Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

- И что, у вас всегда так? – тихо поинтересовалась Гера у Ксин, наблюдая, как Маслоу хватает со стола папки, и начинает кидаться ими в ГОРовцев, которые, в свою очередь, молили о пощаде, падали на колени, а человек-трава даже поклонился до пола.

- Не… обычно еще хуже, сегодня босс что-то даже спокойный, – с извиняющейся улыбкой ответила Койне, уклоняясь от книги, что случайно улетела в ее сторону.

- Мужики… – протянула Гера, пытаясь не замечать того, как Маслоу вскочил на стол и пытается отмудохать Дэя шваброй.

- Дети… – поправила Ксин, думая о том, что стул Бренди не спасет, даже при том, что парень прикрывал им голову.

- Одно и то же, – пожала плечами Гера, отказываясь от косяка, что предложил человек-трава. Получив отказ уже от третьего человека кряду, парень расстроился, вытащил из карманов с десяток косяков и начал кидаться ими в присутствующих. Один из косяков попал Маслоу в глаз, за что почти тут же поплатился весь ГОР.

- И то верно.

- Неужели им действительно на тебя наплевать?

- Нет, не наплевать. Они просто идиоты.

- Это заметно.

- Я УБЬЮ ВАС ВСЕХ!!! – тем временем орал Серж.

В этом помещении, как и в любом другом старом подземном строении, через которые не провели высокотехнологичные отопители, было очень холодно, но парень, что находился здесь большую часть суток, тем не менее, расхаживал по нему лишь в свободных бриджах и яркой цветастой рубашке нараспашку. Конечно, если он ждал гостей, тогда поверх позитивного великолепия он набрасывал черный халат с эмблемой компании. Но в любое другое время предпочитал прятать служебное одеяние в закромах большого шкафа-купе, а сам шлепать босиком по обжигающе-холодной плитке. Царящая здесь температура была самой, что ни на есть, идеальной для поддержания цистерн с химикатами в лучшем состоянии. Обычно парень находился в компании обнаженной девушки, что, зависнув в твердом растворе, будто спала. Она была идеальным собеседником, потому что всегда слушала его и ни разу не попробовала перебить, а ведь парня так бесило, когда его перебивали. Последний, кто проделал сей мерзкий акт, поплатился ухом, которое парень отрезал с помощью лазерного ножа. С тех времен его больше не звали на корпоративные собрания, утверждая, что многие вопросы могут решить и без него. Давно бы так.

В отличие от бестактных коллег парня, девушка в растворе не только умела слушать, но и красноречиво отвечала молчанием. И за это он боготворил ее. Любил ее. Любовался ею. Сутками. Неделями. Месяцами!

Далеко не все понимали его одержимость: в свое время от него ушла жена, прихватив с собой двух детей, затем отвернулись и друзья, когда парень отказался посетить нанятого ему психолога, последними, кто сдался, были родители. Они ничего не сказали. Просто перестали ему звонить, а он перестал звонить им. Люди от него уходили, один за другим, тогда как девушка в цистерне продолжала там находиться, она никогда на него не кричала и уйти тоже не пыталась. И от этого становилась для него еще более ценной. С каждым днем всепоглощающая любовь и уважение к ней росли в нем с новой силой.

Но сегодня мужчина со своей заключенной в растворе куклой оказались в этом помещении не одни. Напротив цистерны на стуле сидела постаревшая, но, тем не менее, не утратившая части своей красоты шатенка.

- Лари, ты снова хочешь сыграть в похищение? – бормотала и бормотала она себе под нос, поникнув плечами и скрыв лицо за густыми волосами.

- Дориан, ты уверен, что она...

- Подходит? – закончил за своего собеседника мужчина в яркой рубашке, подходя к стулу, поднимая женщину за подбородок и вглядываясь в ее шальные глаза. – Пэйрис Макк – когда-то самая красивая женщина Майбурга, бедствующая аристократка, кроме того, еще и поглотитель пламени – она подходит по всем параметрам!

- Кроме возраста, – поправил Дориана собеседник.

- Именно, – не стал спорить мужчина, улыбаясь высокому парню в черном костюме и солнечных очках, которые он, кажется, не снимал даже когда ложился спать.

- И вы все равно рассчитываете...

- Попытка не пытка, друг мой, попытка не пытка, – повторил он, пятясь от стула, что размещался на круглом пьедестале. От него отходили десятки лучей, каждый из которых заканчивался таким же железным пьедесталом, но поменьше. На каждом из них стоял стеклянный куб, внутри которого в растворе покоились человеческие органы, по одному на каждый куб.

- Миледи, вы даже не представляете, какой вклад в науку вносите прямо сейчас! – выдохнул Дориан, заставляя женщину поднять голову к потолку и силком вливая ей в горло тот раствор, в котором плавали органы и спящая девушка. Пэйрис закашлялась, начала сопротивляться, но сил у женщины почти не осталось. После того, как ее схватили в больнице, силком притащили в это странное место и усадили на этот стул, прошло не меньше двенадцати часов. Женщина, уставшая и замерзшая, только и могла, что взывать к давно умершему Лари и попеременно плакать.

- Кхам... фрх... Во всем виноват ты! Только ты, Найт! – закричала она, проглотив уже изрядную порцию ядовитой жидкости.

- О, теперь она называет меня именем своего сына. Как это мило, – ухмыльнулся мужчина, заставляя пленницу выпить остатки жидкости. В горле у нее заклокотало. Дориан, отбросив уже пустую банку, попятился от женщины, наблюдая, как ее тело начинает сводить судорога.

- Сердце-сердце-сердце, тебя-то нам и не хватало.

- Она слишком стара, она не выдержит.

- Кто, знает, Эдмон, кто знает, – лишь отмахнулся мужчина, взирая на дрожащую от судорог женщину. Изо рта у нее хлынула кровь, которая быстро пропитала собой ее дешевую блузку, свободную юбку, толстыми струями потекла по красивым икрам и, наконец, попала на пьедестал. Тот среагировал мгновенно, замерцав. А в следующую секунду кровь вспыхнула фиолетовым пламенем. И чем больше крови попадало на пьедестал, тем больше разгоралось пламя. Заполнив собой все пространство, кровь потекла по многочисленным лучам, ведущим к внутренним органам в химрастворах, неся за собой фиолетовое пламя. Дориан наблюдал за всем этим, затаив дыхание и стараясь унять дрожь в руках.

- Эдмон, получается! Получается, слышишь! – воскликнул он, зажимая рот руками, чтобы не закричать от восторга.

- Рано радуешься... – выдохнул в ответ парень, сам не веря всему происходящему. Пламя уже охватило все стеклянные темницы с внутренними органами внутри них. Кровь перестала литься изо рта женщины так же резко, как и начала. Голова ее внезапно сникла, и многим бы могло показаться, что она умерла, но буквально через мгновение женщина вздрогнула, резко подняла голову и уставилась нечеловеческими глазами на цистерну. Белок глаз ее приобрел фиолетовый цвет, тогда как, почти белоснежные, радужки разделяли два узких горизонтальных зрачка.

- Ма-а-а-аа... – вырвалось хриплое из нее. Девушка в химическом растворе продолжала хранить молчание. Так Дориану показалось изначально. И лишь приглядевшись, он заметил, как та еле заметно вздрагивает. Но чем больше фиолетовые глаза взирали на нее, тем ощутимее она вздрагивала. Раствор, что хранил при низких температурах желеобразное состояние, накалился, разжижился и забурлил. Девушка же в цистерне медленно открыла красный левый глаз с белоснежной радужкой и таким же горизонтальным узким зрачком, какой был у женщины. Она взглянула на ту, что взирала на нее из-под копны каштановых волос. Сейчас ее уже нельзя было назвать Пэйрис.

Это знал Дориан.

Это знал Эдмон.

И девушка в цистерне тоже знала.

Знала, кто там на самом деле.

- Н... – сорвалось с ее губ. – Нэ-э-э... – загудело протяжное. – Нэ-э-э-э-э-э-э-э-э... – все вокруг завибрировало. Стенки цистерны задрожали. Кубы, в которых хранились внутренние органы, раскололись и из них засочился химический раствор.

- Во-о-о-от мы-ы-ы-ы сно-о-о-о-о ва-а-а-а-а и-и-и… – некто в теле Пэйрис хотел сказать еще что-то, но слова его оборвались. Женщина тихо застонала, схватилась за блузку в районе сердца и упала замертво. Фиолетовое пламя тут же потухло, а девушка в цистерне прекратила кричать и вновь закрыла глаз, как будто и не просыпалась.