Щель (СИ)

Оставшись наедине с Евсенко, первое, что сделал Пёс, заковал своего «друга» в наручники. Для безопасности все средства хороши, особенно когда они все на необъявленной войне.

- Так-то ты друзей встречаешь, – покачал головой Евсенко.

- Ближе к делу, – серьезно сказал Пёс. – Откуда у тебя чип серии С в руке?

Евсенко уставился на него. Какое-то время он тупо смотрел на Пса, который когда-то был человеком, мало того, работавшим с ним бок о бок. А сейчас, он был похож на человека… Снежного человека. И шерсть, как у волка или собаки. По всему телу. На ногах, руках, частично на лице. Как-то не так он представлял мутацию, видимо. И аббератов.

- Какой еще чип?

Пёс вздохнул. Он не любил когда бывшие друзья, коллеги начинали «дурака» включать. Чести им это не делало.

- Обычный. Которыми животных метят на фермах. Но у тебя он усовершенствованный. Кто поставил?

Тишина ответом на вопрос не являлась, однако Евсенко никак не мог понять вопрос. Какой чип? Откуда? И зачем его на людей ставить, если он предназначен для животных на фермах?

- Я тебя не понимаю, приятель! – попытался отшутится Евсенко, и даже не предполагал, что шутки в этом доме могут понять превратно.

Пёс снова покачал головой и поднявшись с табурета, издал странный звук. После чего дверь отворилась, в нее вошли хозяева дома, сказали что-то на неизвестном ему языке, вывернули руку и сделали укол. После чего в глазах потемнело.

- Что сказал? – поинтересовался Маня.

- Он не знает, кто поставил чипы. Возможно, мать их ити, добровольцы! Те будут поопаснее самих охотников. Вколи двойную дозу «коктейля», чтоб не расслаблялся. И посмотрим, что скажет.

«Коктейль» представлял собой некую смесь барбитуратов, в простонародье называемых сывороткой правды.

Пока Абаев сидел в подвале, ему на ум пришла мысль, что кто-то их вырубил, там, в степи. На какое-то время, очевидно на несколько часов. А потом выкинул, как будто ничего не было. Только вот за эти часы с ними явно что-то произойти могло. Он, конечно, слышал о военных добровольцах, которые шли в польскую разведку для шпионажа разного рода. О добровольцах польской разведки здесь говорили шепотом, боясь, что их везде могут подслушивать. Здесь и сейчас тоже могли. Нужно было поговорить с Заремой с глазу на глаз. Только как это сделать, если ему не доверяют?!

Дверь в подвал скрипнула и Абаев поднял голову. Свет включился внезапно, заставляя детектива щуриться.

- Слава богу, Зарема… Нам надо погово…

Рано он обрадовался, что они с Заремой друзья. Ох, рано! Как только он увидел перед собой ее лицо, ему в спину был пущен электрический разряд шокера. Не устояв на ногах, Руслан рухнул на пол, закрывая лицо руками.

- Стойте! Я вам не враг! – прохрипел он. – Я не… предатель. Добровольцы нас чипировали!

Макс замахнулся, но Зарема жестом остановила его руку с шокером.

- Что ты сказал?!

Абаев открыл глаза. Над ним стояли пятеро: Макс, Зарема, Пит, Франтишек и Жека. Все они были готовы за секунду поджарить его в этом подвале, если сию же секунду не услышат продолжение предложения.

- Говори! – приказным тоном сказала Зарема, направляя на детектива пистолет. – Или отправлю к предкам. Живо!!!

Абаев лежа на спине поднял руки, показывая, что безоружен и хочет говорить. Промелькнула мысль, что дверь из подвала сейчас открыта, он мог был уложить Франтишека, отобрать калаш и дать очередь, убегая. Но как далеко он убежит? Если его найдут, жалеть не станут. Выбора нет!

- Я думаю, что когда …я сюда шел, меня схватили Добровольцы и чипировали. Я не помню последние десять часов, – ответил Абаев, стараясь подбирать слова, что бы не спалиться что он шел сюда не один.

- На черта ты вообще сюда шел снова? Жить надоело?! – разозлилась Зарема. – Или я тебе объяснила непонятно?!

Абаев хотел ответить честно, но ему на ум пришла неожиданная спасительная идея.

- Меня свои предали…

Макс и Франтишек услышав последнюю фразу, сразу же опустили винтовки, то Зарема все еще держала Абаева на мушке.

- Пит! Обыщи его!

Рослый, грубый Пит, резкими движениями выворачивал карманы и шарился по озябшему телу Абаева.

- Чисто!

- Слушайте, я больше не коп, не детектив… у меня даже значка нет. У меня ничего больше нет. Я вам пригожусь. Только с чипом я не знаю что делать. Изъять сможете?

- Сможем, – с улыбкой кивнула Жека. – Макс у нас спец. Да и Франтишек. И я, если что пойдет не так.

Это было странно, но когда Жека сказала последнюю фразу и улыбнулась, в сознании Абаева всплыл размытый эпизод … будто бы произошедший совсем недавно, буквально несколько часов назад. Он передернул плечами, переведя взгляд на Зарему, которая все еще держала пистолет наведенным на него.

- Я готов избавится от чипа прямо сейчас. У вас будет возможность разобрать его и посмотреть …откуда ноги растут. Разве не любопытно?

Сам-то Абаев понимал, что скорее всего любопытство тут не причем и эти чипы уничтожаются, чтобы не отследить было. А может быть на то место, где был один чип, ставят другой. Такие слухи тоже ходили в разведывательном отделе, но никто из них не знал это наверняка. И вот Абаеву придется на собственной шкуре все это испытать. И кто знает, что из всего этого выйдет.

- Готов? На операционный стол его. Живо!

Это последнее, что услышал Абаев перед тем, как ему что-то вкололи. После этого наступила тишина и темнота.

Они с трофейной девушкой проговорили почти четыре часа к ряду. До утра оставалось два часа и нужно было немного поспать. Ей казалось, что она знает Миру не три дня, а вечность. Но тем не менее, терять бдительность было смерти подобно. То, что они проговорили четыре часа, не значит, что они друзья навек. Люда чувствовала, что Мира не часть этой жизни, аббератовской. Дай ей пистолет, она их всех перестреляет как бешеных собак. А потом взорвет здесь все к чертовой матери. Люда была уверена в том, что впереди огромная работа. Но даст ли ей Зарема закончить эту работу, вот в чем вопрос.

- Мне пора идти. До утра два часа. Я должна отметится в штабе о том, что все идет хорошо, – пояснила свой уход Люда.

- Зачем тебе это? – вдруг спросила Мира. – Я – враг. Вам всем. И вы это знаете.

Люда знала уж точно. Но это сейчас, а что будет через месяц – неизвестно. А точнее, ей-то известно, но жизнь здесь очень непредсказуема, может быть тысячи дорог, вариантов и возможностей. Именно так иногда видела будущее Людмила во сне. Поэтому ей он был необходим.

- Может быть да, а может быть нет.

Закрыв дверь, она узрела Мортона, который передал ей записку от Заремы, в которой было всего одно предложение: «Закончишь, срочно возвращайся в штаб!»

- Вот и поспала, – криво улыбнулась Людмила, направляясь вниз по лестнице.

Комментарий к 16. *(исп.) Вот же принес черт!

====== 17. ======

Двенадцать часов спустя.

Митрюк понял, что еще жив, когда чья-то нога в сапоге снова обработала его по ребрам. Восемь часов назад его били так, что он думал убьют. Лучше убили бы. Сейчас все тело болело, словно на нем живого места от побоев не было. Лампочка, которая качалась под потолком, иногда напоминала Митрюку, что он живой. А раз живой, должен выбраться и искать Миру.

Мира…

- Мира…

- Смотри-ка, пощады просит, – хохотнул едкий прокуренный голос. – Дмитро, дай ему еще!

Сознание сжалось в ожидании очередного удара по ребрам, но его не последовало. Скрипнула дверь, Митрюк услышал шаги. Затем шепот на украинском и трехэтажный русский мат. Разобрать слова было сложно, но среди всего этого он четко услышал лишь одно: «расстрелять».

- Погодите, – сплевывая кровь, попытался подняться Митрюк.

Ему совершенно не хотелось вот так закончить. Он же свой, русский. Не враг, не отступник. У него форма, удостоверение, у него информация есть, ее проверить можно.

- Я – сержант Сергей Митрюк, мой номер значка 120621, проверьте. Я не вру! – пытался он говорить четко, но язык не слушался. – Я на здесь на задании, мой старшина подтвердит. Его фамилия…