Тень луны (ЛП)

Лори Хэндленд

Тень луны

детстве я не верила в бабая. В моем чулане не таились чудовища, а под кроватью не обитал дракон. Но в двадцать шесть лет я узнала, что все далеко не так. Бабай вполне реален. Чудовища могут появиться прямо на заднем дворе. Драконов я пока не видела, но это не значит, что их не существует.

Я была обычной сотрудницей полиции в маленьком городке и делала свою работу — немного скучала, немного маялась от одиночества. А потом волки обезумели, и люди тоже лишились разума.

Едва пыль улеглась и я поняла, кто хороший, кто плохой, а кто — безумный злобный оборотень, как из обычной сотрудницы полиции Джесси Маккуэйд я превратилась в ягер-зухера.

Весь мой мир изменился, и не только в этом аспекте. Я обменяла относительную безопасность службы в полиции в крошечном городке Минива, штат Висконсин, на крайне опасную должность в секретной оперативной организации, финансируемой государством. Баланс плюсов и минусов уравновешивал секс с Уиллом Кадоттом. Этот мужчина был богом секса. О, не в буквальном смысле. Но в моем новом мире ничего нельзя утверждать наверняка. Раз уж мне пришлось убить лучшую подругу, которая превратилась в волчьего бога, вполне вероятно, что и мой парень может оказаться настоящим богом секса. За последние месяцы произошло много всего странного. Не верите мне? Посмотрите, как человек перекидывается в волка и обратно, а потом поговорим.

После инцидента с волчьим богом мы с Уиллом стали ягер-зухерами, или, говоря по-нашему, охотниками-следопытами. Я была охотником, а Уилл скорее следопытом. Хотя он владел тай-чи и пару раз надирал мне задницу, когда дело доходило до убийств, обычно он доверял их мне.

Однажды поздним вечером, вскоре после упомянутого инцидента, позвонили в дверь. Мне стало не по себе. Мама всегда говорила, что после полуночи не случается ничего хорошего. В последнее время ничего хорошего не происходило с самого заката. Я вытащила пистолет и проверила обойму — с недавних пор заряжаемую только серебряными пулями. Быстро глянув в глазок, я открыла дверь.

— Джесси. — Предводитель ягер-зухеров Эдвард Манденауэр шагнул в квартиру, не дожидаясь приглашения. — Надо поговорить.

Уилл уже спал. Он не совсем ночной житель. Но я постоянно работала в полиции в третью смену, что пригодилось мне в охоте на оборотней. Они обычно выходили из убежищ на восходе луны и бегали по округе, пока не вставало солнце. Поди разбери.

— Сейчас? — спросила я, следуя за ним по коридору в гостиную.

Морщины на его хмуром лице углубились.

— А в чем проблема?

— Кроме того, что время… — я глянула на часы, — час ночи?

— Монстрам наплевать на время.

— Это уж точно. Но у меня есть личная жизнь.

Манденауэр посмотрел на меня сверху вниз, скосив глаза на кончик длинного костистого носа.

Такое случалось нечасто, ведь роста во мне полных сто семьдесят семь сантиметров. Но Манденауэр был почти двухметровым жилистым костлявым стариком. Юность он провел в нацистской Германии, шпионя в пользу хороших парней, и именно там узнал о существовании монстров.

— Ты обязана отказаться от любой личной жизни ради служения мне.

— Вряд ли, приятель. На тебя я работаю, а живу — для Уилла.

Казалось странным так говорить. Мне, у которой никогда не было парня? Свидания — да. Романы — ни разу. А отношения, жизнь с Уиллом… я никак не могла привыкнуть к этой мысли и по-прежнему ждала, что однажды утром он проснется, посмотрит на меня и задастся вопросом: «О чем, черт возьми, я думал?»

— Избавь меня от этой чепухи, — отмахнулся Манденауэр. — Я позволяю вам работать вместе потому, что…

— Вместе мы сильнее, чем по отдельности.

Уилл стоял в дверях спальни. При одном лишь взгляде на него у меня сразу перехватило дух.

Короткие черные волосы стояли торчком, такие же темные глаза припухли от сна. Уилл натянул джинсы, но пуговицу застегивать не стал; рубашка тоже осталась расстегнутой, открывая гладкую мускулистую грудь.

Ровный бронзовый загар покрывал все его тело — я проверяла. У себя дома — на нескольких акрах северных лесов за городом — Уилл любил разгуливать совершенно обнаженным. Говорит, у оджибве это в порядке вещей. А я упоминала, что он — член волчьего клана? Одна из причин, почему Эдвард в него стрелял. Но давайте не будем слишком в это углубляться.

Сочетание красоты, грации, и его великолепного большого… ума — и как прикажете девушке думать, когда парень выглядит вот так?

Уилл лениво улыбнулся и пошел ко мне. Оказавшись рядом, взял меня за руку. Уилл никогда не вел себя скованно. Для той, чей папаша исчез ещё до того, как она узнала смысл слова «отец», а мать проявляла свою любовь, воздерживаясь в течение дня от напоминаний, что я — неженственная обуза, раскрепощенность Уилла казалась скорее загадкой, нежели откровением.

— Почему вы здесь, Эдвард?

Уиллу хорошо удавалось переходить прямо к сути. Также он был одним из немногих, кто осмелился с самого начала называть нашего босса Эдвардом, и кому это сошло с рук.

— У нас проблема.

— У нас — в смысле, у Джесси, меня и вас? Или у нас, ягер-зухеров?

— У нас в глобальном смысле. Человечество может находиться в большой беде.

— Разве это когда-нибудь прекращается? — съязвила я. — Одолей оборотней, спаси мир. Стоит сделать это нашим девизом.

Разве что девизы не слишком распространены в среде секретных служб.

— У меня нет времени на твои шуточки, Джесси.

Наверное, это значило, что с сарказмом придется повременить. Но что ещё сказать?

— Мне позвонили из главного штаба, — продолжил Манденауэр. — Нужно, чтобы вы двое собрали вещи. А он, — Манденауэр махнул рукой в сторону Уилла, — пусть возьмет свой компьютер.

— У него есть имя, — ввернула я.

Хотя Уилл без проблем называл Эдварда… Эдвардом, старик, похоже, никак не мог выдавить из себя имя «Уилл». Не уверена, в чем причина: то ли Манденауэру он не нравится, то ли босс не знает, как вести себя без причуд.

Подозреваю, ему было нелегко, когда в молодости его мир перевернулся вверх тормашками. То, что Манденауэр посвятил жизнь убийству монстров, вывести которых Гитлер поручил своему приятелю Менгеле, означало, что Эдвард охотится уже больше шестидесяти лет. Не знаю, был ли он когда-либо женат, а сама идея, что он с кем-то встречается, казалась достаточно пугающей.

Манденауэр крякнул, но не потрудился извиниться, а Уиллу, казалось, было все равно. Он самый необидчивый человек из моих знакомых, и, думаю, это хорошо, учитывая, какой вредной я могу быть. В маленьких северных городках хватает людей, которые недолюбливают индейцев и не стесняются говорить об этом вслух. Для превращения в монстров некоторым вовсе не обязательно отращивать мех, когти и клыки.

Уилл скрылся в спальне и вернулся с ноутбуком. Сев за стол, включил компьютер и принялся искать очки.

— Вот они. — Я схватила очки с края стола, где Уилл оставил их перед сном.

Он всегда клал вещи не на свои места, и иногда не мог найти их даже у себя под носом. Не знаю, почему этот рассеянный профессор казался мне одновременно сексуальным и милым. Сочетание его лица, тела и очков в тонкой металлической оправе…

Короче, я просто скажу, что просила его носить очки почаще.

Очки, и больше ничего.

— Что? Где? Когда? — Длинные пальцы Уилла шустро забегали по клавиатуре.

— Деревня называется Ривервью, — продолжил рассказ Эдвард. — За последние несколько месяцев там настораживающе резко выросло количество случаев потери рассудка.

— Говоря о потере рассудка, вы… — Я намеренно повысила интонацию. В нашем мире понятие безумия имело очень много значений.

Были те, кто только верил, что они оборотни, и те, кто на самом деле превращались. Безумны и те, и другие, но у вторых достаточно сверхъестественных сил, чтобы совершить множество убийств и разрушений, не говоря уж о превращении нормальных обычных людей в злобных кровожадных чудовищ.