Фатум (СИ)

- Очень надеюсь, что нет, – Саммерс тяжело поднялся на ноги и поднял с пола подушку. – Спасибо, Талл, ты … Талл? – мужчина резко развернулся и вплотную прижался к решетке. – Эй, если ты решил пошутить, то ты выбрал не самый удачный…

Он не шутил. Еще пару минут назад сидевший в расслабленной позе, Таллий вдруг напрягся и вцепился своими короткими мясистыми пальцами в матрац. Тело провидца начало дрожать, а его глаза…Оливер, испугавшись, отшатнулся от решетки и, споткнувшись о ножку стола, плюхнулся на пол.

- Охрана! – позвал икс, не в силах оторваться от зияющих черных дыр, в которые превратились глаза Таллия: словно его зрачок расползся на все глазное яблоко. – Охрана, быстрее! Заключенному плохо! ОХРАНА!

Губы провидца зашевелились, но из-за бороды, что приглушала звук, Уолли не мог ничего разобрать. Таллий продолжал трястись всем телом, на его лбу, шее и ладонях выступили вены. С третьего раза охранники все же услышали Оливера и бросились на помощь. Они отцепили руки заключенного от матраца и попытались уложить его, но это оказалось труднее, чем они думали: трое охранников еле-еле смогли перевести Таллия в горизонтальное положение и зафиксировать. Один держал его руки, второй – ноги, третий – грудь.

- Что он говорит? – Оливер снова подошел вплотную к решетке, мертвой хваткой вцепившись в металлические прутья. – Прошу, парни, послушайте, что он говорит!

- Назад, Саммерс! – пропыхтел один из тюремщиков, пропуская просьбу мимо ушей. Он и подумать не мог, что в таком коротышке, как Таллий, могла уживаться подобная сила: трое охранников еле справлялись с тем, чтобы удержать провидца на кровати.

- Что он говорит?? Просто скажите, что…

- Да угомонись ты!

- Что он говорит?!

- Саммерс!

- ЧТО ОН….

- Черт, да угомоните вы этого придурка! – взорвался один из охранников, разрываясь между желанием всадить транквилизатор в бьющегося в конвульсиях Таллия и вырубить Оливера.

- Какого из?! – уточнил его товарищ, тяжело дыша и всем телом нажимая на грудь провидца.

- Обоих! – ответил тот и, распрямившись, выпустил в Оливера шоковый разряд. Взвыв, айтишник рухнул на пол. – Дэниел Малик, черт его дери, вот что он говорит! Дэниэл Малик! Теперь ты счастлив, сопляк?!

конец второй части

====== ЧАСТЬ 3: Рубикон ======

Год спустя

Дорогой дневник! Черт, я поверить не могу, что пишу это; что вообще свыклась с этой дурацкой привычкой, навязанной мне в клинике – вести дневник! Капец, кому рассказать – не поверят. Можно подумать, кому-то есть дело до очередной сумасшедшей, которой самой уже плевать, что с ней будет дальше. Ну да ладно, сейчас не об этом.

Сегодня он приходил снова. Тот чувак в военной форме и с мордой-тяпкой. Снова пел свою песенку про теорию заговора и про то, что типа я могу помочь спасти нашу страну, уничтожить врага и т.д. и т.п. Бред, одним словом. И после этого меня называют умалишенной??? Хотя, пофиг – пусть думают, что хотят: меня уже чем только не награждали, начиная с шизофрении и заканчивая еще какой-нибудь малоизученной хренью, название которой даже сами врачи без ошибок написать не в состоянии. И знаешь, что? Я оправдаю их ожидания. Да, да, да: я согласилась пойти с этим солдафоном-кирпичфейсом. Более того, ему я даже готова поверить, потому что в отличие от тех добрых дядек-мозгоправов, которые обещали все исправить и вернуть мне мою старую жизнь, этот чувак сразу сказал мне, что это невозможно. Сказал, что та жизнь, которую я считала своей, была вовсе не настоящей, и что, на самом деле, я никакая не Вероника. Сначала я ему не верила, но потом… Черт, ведь есть в этом что-то. Иначе почему каждый раз, когда я пытаюсь вспомнить какую-то деталь из «своего» прошлого, меня начинает колбасить? Потеря сознания, судороги, кровь из носа – красота, блин! Почему каждый раз, когда кто-то в универе начинал спрашивать о моих родных, я оказывалась в больнице с нервным срывом? Почему я, типа русская, говорю по-русски с акцентом, но с легкостью смотрю западные фильмы без перевода? Тут два варианта: либо мое альтер-эго долбанный полиглот, либо у меня какая-нибудь редкая опухоль мозга, от которой я вот-вот загнусь. Классная перспектива! Я бы, наверное, нехило из-за этого расстраивалась, если бы меня не пичкали успокоительными каждый день в течение последних восьми месяцев: сейчас мне вообще на все насрать. Хронический пофигизм – вот и весь результат моего лечения. И нахрена я только обратилась к врачу? Дура, думала мне помогут; не хотела срываться с пар в универе, хотела получить диплом… Нда. Если мне и помогли чем-то в психушке, так это тем, что показали мне, что жизнь может быть еще большим дерьмом. «Оставь надежду всяк сюда входящий» – вот это как раз про это чудесное заведение. Правда, помимо надежды можно добавить еще и мозги, ибо на всю эту контору приходится всего парочка оных, да и та разделена человек на двадцать. А врачам, кажется, и вовсе ничего не досталось.

Короче, с меня хватит. Может, это безумие и я совершаю самую большую ошибку в своей жизни, но мне все равно: хуже уже не будет. Сегодня я в последний раз засну Вороновой Вероникой Андреевной, а завтра я уже буду в другом месте, с другим именем, с другой жизнью.

Солдафон сказал, что мое настоящее имя – Николь Кларк и что мне промыли мозги примерно год назад. Если ему верить, я такая не одна: пришельцы уже очень давно разгуливают по нашей планете, используя землян в своих мега-злодейских целях, после чего либо убивая нас, либо сводя с ума, как получилось со мной. Бу-га-га, вот тут типа мне должно было стать страшно, но, как я и говорила, мне насрать. В общем, оказывается, правительство запустило программу, которая разыскивает таких вот, как я, и пытается вытянуть из наших простиранных серых извилин то, что хоть как-то может помочь в войне с инопланетянами. (Эх, слышал бы это мой лечащий врач – ему б на целую диссертацию хватило!) Не знаю, прикол ли это, или очередной способ «исправить» меня, но, так и быть, дам им шанс – что мне терять? Клеймо шизофренички? Просранное в университете место? Вот-вот. Так что завтра Воронова Вероника Андреевна умрет от опухоли мозга во время архисложной операции(да, это я им идейку подкинула), а я отправлюсь на новые нары, где-нибудь в Сибири, у черта на куличиках.

Страшно ли мне? Нет. По крайней мере, до тех пор, пока из моей крови не вышло успокоительное. Я, скорее, в предвкушении. Я уже давно не чувствовала ничего, кроме пустоты и отчаянья от осознания того, что моя жизнь от меня не зависит; что она катится по наклонной, но никакого Сизифа* нет, чтобы подхватить ее и унести обратно вверх. Теперь же запахло переменами. Даже если этот кирпичфейс окажется маньяком-убийцей, и уже завтра мои органы полетят на черный рынок, осознание того, что я сама шагнула ему навстречу, что это было моим решением, а не чьим-либо еще, будет облегчением. А возможно, мне даже повезет и меня отпустят: ведь, насколько мне известно, бороться-то землянам уже не с кем. Танвит был уничтожен полгода назад. Хотя нет, больше: месяцев девять-десять; почти год. Кстати говоря, если верить новостям, уничтожил Танвит один из своих: мутант-хранитель. А другой такой, если верить кирпичфейсу, и промыл мне мозги. Вот как бывает. (Блин, да тут на две, если не на все три, диссертации хватит!) Разумеется, есть выжившие: почти все население Эстаса живет сейчас на четырех космических станциях, вращающихся на орбите теперь уже необитаемой планеты. Пусть они живы, но они не представляют угрозы: как показывает опыт, они не способны выжить на Земле. А те, кто могли – мутанты – оставались на Эстасе в момент взрыва и, следовательно, сдохли. Вот уж не знаю, что у них там произошло, но теперь от грозных и страшных инопланетян осталась горстка обыкновенных людей, запертых в космических консервных банках: и то ненадолго – это лишь вопрос времени, насколько им хватит припасов. Так что да, если меня не убьют в ближайшие сорок восемь часов, то, скорее всего, я стану свободна. Меня отпустят с миром и дадут леденец на выходе. Да, это меня устраивает.