Голубая луна (ЛП)

У меня перехватило дыхание:

— П-позвоните?

Имидж крутой девчонки куда-то испарился.

— Ну, если выясню что-нибудь еще о тотеме, — сказал Уилл.

Ну конечно. Тотем. Речь не обо мне. Вот так всегда.

Мои девичьи фантазии лопнули, как мыльный пузырь.

— Ага, конечно. — Я выудила визитку с многочисленными телефонными номерами.

Уильям посмотрел на нее, потом поднял глаза на меня. Он по-прежнему был слишком близко, а я по-прежнему не отступала.

— Джесси? — пробормотал он. — Это сокращенно от Джессики?

— Типа того.

Имя «Джессика» больше подошло бы розовощекой, блондинистой, хрупкой девочке-балерине.

Кадотт усмехнулся.

— Я могу оставить это себе? — Он щелкнул пальцем по лежащему на столе тотему.

Меня одолели сомнения. Хотя тотем еще не был внесен в список улик, мне следовало это сделать. Кто знает, ценен он или нет? Возможно, Уильяму Кадотту это известно.

— Пока что да.

Схватив чистый листок бумаги и нацарапав что-то на нем, я ткнула пальцем в нижнюю часть листка:

— Подпишите.

Уилл взял ручку и подписался, и только потом спросил:

— Что это?

Никудышный из него законник.

— Это улика. Я вам даю ее под расписку и с возвратом.

— Хорошо.

Снова повисла тишина. Пора прощаться, но я не знала, как это сделать.

— Будем на связи, Джесси.

То, как он произнес мое имя, заставило вспомнить сияние его кожи в лунном свете. И напряжение мускулов, и то, как качалась серьга.

Когда же у меня в последний раз был секс? Судя по моим мыслям, слишком давно. Так давно, что я даже не могла припомнить. Ни когда, ни почему, ни даже с кем.

Что мне следовало помнить, пока я не выставила себя еще большей дурой, так это, что Кадотт выступал только в роли эксперта-консультанта, не более.

Взяв себя в руки и максимально следуя этикету, я сказала:

— Спасибо за потраченное время, профессор.

Он взял мою протянутую руку, и я вновь окунулась в грезы. Мне хотелось знать, на что способны эти длинные, смуглые пальцы, хотелось почувствовать большие, грубые ладони Кадотта на коже и увидеть все то, что я видела прошлой ночью. Дотронуться до его тела и попробовать его на вкус.

— Друзья зовут меня Уилл, — сказал он, выпуская мою руку.

Друзья. Ну конечно. Кретинка!

— Я не буду, — ответила я и удалилась.

Да, матери стало бы плохо от моего поведения. И в этот раз я бы согласилась с ней. Для грубости не было причин, кроме чувства собственной неполноценности и маленького червячка страха, прочно засевшего под ложечкой и отдающего там холодом.

Уильям Кадотт напугал меня до смерти, и мне это жутко не понравилось. Поэтому я сорвалась с цепи.

Я уже давно привыкла обижать первой, а не быть обиженной, отвергать, а не быть отвергнутой, уходить прежде, чем меня бросят. Я не могла себя изменить ни внутри, ни снаружи, вдруг превратившись в уравновешенную красавицу, которая гордится собой. И не надо проводить психоанализ — я сама занимаюсь этим уже много лет.

У меня были друзья, но я никого не подпускала близко — все ждала, когда они предадут меня, как и все остальные. Однажды я влюбилась, сразу после окончания школы, но отношения закончились плохо. Возможно, потому что именно этого я и ждала. Я знала, кто я. Хороший коп. Порядочный человек. Но одиночка. Меня это не пугало, потому что терять особо было нечего. Скорее это мне даже нравилось.

Я убеждала себя в этом много лет и даже верила в это. Так почему же мне вдруг стало одиноко и грустно посреди бела дня?

После посещения университета я вернулась в участок, надеясь, что доктор Боузмен оставил какое-то сообщение, а может, даже отчет. С большим успехом можно было ожидать восхода солнца на западе.

Я составила свой рапорт, зарегистрировав улики и оставив их в комнате вещественных доказательств. Расписку Кадотта я положила туда же.

Так как моя смена начиналась только через несколько часов, а у меня еще маковой росинки во рту не было, я вернулась домой, приготовила маленькую пиццу, посмотрела сериалы и попыталась на некоторое время забыть о деле.

Когда уже надо было идти на работу, я переоделась в форму и вернулась в участок. Едва я переступила порог, как раздался крик Зи:

— Черт возьми, и что это ты, девочка, забыла в той школе?

— И тебе день добрый, Зи.

— К черту. Тебя могли убить.

— Но не убили же. Забудь.

Зи поморгала. Обычно я относилась к ее настроениям почтительней. Точнее к настроению: она всегда пребывала в одном и том же — паршивом. Я знала, что она желала мне добра. Возможно, Зи и ругалась как сапожник, но из-за старомодного воспитания использовала словечки покрепче только в серьезных случаях. Она переживала за меня.

Я смягчилась, оперлась на стойку и получила струю дыма прямо в лицо за доставленные переживания, пока Зи прикуривала очередную сигарету от окурка предыдущей.

— Разве тебе не нужно быть в другом месте? — спросила она.

Я уставилась на нее, а она, нахмурившись, смотрела на меня, совершенно не желая успокаиваться. Через час нужно принести ей кофе и пончик — ничего не примиряет лучше подрумяненного теста и кофеина.

— Для меня есть сообщения?

— Разве я что-то тебе передала?

— Хм, нет.

— И что это значит? Или первая и вторая смены снова напортачили?

Зи никогда не называла других диспетчеров по именам. Пока они не проработали в участке столько же, сколько и она — а это еще никому не удавалось — они не заслуживали права на личное обращение.

— Думаю, это значит — сообщений нет.

Черт, завтра придется ходить за Боузменом по пятам.

— Иногда ты слишком умная, и это тебе вредит, принцесса. — Зи повернулась ко мне спиной.

В голове возникла мысль, что если мне хочется вернуть расположение Зи, то лучше принести два пончика и кофе со сливками.

Эта ночь прошла без происшествий — приятная передышка после прошлой. Я вспомнила, что Клайд просил меня поговорить с Брэдом и Зи, что я и сделала.

После того как Зи съела оба пончика и выпила весь кофе, она согласилась проявить рассудительность и не говорить никому ни слова о маленькой проблеме Минивы. Брэда даже не надо было подкупать — только припугнуть, а это же мой конек.

Для разнообразия я ушла домой вовремя, поспала до двух часов и отправилась в офис к доктору Боузмену, у которого было достаточно времени, чтобы осмотреть, по крайней мере, одно тело, если не оба.

Он должен был это сделать. И сделал бы, если бы у него было хоть какое-то тело.

— Что здесь происходит? — Я старалась перекричать невероятный шум, созданный Клайдом, доктором Боузменом и его миниатюрной секретаршей.

Мой начальник отодвинул собеседников со своего пути:

— Тела исчезли.

— Что?

— Что слышала. Когда Боузмен пришел сюда сегодня, тел уже не было. Мы думаем, они могли исчезнуть еще вчера. — Он потер глаза. — День удался.

— Тела ведь не могли сами подняться и сбежать, правда? — Я глянула на секретаршу.

Она проигнорировала меня. Не могу сказать, что осуждала ее за это. Я снова сосредоточилась на Клайде:

— Что случилось?

— Без понятия, но нам лучше выяснить. — Клайд отозвал меня в сторону. — Джесси, тебе это точно не понравится, но сначала выслушай меня, а потом возмущайся.

Мне это уже не нравилось, но я просто пожала плечами, и Клайд продолжил:

— ДПР пришлет кого-то, чтобы убить волка.

Я моргнула, нахмурилась и потрясла головой — мне, наверное, послышалось.

— Но разве вы им не сказали? Я имею в виду, как кто-то издалека может лучше охотиться в наших лесах, чем?.. — я запнулась на полуслове.

— Ты?

— Ну да. Вы всегда отправляли меня, если у нас были проблемы с животными.

— Знаю, и мне чертовски жаль, но выбора у меня нет. Ты знаешь, как действует ДПР, особенно если речь идет об их волках. Они пришлют ягер-зухера.

— Кого?

— Это охотник-следопыт по-немецки. — Клайд приподнял широкое плечо. — Так он себя называет.