Лед как пламя

— Моя королева, вы уверены, что по-прежнему желаете этого?

Я уже на грани того, чтобы передумать, но понимаю, что не должна отступать.

— Да.

На его лице отражается сомнение.

— Я доверяю вам, моя королева. — Он поудобнее перехватывает ящики. — Мы все верим в то, что вы примете наилучшие решения для нашего будущего, но…

— Пожалуйста, Уильям… — Я опускаю ладонь на его руку. — Позвольте мне сделать это. Позвольте мне просто попытаться.

Генерал молчит, не отрывая от меня взгляда и будто что-то высматривая в глубине моих глаз. Несса берет меня за руку и ведет в другой конец коридора цвета слоновой кости. Вспоминается, как она льнула ко мне в Эйбриле, то ли ища во мне опору, то ли из страстного желания убедиться, что я действительно рядом с ней.

Я сжимаю ее пальцы, и Дендера распахивает дверь. В полуразрушенном зале идет празднование. В южной части виднеется серое вечернее небо, и кружат снежинки. Мраморная лестница у дальней стены ведет к крылу, где находится моя комната и еще десяток других. Остальные стены тянутся ввысь на три этажа и украшены той же светлой лепниной и серебристыми узорами, что и весь дворец. По стенам змеятся извилистые трещины, с разбитого потолка дождем осыпается известка.

Но, шагнув внутрь, я внутренним взором вижу этот зал во всем его великолепии. Все здесь. Жители Дженьюри, гости из Отема, корделлианские солдаты — все смешались под музыку лир. И каждому винтерианцу удалось найти хоть что-то белое из одежд, чтобы надеть это в честь нашего королевства — рубашку, шарф или платье с вышитым белым узором. Сотни беловолосых голов — люди в белых одеяниях кружатся и движутся по залу, подобно множеству снежинок. Подобно винтерианской метели.

Помост, расположенный справа от коридора, из которого я только что вышла, украшен белыми шелками и букетами винтерианских растений: вечнозелеными ветвями и молочными подснежниками. Свежий аромат сосны и медовый аромат цветов переплетаются в хрустящем морозном воздухе, пропитывают его, воспаряя к потолку, и наполняют меня мыслями о Винтере.

Царящая здесь атмосфера моего королевства слегка подпорчена ожидающими меня у помоста Ноумом, Тероном и королевской четой из Отема. Мне удавалось избегать Терона после нашей утренней встречи: то я была в своей комнате, то на цокольном этаже. Сейчас я вижу в его глазах вопрос, приправленный беспокойством и пронизанный желанием. Мое внимание перескакивает на его отца. Оба стоят с королевской осанкой, облаченные в корделлианские одежды зеленых и золотых цветов. Все как обычно, словно мы еще не нашли магический источник.

Сосредоточься. Дыши.

В отличие от Ноума отемнианцам хватило такта и порядочности оставаться в своем королевстве. Они не беспокоили нас, давая набраться сил, поэтому я с ними еще не встречалась. Король Каспар Абу Шази Акбари из королевского рода отемнианцев, чей накопитель подчиняется женской королевской крови, и королева Николетта Ум Шази Акбари, брак с которой принес Отему долгожданную наследницу после двух поколений, когда рождались одни сыновья.

Каспар так пристально наблюдает за мной, что я боюсь ненароком споткнуться и растянуться на полу. У него темные волосы до плеч, кожа теплого коричневого оттенка и глубокие черные глаза. Он облачен в золотистую поблескивающую тунику и рубиново-красные штаны — слишком простое одеяние для короля. Однако тонкая подвеска из золотых листьев в черных волосах красноречиво заявляет о его положении.

Николетта ослепительно улыбается мне. Ее русые волосы мягкими волнами струятся по плечам и кажутся совсем светлыми по сравнению с черными как ночь волосами ее отемнианских подданных. Голову венчает рубиновый венец с россыпью свисающих драгоценных бусин. Крепящееся к венцу сзади красное покрывало спускается по спине, сливаясь с кроваво-красным платьем, украшенным рубинами и золотым цветочным узором.

— Большая честь для меня…

Я вздрагиваю. Взошедшая на помост Дендера зычным голосом водворяет тишину: затихает музыка, замолкает гомон голосов. Все поворачиваются к нам лицом.

— …представить вам спасительницу Винтера…

Несса тянет меня за руку, подпрыгивая от возбуждения, но я не разделяю ее радости. По другую сторону помоста Элисон с улыбкой глядит снизу вверх на Дендеру, взяв под руку Мэзера. А он немигающим взглядом смотрит на меня. Его губы приоткрыты, словно он собирался что-то сказать, но спохватился в наступившей тяжелой тишине. Он медлит, пойманный между тремя месяцами нашего молчания и сегодняшним разговором.

Прежде чем что-либо успевает произойти, голос Дендеры с такой силой обрушивается на бальный зал, что удивительно, как не обваливается потолок:

— …королеву Миру Динам!

Тишина взрывается бурными овациями, вновь звучат лиры. Несса выпускает мою руку. Я осторожно ступаю к помосту, в ушах звенят аплодисменты толпы. Аплодисменты моих подданных.

Не важно, что будет дальше, — эту церемонию стоило устроить только ради того, чтобы услышать, как мои люди счастливы. Я вбираю их радостные голоса в свое сердце, запираю глубоко внутри и, поднявшись на помост, встаю по левую руку от Ноума, Терона, Николетты и Каспара. Они настолько близко, что, наверное, видят, как я дрожу, и слышат мое прерывистое дыхание.

Возбуждение толпы угасает, и зал накрывает тишина. Взгляды всех гостей устремлены на меня.

— Мы собрались здесь сегодня… — Во рту пересохло, и я с трудом выталкиваю слова. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы воздать Корделлу и Отему дань благодарности за их помощь.

Я взмахом руки подзываю Генерала, Грира и Финна с приготовленными ящиками.

— За прошедшие месяцы мы открыли наши рудники, и это означает возрождение Винтера.

Последние слова я обращаю к Ноуму, глядя ему в лицо, пока мой голос разносится по залу. Его глаза вспыхивают, когда по правую руку от меня встают Генерал, Грир и Финн. Я указываю Финну выйти с его двумя ящиками вперед.

— Наш первый взнос Отему из того, что с нас причитается.

Толпа почтительными аплодисментами сопровождает Финна, опускающего драгоценные камни у ног Каспара. Король склоняет голову, выказывая молчаливую благодарность, а Николетта тихо хлопает в ладони. Никого из них, кажется, не удивило столь мизерное подношение. Они, похоже, просто рады присутствовать здесь.

Я машу рукой Генералу и Гриру.

— И Корделлу. Первой взнос из множества других.

Ноум обводит взглядом три ящика, которые они кладут у его ног, потом меня, Генерала и даже устремляет взор в глубину зала, где находится дверь, ведущая в коридор. Однако не видит, чтобы кто-то еще нес ему остальную часть долга. Щека короля дергается. Свечение вокруг кинжала на бедре меняет цвет с бледно-лилового до индиго.

— Тут, должно быть, какая-то ошибка. — Голос Ноума тих, и слова слышны только стоящим на помосте.

Генерал с Гриром отступают, присоединяясь к Финну на краю помоста. Я безмятежно улыбаюсь, не обращая внимания на то, как молча рассматривает меня Терон.

— Винтер многим обязан Корделлу и Отему, — громко продолжаю я. — И в будущем мы непременно выплатим им все наши долги. Мы благодарим эти королевства за их помощь и самоотверженность.

Я хлопаю в ладоши, знаменуя тем самым конец церемонии, и мои аплодисменты тут же подхватывают остальные. Вновь гремят овации и радостные крики, возобновившаяся игра лир открывает церемониальное празднество. Гости с радостью отдаются ему, рассыпаясь на группки и не замечая того, как Ноум хватает меня за руку, не давая спуститься с помоста.

— Еще ничего не закончено, — рычит он, больно впиваясь пальцами в мою обнаженную кожу.

Когда мы соприкасаемся, наши магии пересекаются, и воспоминания Ноума вливаются в мое сознание знакомым видением: Ноум у постели умирающей жены. На его лице не читается сожаление. Захлестнувший меня поток сильнейших эмоций сметает все остальное.

«Я уничтожу ее, — думает Ноум. — Не отдам ребенку то, что принадлежит мне».

Генерал локтем отпихивает Ноума.