Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

- Не спешите. Вы же хотели, чтобы я рассказала Все, что знаю. Я и рассказываю. С момента, когда люди очнулись, позабыв если не обо всем, то о многом, прошло триста три года. За первые двести лет человечество потихоньку восстановило часть информации и наладило жизнь. Нашли Веерд, а затем и забытые технологии. Кое-как разобрались в принципе их работы и тут же бросились использовать, что, на мой взгляд, крайне неосмотрительно. Люди и сами поняли это после злосчастной Песни вечности и Второй Техногенетической Войны, когда вечные двигатели проснулись, чуть не подорвав своей мощностью всю планету. Да, вторая война нанесла меньший урон. Всемирной амнезии не произошло, и на том спасибо. Но вот вопрос, почему до Второй Генетической никто не изучал фиолетовое пламя? Первые записи о нем появляются уже после Песни вечности и преодоления человечеством ее последствий! Даже не спрашивайте, как я раздобыла эту информацию! Пришлось потрудиться, ведь многое от нас систематически скрывают. И не зря, ведь чем больше информации я получала, тем больше вопросов у меня возникало. Представьте, если бы этими вопросами задавались не единицы, а все?! Казалось бы, что страшного в том, чтобы ответить на них? Быть может, в самих ответах? Чего-то настолько…

- Гера, – прервал все более распаляющуюся девушку Нил. – Поверь, у меня у самого достаточно вопросов по поводу нашей истории, и в любое другое время я с удовольствием подискутирую с тобой на эту тему, но прямо сейчас меня интересует фиолетовое пламя и его связь с Веердом!

- Да-да, простите, увлеклась. Не каждый день у меня появляется возможность рассказать кому-то об этом! – улыбнулась Гера, после чего глубоко вздохнула, стараясь немного успокоиться. – Так вот, как я уже сказала, до Песни вечности записи о фиолетовом пламени отсутствуют, равно как не упоминается и о ПФП! Не было таких людей, понимаете! Не было! Равно как и пламени. А знаете ли вы, как выглядит Веерд? – внезапно задала вопрос девушка.

- Бледно-голубой камень, кажется? Я видел экспонат в музее Прошлых, настоящих и будущих искусств.

- Именно, – кивнула Гера, – один из немногих камней, что остались нетронутыми. А знаете ли вы, по какому принципу создают стекло, которое скрывает за собой экспонат?

- Очередной вопрос с подвохом? – ухмыльнулся Нил, уже успевший опьянеть от такого количества информации.

- С внутренней стороны стекло покрывают тонкой пленкой смеси, в состав которой входит алюминий. В первую очередь это делают для внутренней зеркальности стекла. То есть, для красоты. А теперь вспомните, что может потушить пламя или сдержать его?

- Раствор из алюминия… – тихо выдохнул Хоуни, начиная понимать, к чему ведет Гера.

- Именно так. И последний вопрос: вы сказали, что Веерд бледно-голубой. А знаете ли вы, какого цвета он внутри?

- Понятия не имею, такой же голубой?

- Я вам покажу, – ухмыльнулась помощница и протянула Нилу небольшой бледно-голубой камешек диаметром не более пяти сантиметров.

- Ч-что?! – воскликнул Хоуни, подскакивая со своего места, выхватывая камень из рук девушки и разглядывая его. – Настоящий?! Он настоящий?!

- Да…

- Так он стоит кучу денег!

- Не совсем, – вздохнула Гера, забирая камень из рук патологоанатома и с небольшим усилием отламывая от него кусочек. – Внутри он фиолетовый, – продемонстрировала она. – Правда через пару часов поверхность окислится и приобретёт все тот же светло-голубой оттенок.

- Двухцветный камень? И настолько хрупкий? Я не знал, что…

- Веерд – окаменелость. У меня в руке его изначальная форма. Чтобы стать плотнее и превратиться в камень, который в прошлом являлся одним из самых драгоценных, надо несколько десятков лет и определенные условия под землей, которые создала Первая Генетическая Война и разрушила Вторая, вернув Веерду его первоначальную форму, то есть… – девушка сжала ладонь, а когда раскрыла ее, вместо камня полыхало фиолетовое пламя, – …форму плазмы.

- Значит, Веерд…

- Твердое состояние фиолетового пламени. Кроме того, как и любое вещество, оно имеет жидкое и газообразное состояние. И, как вы, наверное, уже поняли, мои способности позволяют мне управлять фиолетовым пламенем на молекулярном уровне, давая мне возможность менять его состояния. И поверьте мне, на этих четырех его изменчивость не заканчивается. Он может становиться стеклообразным, принимать форму жидких кристаллов, быть сверхтекучим и… Я снова увлеклась. О моих способностях, равно как и о свойстве фиолетового пламени, мы можем поговорить и позже, – улыбнулась девушка, не без удовольствия отмечая, с каким интересом ее слушают. – Так вот, когда я поняла, что могу управлять состоянием камня, я провела несколько экспериментов. Заметите ли вы то, что заметила я, – девушка сжала ладонь, огонь в ее руке вновь превратился в камень. Нилу хватило пары секунд, чтобы понять, в чем дело:

- Он уменьшился.

- Именно, – вздохнула Гера, подбрасывая камешек. – Каждый раз, переходя из твердого состояния в состояние плазмы, часть соединения улетучивается в форме газа. А теперь представьте, в день Песни вечности, когда большое количество Веерда в шахтах одним махом превратилось в фиолетовое пламя, огромная порция газообразной формы этого соединения поднялась на поверхность. И люди дышали и, скорее всего, до сих пор дышат им. Ваше же открытие, что фиолетовое пламя в каком-то смысле вплетается в структуру ДНК ПФП, лишь доказывает мою теорию.

- Звучит удивительно здраво и безумно одновременно, – заявил Хоуни. – Над этим вопросом еще работать и работать! – вдохновенно заявил он, с грохотом выдвигая ящик стола и вынимания оттуда толстую чистую тетрадь.

- Начнем прямо сейчас!

- Ну уж нет! – возмутилась девушка. – У меня обед!

- Никаких обедов, Гера! Работа не ждет!

- Ка-та-стро-фа! Катастрофище! Катастрофично! Катастрофически! Катострофанище!

- Он всегда так? – кивнув в сторону бегающего по вагону Анжело, поинтересовался Козу у Бэйна. Мартин в ответ безэмоционально пожал плечами, уставившись в одну точку и старательно игнорируя тот факт, что кот у него в руках медленно, но верно превращается в какую-то мерзость. Зверь шипел, орал, как резаный, и периодически пытался вырваться из крепких объятий парня. Единственное, что спасало Бэйна от острых когтей, это слои ткани, которой замотали животное, к счастью, предугадав подобное его поведение.

- Один в истерике, другой в ступоре – вы действительно идеальная пара, – проворчал портной, откидываясь на спинку кресла и устремляя взгляд в потолок.

- …немногие знают, что в старом городе… – невозмутимо вещал экскурсовод, не смущаясь присутствием ни кота-мутанта, ни бьющегося в истерике журналиста, ни впавшего в ступор оператора, ни даже того факта, что как минимум троих пассажиров он видел далеко не в первый раз, тогда как четвертый слушатель – единственный, кому его лекция могла быть интересна, – плевал в потолок, демонстрируя чудеса выдержки в эпицентре нарастающего дурдома.

Не теряя своеобразного шарма, дурдом медленно перетек из вагона поезда в пыльный заброшенный магазин для животных, где располагался дом Кошек.

- Это катастрофа, понимаете! Настоящая катастрофа! – вопил Анжело, пока двухметровый мужик с маленькими кошачьими ушками на голове, прощупывал его на наличие оружия.

- Мяяяуээээшшшш! – продолжал выдираться кот из рук Бэйна, которого ощупывали вслед за журналистом. Несмотря на то, что при парне находилось три стилета, не нашли ни единого.

- Эй, полегче, ковбой. Ты хоть представляешь, сколько времени ушло на то, чтобы сшить это ахрененное пальто? Тут еще и подкладочная ткань суперская! Красная, видишь?! – расстегнувшись, продемонстрировал Козу ткань охраннику. Но тот удовлетворился вовсе не цветом пальтовой подкладки, а лишь отсутствием оружия под оной.

Убедившись, что гости не представляют опасности, им позволили пройти в одну из дальних комнат, где в мягком кресле расположился Кот. На руках у него спали сразу два черных кота. Третий свернулся калачиком на спинке кресла, а четвертый – у ног хозяина. Взгляды желтых глазищ всех четырех животных в любопытстве устремились на нежданных гостей.