, он усомнился в правильности своего решения, ведь он сделал членом своей семьи незнакомую девушку, которая к тому же пыталась бежать из клана, а значит врала. А ложь мужчина ненавидел больше всего. Но решение было принято, и назад пути не было, а значит, он сделает все от него зависящие, чтобы их пара была крепкой, даже если для этого придется держать жену в ежовых рукавицах.

Кэйтлин быстро шла за мужем, а иногда ей приходилось даже бежать за ним, приподнимая длинное платье. Вскоре они вышли из леса и начали подниматься на холм, на котором в отдалении от остальных домов клана, на обрыве возле океана стоял дом Бартона.

 Мужчина подошел к дому и толкнул дверь, заводя девушку внутрь и только там наконец отпустил её руку. Кэйтлин отошла от него и прислонилась к стене, переводя дыхание от долгой и вынужденной пробежки. Бартон закрыл дверь и задвинул тяжелый засов, а с ним отрезал путь Кэйтлин к отступлению. Он ввел её в свой дом, а значит, окончательно сделал своей парой.

Девушка оглядела свое новое жилище.

Кэйтлин слышала о том, что этот мужчина довольно богат. Он был лучшим воином стаи, своей храбростью и мастерством завоевал не только уважение, но и благосостояние. Его дом был большим и двухэтажным в сравнении с большинством других домов на их земле и внутри, как оказалось, был хорошо обставлен. Большой камин дарил тепло в холодные зимние месяцы; деревянный пол кое-где покрывали яркие ковры, добытые в походах на восточные земли; на удобных широких лавках лежали мягкие подушки пестрых цветов; большой дубовый стол и массивные стулья вокруг него стояли возле высокого окна, выходившего на океан. В углу находилась витая лестница, что вела на второй этаж и пара дверей, как предположила Кэйтлин, в кухню и кладовую. Все убранство дома говорило о благосостоянии его хозяина, но в то же время не кричало тщеславием.

Кэйтлин перевела взгляд на самого мужчину, который медленно прошел в комнату, он был под стать своему добротному дому: высокий, широкоплечий, с развитой мускулатурой. Недлинные темные волосы были затянуты в хвост, а мужественные черты придавали лицу суровости. Он был достойным образцом своей расы, и каждая самка мечтала бы стать его парой, если бы не история его жизни со странной смертью первой жены.

 Бартон, конечно, почувствовал изучающий взгляд девушки и повернулся к ней. Кэйтлин быстро отвела глаза.

– Ты голодна? – спросил он.

Кэйтлин отрицательно покачала головой. Она не ела с прошлого вечера, но и подумать не могла, что сможет поесть сейчас в его доме и в его присутствии. Но её немного успокоило, что он спросил об этом, тем самым проявляя заботу.

Бартон медленно вернулся к ней, загородив собою комнату и, остановившись в пару шагах от девушки, молча стал изучать её. Она и вправду была красива: тонкие черты лица, длинные темно-русые волосы, которые сейчас были заплетены в толстую косу, стройная фигура, пожалуй, даже слишком. Девушка вся так и сочилось женственностью и молодостью, которая стала манить его после того, как он внимательнее к ней присмотрелся. И теперь Бартон, наконец, решил, что не зря сделал её своей, её внешность ему определенно нравится, а с характером он как-нибудь разберется.

  Кэйтлин стало неуютно под его пристальным и оценивающим взглядом и, помявшись с ноги на ногу, она подняла на мужа глаза, правда только до  подбородка:

– Я бы попила воды, если можно.

– Можно, – кивнул мужчина и отодвинулся, примечая, что и её тихий голос ему приятен.

Он указал на стол возле окна, на котором стоял глиняный кувшин с прохладной водой и чаша. Девушка оторвалась от стенки, к которой была приклеена все это время и прошла к столу. Она налила себе воды и залпом выпила, а потом еще. Утолив жажду, поставила пустую чашу на стол.

– В моем доме есть несколько правил, и я хочу, чтобы ты их запомнила и соблюдала, - сказал Бартон, дождавшись, когда Кэйтлин повернется к нему.