Голубая луна (ЛП)

Так как мой рот был приоткрыт, поскольку я собиралась заговорить, его язык скользнул прямо внутрь. Он не тратил время на прелюдии, а сразу переходил к делу. В мужчинах мне это нравилось.

Кончик его языка прошелся по поверхности моего, затем игриво коснулся его кончика. Кадотт теснее прижал меня к себе, центр к центру, а затем подался бедрами вперед. Я чуть не кончила. Вот что делает с женщинами воздержание.

Застонав, я попыталась отстраниться, но неохотно. Особенно когда он сделал какое-то хитрое движение другой рукой, и моя накрахмаленная форменная рубашка разошлась, открыв его взору бюстгальтер.

Внезапно Кадотт оторвался от моих губ и опустил голову к груди. Его ловкий язык нырнул между моих грудей и в едином ритме с бедрами задвигался туда-сюда.

Мое тело словно горело. Мозг превратился в кашу. Кадотту не составило бы труда убедить меня заняться с ним сексом прямо здесь, на пластиковом столике. Не думаю, что мы добрались бы до кровати.

Руки невольно взлетели вверх, пальцы запутались в его волосах, мягких и гладких. Я провела рукой по его голове, лаская и давая знак продолжать. Губы Кадотта сомкнулись на моем соске через тонкую ткань бюстгальтера, а зубы нежно прикусили его. Я выгнулась, еще теснее прижимаясь к Кадотту, и от этого простого движения достигла пика.

Откуда-то издалека донесся низкий скорбный вой. Этот звук выдернул меня из наслаждения первым за много лет оргазмом. Койот? Волк? Человек?

Кадотт напрягся, поднял голову и поверх моего плеча уставился в ночь. Пронизывающий ветер обдул мою обнаженную кожу, охладив влагу, оставшуюся от поцелуев Кадотта. Индеец все еще прижимался ко мне всем телом, но мне уже не было тепло.

С очевидным усилием Кадотт оторвал взгляд от деревьев. Его лицо смягчилось, и он застегнул на мне рубашку. Сама я определенно не смогла бы этого сделать.

Он прижался лбом к моему и прошептал:

— Вот это.

— Э?

Вот она я во всей красе, всегда собранная и адекватная.

— Ты спрашивала, почему я хотел с тобой встретиться. — Он поцеловал мою бровь. Меня обдало новой волной жара, прогнавшей холод. И с каких это пор брови стали эрогенной зоной? Наверное, только сегодня. — Для этого.

— Ты хотел увидеть меня ради этого? — повторила я, не уверенная, о чем он. О поцелуях, грубом сексе или быстром перепихоне на балконе?

— Да. А что, какие-то проблемы?

В эту секунду я не могла придумать ни единой проблемы, но впоследствии у меня получится. Такая уж моя натура. Я покачала головой, неспособная вымолвить хоть слово.

— Ладно. Мне пора.

Он отпустил меня и направился к двери. Должно быть, я просто растерялась, иначе бы отпустила какую-нибудь шуточку насчет прыжка с балкона. Но я просто пошла за ним, как щенок, а когда Кадотт вложил мне в руку тотем и сомкнул вокруг него мои пальцы, я просто держала улику и смотрела загадочному профессору вслед.

Мне даже не пришло в голову спросить, что ему удалось узнать об отметинах.

Глава 11

Мне следовало бы поехать на свою землю и сразу же остудить предательское тело в холодном водоеме. И к чертям этих волков! Хотя я и чувствовала удовлетворение — ой как некстати, — но все же по-прежнему ощущала опустошенность, даже боль. И знала, почему. Может, я и испытала оргазм, и это было здорово, однако я не получила того, чего действительно хотела.

Кадотта.

Боже, да я пропала.

Вероятно, если бы я проплавала, пока не осталось бы ничего, кроме усталости, то не была бы такой расстроенной всю ночь. Однако вряд ли что-то могло стереть его вкус с моих губ, а образ — из моей головы.

Да и час хождений взад и вперед не избавил от вопроса: почему именно я?

Вне всякого сомнения, Кадотт не был ослеплен моим обаянием или внешним видом. Я не была богатой, яркой или сексуальной. Что же он задумал?

В голове вертелись вопросы, а кишки скручивались от стыда. Я разделила ужасно интимный момент с незнакомцем. Как я вообще снова собиралась смотреть Кадотту в глаза?

Не была уверена, что сумею, но придется. Он не дал мне ни крупицы информации, о которой я просила.

Всю дорогу до работы меня преследовали воспоминания о моих стонах и телодвижениях, а значит к моменту приезда мое настроение было таким же, как у Зи.

Когда я вошла в участок, телефоны звонили, как церковные колокола в канун Рождества.

К счастью, Зи распределяла звонки лучше всех знакомых мне диспетчеров. Один звонок она поставила на удержание, другой перенаправила в пожарную часть, третий — в клинику, а на четвертый уже отвечала сама.

Я никогда не преуспела бы в качестве диспетчера. Мои навыки поведения в кризисных ситуациях были в большей степени направлены на действие, чем на реакцию.

— Два-Адам-Четыре, как поняли?

— Два-Адам-Четыре, понял, и моя смена заканчивается.

— Как бы не так, ишь разогнался! Смена у него, видите ли, заканчивается! — пробормотала Зи, для разнообразия не в рацию. Она взглянула на меня.

— Генри за ночь выезжал на три драки. Ему это точно понравится.    

Все в нашем отделе знали, что Генри — один из наших офицеров второй смены — ненавидел сверхурочную работу. У него молодая жена и пока нет детей, но вовсе не из-за отсутствия попыток.

— Отмена, — продолжала Зи. — Тут в «Спортсмене» драка в самом разгаре.

— Еще одна? И что же такое пьют люди? Ладно, я недалеко от места, направляюсь в «Спортсмен».

— Весь этот город сбрендил. Можно было ожидать, что бешеные волки и стрельба в школе заставят людей сидеть дома и не высовываться. Вместо этого они напиваются, в таком состоянии садятся за руль и затевают драки, — проворчала Зи и сняла вызов с удержания.

— Да, она сейчас здесь. — Зи выслушала. — Я ей передам.

Повесив трубку, она прикурила от окурка и глубоко затянулась, с удовлетворенным вздохом выпустив дым из ноздрей. Зи любила свои сигареты почти так же сильно, как меня. Или, может, наоборот.

— Кто сейчас здесь? — подсказала ей я, когда она продолжила курить, не обращая на меня никакого внимания.

— А ты как думаешь, черт тебя подери? Ты видишь, что рядом ошивается кто-то еще?

Поскольку я привыкла к обычному стилю общения Зи, то даже ухом не повела в ответ на ее слова и тон.

— Кто-то ищет меня?

— Да, этот страшный старый хрыч, которого нанял ДПР. Он уже едет. Ты вроде как должна его подождать .

— Разве у меня нет своей работы? — указала я на телефоны.

— Черт, да. Но Клайд сказал, что на первом месте у тебя дела с доктором Смерть.

— Просто отлично.

Я оглядела участок. Вторая смена еще не вернулась. А третья, должно быть, уже ушла. Мы с Зи являлись единственными счастливицами, находящимися на месте. Как же я ненавидела сидеть без дела. Сунула руку в карман и обхватила пальцами тотем.

— Буду в комнате для улик, — сказала я. По крайней мере, смогу оставить фигурку там, где она и должна быть, чтобы Клайд уже отвязался от меня. Когда я прошла мимо Зи, она положила свою сигарету и принюхалась к задымленному воздуху.

— Где ты была? — спросила она.

— Дома. Где же еще?

— От тебя как-то странно пахнет.

Я понятия не имела, как она могла что-то учуять, учитывая сигаретный дым, все еще клубящийся вокруг ее белоснежных волос. Но нос у Зи всегда был как у ищейки. Я задалась вопросом, что она смогла бы унюхать, не будь ее обоняние притуплено никотином.

Я подняла руку и понюхала под мышкой.

— Да нет же.

— Лосьоном после бритья, — заявила она.

Я покраснела. Ничего не могла с этим поделать.

Хотя странно. Я не учуяла никакого лосьона после бритья на Кадотте. Только его собственный запах: смесь земли, воздуха, леса, мужчины.

— Что ты задумала, девчонка?

Поскольку у меня редко появлялась причина краснеть, запылавшие щеки, должно быть, выделялись, как вспышка прожектора в ночь новолуния. Зи подозрительно посмотрела на меня.