Алхимия вечности (ЛП)

— Никогда не суй их в рот, мой маленький ангел. А вот на твоих хорошеньких волосах они не причинят никакого вреда.

Вскоре мы выруливаем на автостоянку, вливаясь в плотный поток машин, любыми способами борющихся за место возле главного корпуса. Школа выглядит грозно: вся в стекле и с изогнутыми стенами. Интересно, Кайли здесь нравилось? Она надеялась посплетничать с друзьями между классами или проводила свободное время, глядя в окна, считая часы до ухода отсюда? Я никогда не была в школе. Родители, когда я была маленькой, нанимали для меня наставников; все остальные мои познания получены от Кира.

Ной останавливается за зелёным Вольво с наклейкой «ЖЕНСКАЯ КОМАНДА ПО ПЛАВАНИЮ БЕРКЛИ-ХАЙ» на бампере и выключает рокочущий двигатель. Брайан толкает своё сиденье, выпуская меня, и я встаю в тусклом солнечном свете.

— Увидимся на биологии, — говорит Ной и отчаливает, держа книгу над головой.

Брайан с надеждой смотрит на меня, и я следую за ним по парковке.

— Увидимся, — говорит он, когда мы подходим к главному входу.

Я смотрю, как он уходит, кивая друзьям, проходившим мимо. У него такая же улыбка, как и у Кайли, такие же общительность и счастье, что я видела на её картинах. Без сомнения, смерть сестры изменит это.

Это так. Клянусь, моё сердцебиение слышат все вокруг меня.

— Прощай, Брайан, — шепчу я, и, удостоверившись, что на меня никто не смотрит, бросаюсь назад к автостоянке против волны прибывающих учеников. Я делаю вид, будто забыла что-то в машине, иду, не встречаясь ни с кем взглядом. Когда я сворачиваю за угол, где меня не видно со школы, бегу к метро на поезд, который привезёт меня к Скверу Джека Лондона. Там я решу, что мне делать дальше.

Глава 13

Я схожу с поезда в центре Окленда, и зловонный запах воды и гниющих продуктов окружает меня, пока я иду к скверу Джека Лондона. Этот район гораздо оживлённее в течение дня: грузовики, припаркованные перед погрузочными доками; мужчины, таскающие коробки с дынями; туристы, осторожно идущие мимо всего этого к набережной. Солнце прорывается сквозь тучи, согревая мою макушку. Удивившись, я ловлю себя на том, что улыбаюсь, — так давно я не чувствовала чего-то, кроме холода.

Рядом с доками я начинаю шагать быстрее. В отдалении виднеется бар, где я встретила я Тарин; днём здание выглядит ещё более ветхим. Краска отслаивается от витрины полосами, и солнечные лучи светят в окно, покрытое слоем пыли. Сразу после этой улицы переулок, в котором я припарковала свою машину, и кран, на котором глупо оставила свою сумку.

Дошедши к перекрёстку, я вижу полицейский автомобиль, припаркованный на обочине в пятидесяти футах от меня. Я холодею, кровь отливает от лица. Вообще-то нет никаких причин полиции начать искать меня — как и Кайли, — но всё же. Мне кажется, что над моей головой висит гигантский знак: «УБИЙЦА».

«Я пыталась спасти её!» — напоминаю себе, умоляя ноги двигаться активнее. Я чувствую колющее ощущение, и волосы на затылке встают дыбом. Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, — офицер стоит за моей спиной; я ускоряю шаг, изредка делая короткие перебежки. Один взгляд в боковое зеркало подтверждает мои опасения: полицейская машина преследует меня.

Нырнув в переулок, я скрываюсь в дверях промышленного гаража. Задерживаю дыхание и скрещиваю пальцы в надежде, что их машина проедет мимо. Один удара сердца — полицейские проезжают мимо, я выдыхаю с облегчением.

Внезапно чья-то рука ложится мне на плечо:

— Вам что-нибудь нужно?

Моё сердце замирает в горле; обернувшись, я вижу чьи-то тонкие губы. Строитель.

— Н-нет, — заикаясь, я пячусь назад. Но когда достигаю улицы, где припарковала свою машину, то резко останавливаюсь. Тёмно-коричневые пятна на асфальте — может, для кого-то они и выглядят как масло, но я знаю — это кровь. Кровь Кайли. И чёрные следы шин ещё здесь, словно шрамы на дороге.

Автомобиль пропал.

Паника разливается по моим венам, но я заставляю себя сделать глубокий вдох. «Вероятно, её просто отбуксировали», — стараюсь успокоить себя. Абсолютно ничего не могло связать меня с ней, кроме отпечатков пальцев тела, уже превратившегося в пыль.

Эта мысль не обнадёживает, и, отбросив все отговорки, я бегу к крану и поднимаюсь по лестнице. Моя нога скользит на второй ступени: невольно вскрикиваю, когда почти теряю хватку. Цепляясь за решётку, я снова нахожу опору и поднимаюсь наверх.

Ветер здесь очень силён и приносит с собой отдалённое хихиканье и громкий свист сирен. Но я ничего не слышу, ничего не чувствую — моя сумка исчезла так же, как и моя машина.

В этот момент серые облака окончательно закрывают солнце, и начинается дождь. Плотный поток воды впитывается в волосы Кайли, распрямляя завитки. Паника достигает запредельного уровня. Этого не может быть. В этой сумке было всё: моё старое удостоверение, деньги, книга Кира.

Тарин.

Я опускаюсь на колени. Она наркоманка, и шестисотлетний опыт наблюдения за человеческим поведением позволяет представить эту картину слишком хорошо: увидев, как моё тело распадается в пыль, она не смогла отличить реальность от галлюцинаций, затем взобралась на кран, но вместо того, чтобы найти ангела, пытавшегося её спасти, она получила сумку вдобавок с ключами от машины, деньгами, документами и странной старой книгой.

Гудок парохода в гавани жалобно кричит, кран на ветру издаёт скрежет, а запах гниющих биоматериалов заполняет мои ноздри, возвращая к жизни. «Что Тарин сделает с книгой?» В голову приходит миллион возможностей: она может попытаться её продать, когда у неё кончатся деньги и ей понадобится следующая доза. Она может уже, в конце концов, быть арестованной или умирать где-нибудь от передозировки.

Или может быть ещё хуже: она уже твиттнула картинку, наряду с постом: «Кто-то на площади Джека Лондона делал девочке-подростку искусственное дыхание, а потом исчез в пыли», — таким образом, предоставляя Киру «дорожную карту» моих поисков всимволов сто сорок или чуть меньше. Без сомнения, Кир будет бродить по сети в поисках хоть одной зацепки, любого упоминания о том, что я жива. И Джаред в качестве извинения за то, что потерял меня в толпе, отправится на край земли, лишь бы вернуть меня обратно.

Не знаю, что же мне делать дальше: сохранить ли это новое тело или погрузиться в воды гавани, закончив то, что начала вчера вечером. Но я точно знаю одно: к Киру я не вернусь и буду рада, если навсегда смогу сделать невозможным возращение книги к нему.

Я спускаюсь вниз по лестнице и, когда до земли остаётся четыре ступеньки, просто прыгаю на тротуар. Мою голень простреливает жгучая боль, но я не обращаю на это внимания, резко сворачивая на Вторую улицу к бару. «Может быть, бармен знает Тарин, и тогда её можно будет разыскать по фамилии».

Я в тридцати футах от бара, когда полицейская сирена разрезает воздух. Мой лоб покрывают мелкие капельки пота, живот сводит, и я чувствую, как мучительный крик сводит горло. Я рассматриваю попытку бегства, но знаю, что никогда не смогу убежать от патрульной машины. Поэтому замираю и, задыхаясь, слежу за офицером, движущимся в моём направлении.

— Простите, мисс, — обращается он ко мне, — но разве Вы не должны быть в школе?

Нагибаясь отдышаться, я сглатываю проклятия. Совсем вылетело из головы, как молодо я выгляжу в этом шестнадцатилетнем теле. И рюкзак никак не помогает.

— Н-нет, сэр, — я запинаюсь. Такое чувство, будто мой рот забит хлопком. — У меня свободное расписание. Никаких занятий в университете до завтра.

Слишком явная ложь — школа Беркли недалеко и, конечно же, студент колледжа не имел бы при себе рюкзак.

— Конечно, — с улыбкой говорит он. — Покажите мне Ваши документы.

— Оу, у меня нет их с собой, — мямлю я.

— Я хочу, чтобы Вы показали мне их, мисс.

Я чувствую, как моё лицо становится пунцовым, и без слов, открыв сумку, отдаю водительские права Кайли. Он смотрит на них в течение долгого времени, а затем качает головой.