Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

Обычно надо мной издеваются не больше часа, еще полчаса я трачу на то, чтобы успокоиться, и жду, когда сойдет краснота с глаз. Лишь затем плетусь домой. Но когда забиякам наскучивают стандартные издевательства и они придумывают что-то более изощренное, я не появляюсь дома до самой ночи, затрачиваю слишком много времени на то, чтобы прийти в себя после произошедшего. Мамуля думает, что у меня переходный возраст, будто я тусуюсь с друзьями по подворотням и пробую курить сигареты.

Вот только у меня нет друзей…

Я не пытаюсь разубедить ее, так как мне совсем не хочется признавать, что этим вечером по моему лицу размазывали собачьи какашки или заставляли залезать на дерево, после чего кидали в меня камни до тех пор, пока я не срывался с ветки. Я всегда терпел, терплю, и был уверен, что буду терпеть до самого конца обучения. Но сегодня они сотворили нечто из ряда вон выходящее. Я пережил самое кошмарное и унизительное издевательство, которое когда-либо выпадало на мою долю. Не буду рассказывать, в чем оно заключалось. Мне стыдно. Стыдно даже написать об этом в тетради, которую никогда и никто не прочитает. Когда они меня окружили, я очень испугался, а После – еще долго-долго плакал, запершись в кабинке туалета.

Плакал и считал до ста…

Вечером, когда я рискнул выбраться из сомнительного убежища, в пустом школьном коридоре я увидел одного из забияк: он писал фломастером на стене всякие гадости про некоторых учеников школы. Первым моим желанием было убежать обратно в туалет, но я взял себя в руки.

Один, два, три, четыре…

Увидев меня, зареванного и замученного, хулиган, конечно же, и не подумал прекратить марать стены. Но и нападать на меня не торопился.

Восемнадцать, девятнадцать, двадцать, двадцать один…

Лишь снисходительно улыбнулся и приписал к нехорошему слову мое имя. Его расслабленный высокомерный вид отчего-то ужасно меня разозлил.

Тридцать три, тридцать четыре, тридцать пять…

Как никогда и ничто до этого.

Сорок шесть…

Почему они так со мной поступают?

Пятьдесят два…

Чем я заслужил?

Шестьдесят девять…

Вы не имеете права!

Семьдесят пять, семьдесят шесть…

Я как во сне подошел к хулигану, желая услышать извинения или хотя бы объяснения, почему именно на меня пал выбор злобной школьной своры. Но забияка лишь пожал плечами и назвал меня одним из тех обидных слов, которые вмиг уничтожат мою самооценку.

Восемьдесят семь, восемьдесят восемь…

Я же задыхался от слез, силясь сказать хоть что-нибудь.

Девяносто восемь, девяносто девять…

Но горло мое сдавило, потому кроме хрипа я так ничего и не издал.

Сто…

И я поступил иначе: в ответ ударил обидчика кулаком по лицу. Сильно. Что есть мочи. Он врезался в стену и сполз по ней, оставляя за собой кровавый след. Я испугался больше прежнего и, не оглядываясь, убежал домой. Позвонить в скорую не додумался, рассказал только маме. А в ночных новостях оповестили, что в школе нашли труп подростка.

Он умер. Мама, он умер.

- Ничего, сынок, – прошептала тогда мама, обнимая меня и прижимая к груди. – Ты ни при чем. Дело не в тебе. Во всем виноват зверь.

- Но мама, это же я…

- Нет! – резко оборвала она. – Ты весь в отца. Он мучился от такого же недуга. И тоже поначалу не умел контролировать своего зверя.

- А потом научился? – с надеждой спросил я.

- Да, сынок. Каждый раз, когда он чувствовал, что зверь вырывается наружу, он закрывал глаза и начинал считать до ста.

Но мама. Я тоже считал. И того хулигана это не спасло…»

- Кровавые детские слезки, одна, две, три, папироски, сжигают домишки, четыре, пять, шесть мертвых мишек бегут по дорожке, семь, восемь опушек, усыпанных потрохами, умишки девяти, десяти ненормальных людишек, одиннадцать недоносков, что делят кровавые детские слезки, одна, две, три… – повторял и повторял себе под нос Шут незатейливую считалочку, поочередно указывая пальцем на лежащие перед ним мобильные телефоны. Проговорив ее несколько раз, он остановился на мобильнике, что лежал посередине. – Вот значит как, – ухмыльнулся он, набирая номер полиции.

– Алло! Приезжайте скорее! – воскликнул он до противного высоким голосом. – Господи, какой кошмар здесь творится! Какой кошмар! – удивительно правдоподобно завизжал он.

- Ваше местонахождение?!

- Ужас! Просто ужас! Не могу в это поверить! Они убивают ее!

- Алло? Алло, вы слышите меня? Скажите, где вы находитесь!

- Бедняжка! Это женщина, которую показывали в ночных новостях! Ее имя… Как же ее имя?! Тэйрис, Мэйрис… Пэйрис! Точно, Пэйрис Макк, так ее зовут! Она кричит и мучается! И страдает!

- ГДЕ ВЫ! – сорвался на крик оператор, но Шут не спешил. Нет, первыми до Пэйрис должны добраться не полицейские. Не совсем полицейские.

- Ее крик до сих пор стоит у меня в ушах! – как завороженный зашептал Шут. – Но что я несу, боже мой, боже!!! Они идут сюда! Я оставлю телефон включенным! Прошу вас, найдите ее! Найдите меня! – всхлипнул Шут и отбросил телефон к центру крыши здания.

- Ловко, – хмыкнул Тэгион, скучающе разглядывая свои ногти.

- Хотя, по-моему, слегка наигранно, – усмехнулся Вайде, балансируя на перилах.

- Вашего мнения Шут не спрашивал, нет, – ухмыльнулся Шут, вскочил на перила и сиганул вниз.

- Ребята, ЧП! – вбежал в зал для переговоров невысокий полноватый парнишка с взлохмаченной головой, в помятой футболке и свежеиспачканных в кетчупе штанах. «Ребята» от неожиданности разом подскочили на месте и недовольно воззрились на нежданного гостя.

- Ты ебнулся так пугать?! – первым свое недовольство высказал извечно раздражительный Стэм.

- Вы не поверите! – проигнорировав обращенное в его адрес возмущение, воскликнул парень, потрясая пачкой исписанных листов.

- Энди, ты главное не нервничай, – посоветовала Ксин, привычно олицетворяя само спокойствие.

- Я прослушивал полицейскую сводку… – торопливо забормотал парень.

- Опять? Энди, сколько раз повторять, мы сами – часть полиции, а потому нам прослушивать сводку полицейских не обязательно. Мы не таинственные супергерои. Нам доложат, если произойдет нечто связанное с нашим делом.

- То есть вы уже знаете? – расстроенно выдохнул Энди, поникнув плечами. ГОРовцы переглянулись. Всего-то и стоило, что промолчать, чтобы раз и навсегда убедить парня в бестолковости его действий. Но любопытство как всегда взяло свое. Причем взяло свое оно все у той же вечно спокойной Ксин.

- Выкладывай уже, – выдохнула она, закатывая глаза.

- Поступил анонимный звонок! Звонивший утверждает, что видел, как издеваются над Пэйрис Макк, – выпалил парень и вздохнул с облегчением. Видимо держать информацию в себе ему было очень сложно. – А так же уверяет, что она умирает! Сейчас полиция пытается отследить звонок, тем более что сигнал все еще идет, но из-за чертового ледяного дождя, обрушившегося на город, слишком много помех, – развел парень руками. – Я списал номер, который пытаются отследить, – повертел Энди в руках помятый клочок бумаги. – Быть может, вы тоже решите поучаствовать в отслеживании звонка? Или для вас это слишком напряжно, да и зачем тратить лишние силы, когда вы и так Часть Полиции, верно? – выдохнул он и нарочито медленно направился к выходу.

- А НУ СТОЯТЬ! – хором выпалила добрая половина ГОРовцев, наперегонки ринувшись на толстячка.

После вполне привычных для сотрудников ГОР боев за первенство, сокровищем завладел извечный победитель Тараби. Вскочив на один из рабочих столов и держа клочок над головой таким образом, чтобы остальные жаждущие заполучить номер, не дотянулись до него и не смогли рассмотреть, блондин быстро пробежал взглядом по корявой строчке цифр, после чего запихнул драгоценность в рот, быстро прожевал и проглотил.

- Ну что, хуи, видали? – хихикнул он, демонстрируя язык.

- Жест, достойный мужчины, который в следующем году разменяет четвертый десяток, – не преминула съязвить Ксин.