Падение во грех (СИ)

Эрик слабо улыбнулся, пытаясь меня приободрить:

- Это нормально, Ева….

Я покачала головой.

- Нет, не нормально, – сказала я, глядя в небесную тьму. Ненормально, если тебе больно разговаривать с людьми… ненормально, если одно случайное, неловкое слово может обратить тебя в долгую депрессию… и всё потому… что ты видишь Систему в этом мире.

Но об этом я не стала говорить своему старшему брату….

- Однако, Эрик… – продолжала я, глядя в пространство. – Сейчас речь не об этом. Я понимаю тебя, но… дело в том, что ты совсем забыл обо мне. Нет больше наших разговоров, нет больше вечеров, проведённых вместе… я не против тебя и Сателлы, нет… может быть, она мне и не нравится, но это твоё дело… но прошу тебя, – я взяла брата за руки, глядя ему в глаза. – Не забывай о своей младшей сестре, хорошо? Конечно, она привыкла быть забытой, но ей больно терять то, что у неё есть….

- Ева… – шумно вздохнул Эрик и обнял меня. Я стояла, уткнувшись в плечо брата и мечтала стоять так вечно.

- Прости меня, Ева, – прошептал Эрик мне в самое ухо. – Обещаю, я буду проводить с тобой больше времени….

Я улыбнулась ему. Он мягко отстранил меня и ласково сказал:

- Я понимаю, о чём ты говоришь… родители и правда… почти не думают о твоих чувствах. Я вижу, какая ты всегда в свой день рождения… и я знаю, что тебе сейчас особенно тяжело. Но что происходит? Не можешь рассказать? – участливо спросил он.

Я покачала головой. Эрик, мы же говорили с тобой! Неужели, так трудно догадаться! Но если ты не помнишь этого разговора, то и теперь ничего не поймёшь!

- Что ж, как хочешь… – проговорил брат, тактично отступая. – А что случилось на кладбище? Тоже не скажешь?

Я закрыла лицо руками. Но почему, почему опять? Как же тяжело говорить об этом! Даже с братом, который всегда так хорошо меня понимал, теперь тоже тяжело говорить ….

- Чтобы там не было, этого больше не будет, – решительно проговорила я, поднимая глаза к небу. – Я знаю, как надо бороться. Не причинять никому вреда, никому не причинять неприятности… в первую очередь своей семье.

Я сжала кулак, прижав его к груди. У меня это совершенно не выходит… но я должна найти способ, я найду его! Я не стану, как Айон, не стану! Я никому не буду причинять боль!

- Но Ева… – Эрик внимательно посмотрел на меня, готовясь сказать неожиданную, роковую фразу: – Любой поступок так или иначе наносит другому вред. Это неизбежная суть вещей. Как бы ты не жил, ты всё равно кому-нибудь причинишь боль… путь одного разрушает жизнь другого. Какой дорогой бы ты не шёл, кому-то твой выбор всегда будет мешать. И твоя семья… ты всё равно рано или поздно принесёшь ей вред, слишком уж сложные у тебя отношения с родителями, слишком уж они желают видеть в тебе не то, что ты есть. Тебе всё равно придётся причинить им боль… им или кому-то другому. Любой твой поступок вопреки чужим желаниям, желаниям тех, кто тебя любит, так или иначе сделает им больно. Ты не сможешь жить, ничего не разрушая, ничем не жертвуя, Ева… на любой дороге жертвы неизбежны. Чем-то всегда приходится платить за свой путь.

Я вздрогнула, сжав перила балкона. Это значит… это значит, что….

Но тогда мне не удалось закончить свою жуткую мысль даже про себя. Дверь открылась и на балкон зашёл мой отец.

- Вот вы где! – сказал он с улыбкой, которая всегда казалась мне какой-то натянутой. – Ева, давай завтра сходим в кино, мы с тобой уже давно никуда вместе не ходили! Я уже купил билеты!

Я кивнула, слабо улыбаясь. Я всегда была любимицей отца, но от этого было немало проблем….

Невозможно… невозможно не причинять никому вред… невозможно… невозможно никому не сделать больно….

====== Глава 8 ======

Кинотеатр погружён в мягкую темноту, свет исходит только от большого экрана. Фильм хороший. Возможно, хороший для всех остальных… но не для меня.

Фильм про семью… про семью… нет, не могу вновь это слышать! Как больно слышать вновь и вновь, что семья – это самое ценное! Что нужно отдать всё ради своей семьи!

Я невольно кидаю взгляд на отца. Он смотрит фильм, не отрываясь, но заметив мой взгляд чуть улыбается. Он пытается сделать улыбку мягкой, но в ней всё равно заметна какая-то суровость. Как и в его серых глазах… с какой бы теплотой он не старался смотреть на меня, в их глубине всегда скрывается сталь….

Я вздыхаю, вспоминая прошлое. Отец любил меня… по-крайней мере, старался это делать. Но не всегда всё было хорошо….

Из-за него я разучилась по-настоящему плакать. Отец не выносил слёз, из-за них он сразу впадал в ярость. Не в силах себя контролировать, всякий раз, когда мне случалось плакать, неважно, будь это какие-то пустяковые детские причины, или уже странные подростковые проблемы, отец убегал из дома и долго бродил по улице, пытаясь справиться с яростью. Он боялся выйти из себя… боялся меня ударить… а сверх того и у мамы могла начать болеть голова, и потому я рано научилась сдерживать всю свою боль. Не в силах плакать, я держала все свои страдания в себе, пока они не начинали поглощать меня изнутри и тогда следовал взрыв. И я запиралась в комнате, плакала одна, чтобы никто не увидел… никто никогда не утешал меня… я не подпускала к себе даже Эрика….

Сейчас всё стало только хуже. Как бы я хотела быть нормальным подростком, с самыми обычными проблемами! Но вместо этого страдаю от ран этого мира… и мечтаю о конце света. Ну вот кто ещё живёт с такими проблемами? Кто?

Только Айон….

При мысли об Айоне я невольно вздрогнула. Отец обернулся ко мне и удивлённо спросил, что случилось. Я покачала головой, заверяя его, что всё в порядке.

Но это было далеко не так….

Невозможно не делать никому больно… невозможно не причинить вред своей семье… если я стану такой, как Айон… я навсегда разрушу их жизни. А я уже не могу не стать такой, как он.

Словно острая игла пронзала мне сердце. Мама, отец, Эрик, Джоно и Розмари… нет, невозможно! Я не вынесу, если мне придётся….

Но нужно смотреть правде в глаза.

Они никогда не примут мои идеи, никогда не поймут меня. И хватит уже обманывать себя. Я это знаю, и мне никуда от этого не деться. Невозможно никому не причинять вред… как бы мне ни хотелось без этого обойтись… всё равно! Если это так, значит, я точно стану такой, как Айон! Между нами нет никаких отличий… и я уничтожу свою семью… все они меня возненавидят за выбранный мной путь….

Как же это мучило меня! Как разрывало сердце на части! Я не могла принять всё это. Но и отказ от Мечты не был для меня выходом – я просто не могла её забыть. Но я разрушу жизнь своих близких… все люди проклянут меня… но зачем, боже мой, зачем тогда вообще жить?

Я мечтала лишь о смерти, будучи не в силах умереть… невыносимо! Больно! Больно!

Фильм закончился. Мы с отцом вышли из кинотеатра. Но всё было для меня, как в тумане. Семья… нет ничего важнее семьи….

Но нет ничего, любимее Мечты… зачем к ней идти?

Но и не стремится к ней я просто не могу….

====== Глава 9 ======

Проходили летние дни, весёлые, шумные, наполненные радостным смехом. Вернее, таковыми они казались для других. Я тоже, вела себя как все. Улыбалась, смеялась… но не испытывала при этом радости. Сквозь смех я чувствовала жуткую боль в своём сердце. Когда никто не видел, я запиралась в своей комнате и плакала. Но если кто-то входил, на моё лицо вновь возвращалась искусственная улыбка. Никто и никогда не должен был увидеть, как мне плохо. Никто и никогда.

В своё время, бабушка дала мне совет, который когда-то дала ей Розетта Кристофер: «если тебе весело, веселись. Если тебе грустно, грусти. Если тебе хочется плакать, плачь. В конце концов, после того, как ты поплачешь, тебе захочется смеяться вновь. Лучше смеяться, когда тебе и правда этого хочется, чем прятать в смехе свою боль».

Видимо, я получила этот совет, чтобы ему не следовать. Да и Розетта с бабушкой были больно наивны… да, они много пережили, но я знаю, им не было известно состояние, когда каждый день наполнен болью и тьмой. Когда жизнь становится отвратительной, а смерть – желанной и прекрасной… когда день, когда тебе вновь хочется смеяться так и не наступает… и лишь в смерти ты видишь своё спасение….