Фатум (СИ)

Девушка против воли кивнула, чувствуя, как предательские слезы снова начали прокладывать дорожки по ее щекам.

- Ублюдок, – выплюнул Арчер с такой ненавистью в голосе, что даже у Николь, которая явно не была адресатом этих слов, внутри все сжалось. В этот момент Зомби действительно был страшен.

- Оу, кажется, малыш Дэни не на шутку разозлился, – с притворным ужасом прохрипел невидимка и оскалился. – Я бы сказал, что уже трясусь от страха, но что-то мне подсказывает, что моя лихорадка связана, скорее, с тем, что литра два моей драгоценной гибридной кровушки благополучно покинула мой организм. Еще парочка литров – и мне крышка, а потому, братец, у меня к тебе вопрос: ты действительно хочешь провести последние минуты нашего общения, упражняясь в сквернословии? Сестренка, – Абрамс перевел мутные глаза на Николь, – а ты что скажешь? Порция отборных ругательств – это как раз то, что нужно перед тем, как выпустить себе мозги, да?

- Чего ты хочешь? – Никки перевела взгляд на Зомби: лицо мужчины превратилось в маску, единственным живым пятном на которой были глаза – потемневшие от злости льдинки.

- Ты прекрасно знаешь, чего я хочу, братец, – на этот раз серьезно, без тени улыбки, ответил Абрамс. – Я хочу попасть на Эстас.

Арчер ничего не ответил. Напряженный, как струна, со стиснутыми в кулаки руками он, точно каменное изваяние, неподвижно стоял, сверля брата ледяным взглядом.

- Я похож на джинна? Чего конкретно ты от меня хочешь, Абрамс?

- Доставь меня туда, – Демон отвечал брату не менее ненавидящим взглядом. – Забавно, не правда ли? С тех пор, как я узнал, кто я такой, кто мы с тобой такие, я только и жил тем, что представлял нашу встречу; представлял твое падение…

- Кажется, у кого-то в детстве было слишком много свободного времени, – тонко подметил Зомби.

- А ты, – невозмутимо продолжал невидимка, – ты наверняка и не думал, что когда-нибудь окажешься перед выбором между спасением одной жизни, жизни недочеловека, как ты раньше называл таких, как она, – мужчина кивнул на Николь, – и спасением миллионов жизней, жизней людей, которых ты поклялся защищать. И посмотри, где мы теперь, – Дэвид тяжело сглотнул и усмехнулся. – Мы оба понимаем, что я-то в безвыходном положении: у меня вместо ног фарш, и местная медицина мне уже не поможет – от твоей руки, или же от кровопотери, но на Земле я, в любом случае, сдохну. Поэтому мне приходится переступать через свою гордость и просить тебя, моего врага, о помощи. Спаси меня, Дэни, – внезапно Абрамс зашелся сиплым смехом. – Видишь, до чего я дошел?? Я даже не могу внушить тебе помочь мне, потому что, судя по всему, наше родство дает тебе иммунитет против моих способностей! Черт бы тебя побрал, Дэни, я вынужден просить тебя, умолять, если хочешь, – мужчина сплюнул очередную порцию крови. – Но ты, Дэни, ты у нас на коне: для того, чтобы поступить правильно, тебе нужно сейчас просто развернуться и уйти. Да, к сожалению, Николь придется умереть, но, я думаю, она и так понимала, чем вся эта история может для нее закончиться. Мы все – взрослые люди, а это – простая математика: одна жизнь против миллионов, – не сговариваясь, оба брата одновременно посмотрели на Никки, которая стиснув пистолет до боли в пальцах, сотрясалась от беззвучных рыданий. – Я знаю, о чем прошу, – вновь подал голос Абрамс, – доставить меня на Эстас означает, как минимум, не дать мне загнуться от кровопотери. Спасти мне жизнь, после того, как ты сам же пытался убить меня, установив эту чертову ловушку с турелями: чертовски глупо, не находишь? – оскалился Дэвид, обнажив кровавую улыбку. – И, что самое главное, спасти меня значит наплевать на пророчество и поставить существование целой цивилизации на кон. Разумеется, если ты веришь в эти бредни. Ах да, – Демон перевел взгляд на Никки. – А еще спасти меня значит спасти ее. Что скажешь, братец? Как по мне, выбор очевиден.

Очевиден он был и для Николь. Теперь, когда Дэвид расставил все по полочкам, разжевал все непрожёванное, девушка поняла, что, по сути, никакого выбора у мужчин не было: Демон вне сомнений умирал, а Зомби действительно был обязан позволить ему испустить дух. Это был его долг. Перед государством. Перед орденом. Перед той же Дафной Никс.

Жизнь бордовыми ручьями вытекала из тела Абрамса, приближая и саму девушку к неминуемой смерти. Ну и пусть. Дэвид был прав и кое в чем еще: изначально Николь и не рассчитывала на то, что сможет пережить весь этот кошмар. И слезы, что сейчас бороздили ее лицо, страх, что сковывал ее душу, и боль, что терзала ее сердце – все это Никки навлекла на себя сама в тот самый момент, когда посмела понадеяться на то, что все это могло закончиться хорошо. Дядя как-то сказал ей, что надежда дарит человеку крылья, освещает путь в кромешной тьме, не дает ступить в разверзшуюся у самых ног бездну отчаянья. Возможно, в каком-то смысле, Ричард Прайс был прав. Вот только это была не вся правда. Надежда могла быть спасеньем, несомненно. А еще она могла быть мощнейшим из всех известных ядов, ибо человек, смирившийся со своей гибелью, встречал смерть достойно и покорно; но тот, кто до последнего надеялся на чудо, был обречен на уход, полный муки и страданий. И потому ошибкой Николь было вовсе не то, что она пошла искать Кея, вместо того, чтобы спасаться бегством; ее ошибка заключалась в том, что на мгновенье, всего лишь на мгновенье, она поверила в то, что все будет хорошо. В тот самый момент, когда Зомби выкрал ее прямо из-под носа Демона; в тот миг, когда прижал ее, кричащую и брыкающуюся, к своему телу, Николь посмела понадеяться на то, что все еще можно было исправить. Что Зомби, с присущей ему самоотверженностью и решимостью, вновь сиганет за ней с обрыва и вытащит-таки ее из бездны.

Не вытащит.

Нет, конечно, чисто теоретически, он мог послать все коту под хвост и согласиться на сделку с Дьяволом. Практически же Николь понимала, что ни один человек, находящийся в здравом уме, не согласился бы на подобное. Черт, она даже не знала, согласилась ли она сама, а ведь ей, по сути, терять было нечего, не то, что Арчеру! И потому молчание хранителя еще больше ставило девушку в тупик: почему он тянул? Тут ведь и думать было нечего, так почему бы просто не развернуться и не уйти? Николь же все понимала. Она понимала, что выбор был уже сделан, и что ее смерть – лишь вопрос времени.

- В..все н-нормально, – сквозь слезы выдавила она, отвернувшись от Дэвида и сосредоточившись на Кристиане. Тот едва заметно вздрогнул, словно очнувшись от каких-то размышлений, и, нахмурившись, посмотрел на нее в ответ. В его глазах по-прежнему полыхала ярость, граничившая с безумием, но, поймав взгляд девушки, мужчина вдруг окаменел. Ярость отступила назад, уступая место изумлению и чему-то еще. Боли? Страху? Отчаянью? Ясно было одно: что бы ни прочитал Кристиан в глазах Николь, ему явно это не понравилось. Но почему? Она ведь изо всех сил старалась показать ему, что ни в чем его не винила. Она, как могла, старалась вложить в свой взгляд всю благодарность, что была в ней; всю…любовь? – Я…я все понимаю. Спасибо тебе, – Кей с шумом втянул в себя воздух и отшатнулся, словно ему только что влепили пощечину, а не поблагодарили. – С-спасибо тебе за все, я…

- Остановись, – выдавил он не своим голосом, продолжая пялиться на девушку так, словно увидел ее впервые в жизни. – Просто. Замолчи.

- Я… я правда, очень благодарна и…

- Николь, не смей…

- ..и прости меня…

- Я согласен.

- Я не думала…, – Никки осеклась, когда до нее дошли последние слова Зомби, и в растерянности покачала головой. – Что? Но я же ничего не…

- Я согласен, – тихо, но отчетливо повторил Арчер, переведя пустой взгляд на Дэвида. Кей выглядел слегка потерянным, и говорил заторможено, словно он сам не до конца верил в то, что творил. На Николь, что остекленевшими глазами прожигала его лицо, он больше не смотрел. – Доволен? А теперь отпусти ее.

- Нет! – сокрушенно воскликнула Николь, чувствуя, что еще немного – и она умрет не от пули, а от разрыва сердца.