Голубая луна (ЛП)

Я быстро рассказал ему все, что знала. Когда я подошла к рассказу о профессоре Кадотте, Клайв перебил меня:

— Уильям Кадотт?

Черт. Мне следовало опустить имя парня.

— Да. Он самый.

— Он ходячие неприятности, Джесс. Куча неприятностей.

Я нахмурилась. Раз Клайд назвал меня Джесс, это серьезно.

— Мне он показался довольно-таки безобидным.

На самом деле нет. Он показался мне опасным, очень опасным. Для моего целибата.

Клайд нервно и возбужденно заметался по комнате. Он напомнил мне зверя в клетке, а это было на него не похоже.

— Он интеллектуал. Активист.

— Он оджибве, как и ты.

— Он не как я. Я — Лак-дю-Фламбо [4]. Он — Гранд-Портидж [5]. Разница такая же, как между валлийцем и англичанином.

Ладно. Я знала, что каждая группа считала себя обособленной от другой. Но я не понимала, насколько. Или, может быть, такова была точка зрения исключительно Клайда.

— Я думала, ты одобришь кого-то, кто поддерживает индейцев.

— Можно поддерживать, а можно увлекать за собой. Я просто хочу жить своей жизнью. Делать свою работу. Быть самим собой. Мне не нужно, чтобы какой-то сладкоречивый красавчик настроил всех против меня из принципа.

Кадотт определенно увлекал меня, но я с трудом верила, что он стал бы тратить время на то, чтобы сеять смуту в общине просто от нечего делать, и это я Клайду и сказала.

Вторую часть. Не первую.

— Возможно, он изменился. Но я в этом сомневаюсь. Держись от него подальше, Джесс.

— Постараюсь.

И я действительно так поступлю. Кадотт заставлял меня нервничать во многих смыслах. Что мне совершенно не было нужно, когда в Миниве вот-вот мог разверзнуться ад. Потом я вспомнила.

— Мне придется встретиться с ним еще раз.

— Чего ради?

— Чтобы забрать тотем.

— Ты отдала ему тотем? — От его крика в офисе Боузмена задрожали оконные стекла. — Ты спятила?

Меня уже начало всерьез доставать, что на меня орут.

— Я выполняла свою работу, Клайд.

— Отдавая улику преступнику?

— Преступнику?

— Уильяма Кадотта арестовывали чаще, чем он трахался.

— И откуда тебе знать, сколько раз он трахался?

— С таким лицом, как у него, наверняка каждый божий день.

Так как мне пришлось с этим согласиться, я промолчала.

— За что его арестовывали?

— Нарушение общественного порядка. Подстрекательство к мятежу.

— Мелкие шалости.

— Нарушение закона это не шалость.

— Тебе не хуже моего известно, что у половины народа за пятьдесят есть похожие записи в личном деле. Это называлось протестом, если я правильно помню учебники истории.

— Кадотту не за пятьдесят.

— Я заметила.

Если раньше его взгляд был пристальным, то теперь он стал острым и подозрительным.

— Тебе лучше следить за собой. Связь с известным скандалистом не пойдет на пользу твоей карьере.

У меня сердце ухнуло. Работа — это все что у меня было, и я любила ее. Быть копом — это то, что я делала, то, чем я была. Это единственное, в чем я вообще знала толк.

— Ты угрожаешь мне, Клайд?

— Нет. Просто даю хороший совет.

Я в состоянии узнать угрозу, когда ее слышу: сама их достаточно раздала, чтобы понимать разницу.

— Заберите тотем обратно, детектив. Сейчас же.

Я по-военному отсалютовала ему, щелкнула каблуками и, чеканя шаг как на параде, покинула офис. Судя по выражению лица Клайда, он не счел мою выходку забавной.

Мои мысли обратились к профессору, и я вздохнула, а затем достала сотовый. Лучше всего оборвать с ним все связи, пока я не потеряла голову и работу.

Я набрала номер его офиса. Включился автоответчик: «Это Уильям Кадотт. В данный момент меня нет на месте, но если вы оставите сообщение, я перезвоню вам, как только смогу. Мои рабочие часы — с часу до трех с понедельника по пятницу».

Я посмотрела на часы. Только что упустила его.

"Би-и-п!"

Громко откашлявшись, я начала:

— Я… м-м, это Дж… то есть детектив Маккуэйд. Мы вчера встречались.

Должно быть, мои слова прозвучали так же глупо, как я себя чувствовала, потому что Манденауэр поднял голову от карты, которую внимательно изучал, и пристально на меня посмотрел, подняв седые брови.

Я повернулась к нему спиной и оказалась лицом к лицу с Клайдом, который стоял в дверном проеме кабинета Боузмена. Чтоб его, смогу я хотя бы завершить звонок, прежде чем он начнет меня критиковать?

— Мне срочно нужен тотем. Позвоните мне. — Я нажала отбой, потом засунула телефон в предназначенный для него кармашек на ремне.

— Поехали! — позвала я Манденауэра. — Я отвезу вас на место происшествия.

— Джесси, — произнес Клайд.

Я издала мученический вздох:

— Да.

— Я съезжу домой к Карен Ларсон. Тогда тебе не придется этого делать.

Я коротко кивнула и вышла из офиса судмедэксперта. Мгновением позже мы с Манденауэром уже мчались по сто девяносто девятому шоссе в моем патрульном автомобиле.

Меня все еще немного колотило из-за приказа Клайда держаться подальше от Кадотта. Не то чтобы я планировала приближаться к нему больше чем необходимо — я, может, и язва, но не дура — тем не менее, угроза Клайда только заставила меня захотеть увидеться просто так с Кадоттом еще разок-другой. Полагаю, угрозы и правда делают меня упертой.

Так уж удачно сложилось, что домик Кадотта был прямо по пути к тому месту, которое мне приказали — сам же Клайд — показать нашему гостю.

Всю дорогу до места аварии Манденауэр молчал. Я один раз взглянула на него. Он казался спящим: голова откинута назад на подголовник, но глаза закрыты неплотно. Я видела его глазные яблоки под подрагивающими веками.

Жутковато. Я бы испугалась, что он умер, если бы не заметила как медленно и равномерно поднимается его впалая грудь.

Мне только этого не хватало. Чтобы драгоценный «ягер-зухер» Клайда скопытился в моей машине.

Я припарковала «краун викторию» на обочине дороги. На сером асфальте отчетливо выделялись темные следы протекторов внедорожника Карен. Я посмотрела на Манденауэра. Он не спал.

— Не желаете ничего рассказать о несчастном случае? То, что мне следует знать, чтобы покончить с этим как можно быстрее?

Он пристально уставился на меня, словно мог одной только силой воли заставить выболтать тщательно хранимую тайну. Но у меня ни одного секрета не было. За исключением моей постыдной сексуальной одержимости профессором.

Но это не помогло бы Манденауэру убить волка или теперь уже, скорее всего, волков.

— Вы читали мой рапорт о происшествии?

Он кивнул:

— Перед тем как вы приехали в участок. Коротко и ясно, как вы говорите.

Я подумала о тотеме, странном поведении Карен на месте происшествия и ее даже более странном поведении позже.

— А может быть, и нет, — пробормотал он.

Я задумалась над тем, что мне следует рассказывать, а что нет.

Если я расскажу Манденауэру о тотеме, это не поможет ему найти волка. Но меня сегодня уже достаточно отчитали за то, что не делюсь всем, что знаю, поэтому я изложила ему основные факты.

— Из-за этого злился ваш шериф?

Я быстро взглянула на него. Пока мы с Клайдом разговаривали, дверь была закрыта.

— У шерифа Джонстона очень громкий голос, а у меня, несмотря на то, что я давно топчу эту землю, очень хороший слух.

Я пожала плечами:

— Я не знаю, что означает тотем. Он мог лежать там неделями и не иметь совершенно никакого отношения к этому происшествию.

— Может быть. — Манденауэр выбрался из машины. Я присоединилась к нему. — А может быть, и нет, — повторил он.

— А вы решительный вояка, да?

У него дернулись губы. Судя по тому, что я заметила за Манденауэром до сих пор, он почти хихикал.

— Мне нравится держать свой разум открытым.

— Открытым чему?

— Любым существующим возможностям. Никогда не знаешь, когда что-то, вроде бы не относящееся к делу, в действительности оказывается весьма актуальным.