Бессмертные (ЛП)

В комнате я поcтавила сбоку от себя тарелку, взяла один чесночный тост и начала потихоньку его грызть, не отрываясь от заданий по математике. По большей части мне нравилась математика, и я была не прочь выучить новый материал, если мне его объяснят, но попытаться понять все самой - было сущим кошмаром. Я решала второй набор задач, когда раздался стук в дверь.

- Можно зайти, котенок?

- Не заперто, - я не отрывала взгляд от конспектов, когда он зашел.

- Тебе нужно немного отдохнуть, - сказал папа.

- Знаю, я почти закончила.

Он сел на край стола, скрестив на груди руки.

- Твоя еда остыла, к кружке ты не притронулась, а масло от чесночного тоста красиво растекается по твоему красиво исписанному конспекту.

Взгляд переметнулся на бумаги сбоку от меня. Дерьмо! Я подняла тост, бросила его в мусорное ведро и стряхнула крошки с верхнего листа. Просвечивающееся пятно отпечаталось и на нижних листах.

- Черт возьми!

- Следи за языком, - строго сказал папа.

- Извини. В принтере закончилась бумага, а я хотела сдать все завтра, - в доказательство я достала лоток с бумагой. Остался только один лист.

- После ужина можешь взять пару внизу.

- Я уже все использовала. Думала купить, но... - я посмотрела на часы, было уже больше девяти. - Как думаешь, Кинко или Стэплс еще открыты?

- Мы обсудим твою проблему с бумагой после того, как ты поешь. Пойдем, - он взял тарелку с холодным мясным рулетом, пюре и бобами. Выглядело неплохо, опять же, он превосходно готовил. Мой живот заурчал, и он засмеялся.

Я отпила половину стакана с апельсиновым соком, встала и пошла за ним.

- Умираю с голоду.

Он фыркнул.

- Как маленькая. Ты забывала поесть, потому что не могла оторваться от книги. Надо насыщать не только ум, но и желудок. В здоровом теле - ...

- Здоровый дух, - закончила я. - Но это не совсем так.

- Ты пытаешься спорить со мной? - спросил папа, возвращаясь к привычному для нас шуточному спору. До катастрофы мы так часто делали.

- Нет, пап. Я опровергаю. Одно имя - Стивен Хокинг. Бэм. Спор окончен, - я победно усмехнулась.

Папа засмеялся.

- Ты не можешь выиграть спор без аргументов. Кто этот Стивен Хокинг? Что он сделал?

Будто он не знает. Я закатила глаза.

- Ты заставил меня посмотреть документалку о нем. Тот самый Стивен Хокинг. Объяснения излишни.

- Расскажи о его достижениях, чтобы я смог привести контраргумент, - насмешливо ответил папа.

- Сдаюсь, - я подавила смех, когда он остановился у конца лестницы, высоко вздернув брови. - Боюсь, я не настолько тащусь по физике. Большинство этих теорий невозможно понять, не говоря об объяснении.

- Тогда ты проиграла, мой маленький полемист. Незнание — не довод, - папа подождал, пока я спущусь, обнял меня за плечи и поцеловал в висок. Ему не надо было говорить, как сильно он скучал по нашим горячим спорам. Я видела это в блеске его глаз. Судя по снисходительному взгляду, с которым из кухни за нами следила мама, она тоже скучала.

Папа поставил мой остывший ужин в микроволновку, положил сверху бумажное полотенце и нажал на кнопки. Я уселась в кресло в кухонном уголке и принялась ждать.

- Много заданий сделала? - спросила мама, протирая стойку.

- Я закончила сегодняшнюю математику и начала делать задания, которые пропустила. Написала пару докладов, но, к сожалению, в принтере закончилась бумага.

-У папы в кабинете должна быть.

- Уже нет, - папа поставил передо мной дымящуюся тарелку и подал вилку. - Я думал съездить в ближайший магазин и купить. В этих супермаркетах ведь продается бумага?

- Ты никуда не поедешь так поздно, - строго сказала мама.

Папа поднялся.

- Я куплю, дорогая.

- Нет, Тристан. Я никого из вас не пущу в такую темень, - мама надавила на его руку, пока он не сел. - Я возьму бумагу у соседей.

Папа нахмурился:

- Соседей?

- Помнишь, я говорила тебе, что рядом поселились четверо подростков, которые ходят в одну с Рейн школу. Я уже была у них раньше и заметила, что у них есть принтер и полная коробка с бумагой.

Я затрясла головой, не желая быть обязанной чем-либо Лавании или Торину.

- Не надо, мам. Я куплю завтра.

- Уверена, Лавания не будет против. Кроме того, я хотела пригласить ее и остальных к нам поужинать на выходные и совсем забыла ей сказать. Хочу, чтобы твой папа с ними познакомился. А пока меня не будет, можете вернуться к своему спору, - она поцеловала папу и сжала мое плечо.

- Думаю, несчастные случаи с нами не на шутку ее напугали, - заметила я. - Она стала приставучей.

Папа засмеялся:

- Это слово никогда не ассоциировалось у меня с твоей мамой, котенок. Она любящая и заботливая, и ужасно привередливая. Ты уже видела этих новых соседей?

Я кивнула и закинула в рот большой кусок мясного рулета, чтобы не обсуждать с папой Валькирий, но совсем забыла, что рулет только что подогрели. Во рту все горело, я подскочила за водой. Когда я снова села, папа спрятался за газетой. Он читал, а я ела.

- Очень вкусно. Это новый рецепт?

Он опустил газету.

- Нет, старый.

- Видимо, я соскучилась по твоей готовке. Я пыталась сделать что-нибудь по твоим рецептам, но выходило не очень.

- Тогда я рад, что снова могу готовить для вас, - он сложил газету и отложил в сторону, наблюдая за мной, пока я промывала тарелку, стакан и приборы и положила их в посудомоечную машинку. Когда мы встретились взглядом, я слабо улыбнулась, но он не ответил на мою улыбку.

- Я, наверное, пойду в комнату.

- Посиди немного со мной, - он указал на кресло, на котором я до этого сидела, и подождал, пока снова усядусь. - Мы не говорили о том, что случилось с твоими друзьями две недели назад.

Внутри все упало. Во время круиза мы избегали разговоров на эту тему, и я надеялась, что, когда мы вернемся, все уже забудется.

- Я, эм, я, наверное, заеду на следующих выходных на кладбище, отдам дань уважения.

- Очень мило с твоей стороны, но не думаю, что кто-либо ожидает от тебя этого. Ты и так достаточно сделала.

Он знал.

- Все же я бы съездила. Я знала некоторых из них с начальной школы, когда мы плавали за Дельфинов.

- Хочешь, я поеду с тобой?

- Нет. Все хорошо. Я, наверное, возьму с собой Эрика или Кору.

- Ладно, - он продолжал пристально смотреть на меня; я знала, что кто-то должен был рассказать ему о том, что произошло. Ни мама, ни я так и смогли придумать объяснение, а папа не повелся бы на нашу ложь. Я ненавидела врать ему, но и не могла рассказать о Валькириях и Норнах. Это вовсе не моя обязанность. Мама должна была рассказать обо всем вечность назад, ведь она была одной из них.

- Мне надо закончить с математикой, пап.

- Уверена, что не хочешь поговорить о том, что случилось в тот день?

- Я не могу. Я все еще слишком хорошо помню, а когда говорю, то все будто заново переживаю. Может, позже, - я поспешила наверх, но от вины или выражения боли на его лице сбежать не получиться. Я никогда не хранила от него секретов. Когда у меня были проблемы, я всегда бежала в первую очередь к папе.

Я пыталась закончить с заданиями по математике, но без особого энтузиазма. Я все еще видела его лицо перед глазами. Почему мама не рассказала ему правду о том, кто она? Или я делаю поспешные выводы? Я склонила голову и прислушалась к звукам за дверью, но все было тихо, значит, мама еще не вернулась от соседей. Что ее задержало? Я посмотрела в окно.

В доме по соседству свет горел только на нижнем этаже. Сверху - темнота. «Интересно, Торин уже спит?» Ко мне вернулись воспоминания о том, как он держал меня в руках, пока я не засну. Мне так хотелось поговорить с ним. Он бы понял мое желание не рассказывать отцу о другом мире. Его собственные родители думали, что он умер на войне, хотя он был жив. «Чувствовал ли он вину за то, что лгал им? Как он справился?»

Снизу послышались голоса. Когда они стали громче, я поняла, что мои родители спорят. Я никогда не видела их ссорящимися. Осторожно, стараясь не шуметь, я открыла дверь и прокралась в коридор. Я услышала только конец папиного вопроса.