Парадигма крови (СИ)

Среди них были и мои внуки, и внуки моих друзей. Они разбегались по дому, копались в привезенных мной редкостях, щебеча и визжа от восторга, облепляли черного пушистого тиу. Тиу, которого звали Найденное-Далеко-Сияние, притворно ворчал и валился вместе с малышами на пышные аспарские ковры, задрав все шесть лап кверху и мотая многорогой головой. Как ходили мы в парк на западном берегу и катались на всех каруселях, что нам попадались. Как низко кланялись нам встречные дракониды, выражая признательность и почитание. Как утром меня будил мой тиу, фыркая и толкая меня мягким теплым рылом, как Фейсах просыпался, с улыбкой открывая свои ясные бирюзовые глаза, как дрожали его вибриссы, когда он смотрел, как я отталкиваю мохнатую морду тиу, недовольно ворча спросонья. Как он обнимал меня, со смехом зарываясь лицом в мои темно-медные волосы. Как наш помощник – Светлый-Как-Небо, подавал утренний сарш в дымящихся пиалах, и подсыпал душистый часси в курильницы, стоящие по углам столовой. Через полчаса он появлялся в дверях, неподвижный и светящийся выжидательным зеленовато-голубым светом. Это означало, что нам пора на работу.

Да, работа!

Как странно, о самом важном вспоминаешь в последний момент! Хотя, может, для каждого главное – как раз эти милые домашние картинки? Нет, нет! Моя деятельность была очень значительной! Воспоминания о «работе» вызывали у меня ощущение тревоги и трепета. Тут память изменяла мне, являя яркие разрозненные сюжеты, такие грандиозные, насыщенные глубоким смыслом, что, начиная думать об этом, я просыпалась и снова оказывалась в мире боли и страдания. Теперь меня лихорадило, кидало то в оглушающий жар, то в тряский холод.

Ночь Приношения! Великая Ночь! Праздник Жизни и Смерти!

Теперь, я видела все, как наяву.

Я поднимаюсь по ступеням золотой Пирамиды.

Темно-малиновый диск солнца висит над пурпурно-черным горизонтом. Полированные грани Пирамиды Единого горят яростным пламенем заката. Я поднимаюсь все выше и выше, преодолевая бесчисленные ступени. Солнце идет вниз, а я иду вверх.

Наконец я вступаю на прямоугольную площадку на самой вершине. Я делаю несколько шагов, и замираю в центре квадрата, а солнце застывает над самой гранью земли.

Все затихает: и ветер, свободно несущийся в безумной вышине, и запруженная народом площадь внизу. Не слышно ни единого звука. Я медлю еще один только миг, собирая всю себя в единый кулак воли. Пора! Я вздымаю руки, вытягиваясь в тонкую струну, солнце, пылающим краем касается горизонта. В ту же секунду из недр титанической Пирамиды доносится не-то вздох, не-то дрожь. Звук нарастает, набирается силы, воздух над громадным сооружением начинает дрожать в зыбком мареве. Солнце словно подергивается прозрачной дымкой. Кажется, что и оно исторгает этот утробный рев, на переворачивающей душу низкой ноте. Край его исчезает за горизонтом, будто бы растворяясь в синих волнах земли. Пространство рвется в прощальном крике. Еще секунда, и солнце словно срывается за край земли.

Остается лишь узкая, фосфоресцирующая полоска, очерчивающая окоем неба. С исчезновением последнего луча рев обрывается и я чувствую как звенит кровь в моих жилах. Этот звон все громче и громче, сердце грохочет, подобно молоту ударяя по наковальне сознания. Я физически ощущаю, как душа моя рвется наружу:

«Пус-с-с-ти! Пус-с-с-ти! Пус-с-с-ти!!!» – стонет в тесных сосудах моя кровь. И я знаю, что сердца тысячи тысяч, собравшихся у подножия Пирамиды, стучат в том же ритме. Темнота опускается, точно смывая чернильной волной все краски дня. В хрустальном куполе рассыпается звездное сияние. Звезды с каждой секундой все ярче и ближе, они горят подобно глазам богов, они шепчут ласково и настойчиво: «Пора! Пора! Пора!». И тут пространство вздыхает, трепет катится по Вселенной.

Приходит Он!

Он появляется мгновенно, заслоняет собой половину мира и приближает свои глаза к моим. Из его глаз изливается Хаос. Мириады галактик танцуют вокруг нейтрино, амеба пожирает черную дыру, из камня рождаются бабочки, ледяная пыль обращается в огненные горы. Он улыбается, и говорит: «Пора, дитя!»

Голос его проникает внутрь и разрывает мои покровы. Из миллиона трещинок наружу рвутся тоненькие фонтанчики крови.

- Кому? – спрашивает меня Дракон Хаоса.

- Тебе и Тецкатлипоке! – отвечаю я сквозь соленый вкус крови.

Я вижу только его глаза, но знаю, как мое тело, покрываясь кровью, начинает светиться рубиновым светом моей души.

- Кому? – в свою очередь спрашиваю я.

- Тебе и Единому! – грохочет Хаос.

Он отрывает свои зрачки от моих, поднимается, и простирает крылья над Пирамидой.

Он все растет, ширится во все стороны, закрывая собой небо.

Звезды гаснут, скрытые его непостижимой, непроглядно-черной и беспощадно-яркой сущностью.

Он открывает свою кровь.

Миллионы тончайших, ослепительно-белых лучей пронзают мироздание, их острые кончики, шипя, пробивают мою кожу, душа Дракона Хаоса изливается на мир.

Энергия вновь наполняет мое, уже наполовину опустошенное, тело.

На несколько мгновений я исчезаю, растворяясь оглушительном экстазе Катарсиса.

Через мгновенную Вечность я обретаю возможность видеть.

Дракон Хаоса парит под звездами, кружа над Пирамидой Единого.

Мир открывается, и то – тут, то – там, вспыхивают Драконьи Врата, пропуская остальных Драконов.

Небо превращается в трепещущий ковер, сотканный из сверкающих крылатых тел! Меня охватывает неизмеримое счастье, сквозь слезы, смывающие кровь с моего лица, я вижу как от ночной земли поднимаются вихри рубиново-огненного пара, как он поднимается вверх, тянется к блистающим телам, окутывает их и впитывается в поющую плоть. Как острые струи драконьей крови, мириадами тонких нитей пронзают воздух, приникая к телам Детей Драконов.

Катарсис!

Ночь Приношения!

Великая Ночь, когда наши дети причащаясь, кровью Вечных, становятся взрослыми и вспоминают все прошлые жизни.

Ночь Возвращения, когда наши старики, не выдержав Кроведаяния, уходят обратно в теотль, с тем, чтобы возродиться в младенцах, зачатых сегодня. Ночь Любви, когда весь народ Драконид, очистившись, ликует, празднует и дарит счастье своим избранникам. Ночь Начала, после которой, через семь лет женщины родят новые яйца, с воплотившимися вновь драконидами!

Ночь идет вкруг планеты и Драконы идут вместе с ней. Мы ликуем до первого луча и все зеркала дымятся – это Ночной Ветер смотрит на своих созданий. Наш Творец ликует с нами, получая кроведаяния, и славя Единого.

Голос звал меня, вырывая из плена видений.

Все еще чувствуя терпкий восторг Приношения, я потянулась в кровати.

Тело наполнила счастливая нега здоровья. Я полежала еще немного, ощущая как мои мышцы наполняются энергией.

Давно я так хорошо не спала!

Меня снова окликнули, и я открыла глаза. Первое, что я увидела, был белоснежный потолок с солнечными клетками на нем. Я поднялась и уверенно осмотрелась.

Комната мне что-то напоминала, но я никак не могла понять бывала ли я здесь раньше, или эта комната мне только снилась? Вроде бы, раньше здесь стояли опутанные проводами мониторы, стойки с лекарствами, стеклянные шкафы, полные непонятных приспособлений? Теперь белую комнату наполняли цветы. Они были повсюду: стояли на полу в высоких вазах, занимали весь стол, свешивались с амплей, устилали пол живым ароматным ковром. Их было так много, что за этим ярким чудом, я не сразу заметила человека, сидящего в кресле у стола.

- Аснора! Деу ла керри тену ро! – прозвучало в комнате, полной цветов.

Я приподнялась на локте, вглядевшись в сидящую фигуру. Что-то знакомое, словно из давно забытых детских снов. Где-то я встречала этого мужчину с серебряными волосами. Только вот где? Я почувствовала, что моя рука задрожала, и откинулась на подушку. Слабость была еще слишком явной.

- Ты не помнишь язык? – спросил он.

Я отрицательно мотнула головой, и наволочка зашуршала. Я подняла руку и дотронулась до темени – под ладонью оказались жесткие, словно сапожная щетка щетинки. Я резко села и схватилась руками за свою голову.