Чем ближе ты находишься - тем меньше видишь (СИ)

— Думаю, нам нужно выбраться на улицу, — тихо говорит Джеймс, удобнее перехватывая друга, который несколько минут назад отбил его у самой Г.И.Д.Ры.

— Да, здесь небезопасно, — соглашается Стив и указывает дорогу. Теперь пришел его черед.

Команда в полном составе стоит в ряд посреди разворошенной улицы, брошенной техники и вздыбившегося асфальта. В чём были, как есть, что успели взять. У Наташи руки в крови, он пытается оттереть её полами рубашки, но только сильнее размазывает. Она делает несколько шагов к нему, когда они с Джеймсом выходят из развороченных дверей, оглядывает, хмурится на его «пустяк». Брюс закутан в тяжелый плащ Тора, неловко переминает босыми ногами. У Бартона разбит нос, и левый глаз наливается превосходным фингалом, зато птички на футболке целы, как и он сам. Тони молчит, он тоже смотрит вверх, но пальцы автоматически стучат по плоскому экрану, возможно, ищет выход или запускает очередной твит. Башня изрешечена пулями, побита взрывами, снизу вверх украшена зияющими дырами.

— Могло быть и хуже, — говорит Тони, изучив отчет о состоянии здания. — Возвращаться сейчас опасно, но её можно починить. Всё равно хотел делать перепланировку. Так! — Он убирает телефон в задний карман джинсов и хлопает в ладоши. — Кто со мной в Майами?

Комментарий к Глава 45.

Уважаемые читатели!

Автор не стрелок и даже не военный. Автор – простой учитель истории, который интересуется современными реалиями раз год, когда по Первому каналу идёт итоговый выпуск новостей. Автор нахватался информации о современном стрелковом оружии в Сети и кинематографических боевиках, поэтому, пожалуйста, если вы видите море ошибок в описании – не ругайтесь сильно. Мир и любовь!

========== Глава 46. ==========

Аляска

Шутер держит на коленях шкатулку, постукивает несуразными пальцами по лакированным бокам. Френ смотрит на неё, не отрываясь, а потом садится рядом и накрывает её руку своей ладонью. Музыкальная шкатулка с нежной мелодией, Наставник рядом и вечная Фиора вокруг. Это то, что никогда не изменит ей, не примет никаких условностей и «если». Фиора знакома ей до последней еловой иголки, до последней снежинки, её прошлое и будущее, близкое настоящее и сиюминутное мгновение. Это место ставит в тупик все шестнадцать времён английского языка, или двадцать шесть, если хотите. Потому что нет у неё прошлого и будущего, нет пассивного или активного залога. Есть бытие. И это нравится Алисе. Люди для неё непредсказуемы, она еще учится их понимать, а Фиора дарит ощущение безопасности и стабильности.

Сказка о драконе и фее — это история о подснежнике с каплей драконьей крови, о несовершенстве, родившемся среди красоты. Это история о мире, каким помнил его Френ, о мире, каким видела его Алиса. В сказке был принц-дракон и принцесса-фея. Что еще нужно маленькой девочке, чтобы уснуть, когда бушующий ветер засыпает их крохотный домик снегом. Смысл Ал поймёт гораздо позже, а сейчас перед глазами та ночь, когда ветки ближайших деревьев царапали в стекла, ветер бился в двери и бросался на стены.

— Тише, тише, — просит Френ, укрывая её еще одним одеялом и чуть приглушая свет в масляной лампе. Ей гореть всю ночь, Алисе страшно, девочка должна быть уверена, что когда она проснется от очередного горестного завывания, то увидит перед собой знакомый и крепкий дом, а не темноту. Сам он уже привык к таким буранам, после которых весь день уходит на расчистку дороги. У него есть сказка, которую он собрал по пыльным закоулкам памяти, и эту сказку он рассказывает, пока Капитан Америка на плакате выпячивает мощную грудь, сдерживая колючий сквозняк.

Теперь же призрак молчит, сказки закончились в страшный зимний день, когда белый снег окрасился его кровью, а белая кожа Алисы стала красно-коричневой от крови других людей.

— Я часто думала о том, зачем Колибри это сделала, зачем она уничтожила себя в их мире, — говорит Алиса. — Сначала, мне казалось, что она просто не вынесла того, как к ней относятся, не могла перенести, что её пара не любит её. Но после того, что случилось со мной, когда я почти повторила её историю… Думаю, что я могу немного её понять. И тебя.

Она начинает мерить быстрыми, неровными шагами тропинку, протаптывать её плотнее. В какой-то момент она цепляется ботинком за торчащий сучок и смешно прыгает, пытаясь удержать равновесие. Обувь в итоге спадает, открывая изогнутую лапу. Центр тяжести неожиданно смещается, Ал падает на спину и остается лежать, раскинув руки.

Шутер рассматривает планирующие мягкие снежинки, серое небо и верхушки деревьев. Ей на самом деле хорошо просто лежать в снегу, как холодному трупу. Смешно, она и без этого холоднокровная рептилия. Как фея из сказки, решившая, что никому не нужна, она превратила себя в урода. Френ рассказывал, что дракон страдал, когда искал свою возлюбленную. Френ говорил о каких-то сказочных парах и вечной любви. Не то, чтобы Алиса в это не верила. Только ей казалось, что это всё слишком гипертрофировано, и если бы Клинту без неё было так плохо, то он бы уже её нашёл. Не потому ли Френ здесь, что ты всё еще не можешь в это поверить? Со временем сказочные истории начинаешь ненавидеть за их лживость. Со временем вырастаешь, и слова, что призваны принести успокоение, проносят лишь боль.

Ал знает, что отравляет его. Знает, что их любовь не принесёт плода. Даже если рана на её животе — пустяк, и она может иметь детей, то кто получится с такой, как она? Наследственная шизофрения, навязанная мутация… Клинт уже отец красивой и здоровой девочки Нэнси, что будет с ним, когда он поймёт, что променял полноценную семью на союз с уродом, из которого не получится ничего хорошего? Возможно, он уже счастлив, и уехал с Бобби в Миннеаполис, чтобы посмотреть на дочь, если не торопится с её поисками. Ал понимает, она… понимает.

У Колибри никого не было, как она думала, чтобы покинуть уютный мир и отправиться на её поиски, у Ал есть хотя бы видимость, что она является частью чего-то. Возможно, это не так, открытка ушла месяц назад, но никто не пришел за ней, даже Наташа или Стив. Если предположить, что послание не было получено по каким-то причинам, то есть другие способы, чтобы найти её. Может, они просто не захотели, может, они правильно поняли её желание и приняли её решение. Алиса будет жить одна в спокойном месте на окраине, в теле урода, но радует, что не долго. Разве не этого она хотела: сделать своё дело и тихо уйти, оставив на других строительство лучшего мира.

Призрачная рука вновь касается ладони. В этот момент вся боль, которую она успешно игнорирует уже давно, будто собирается в одном месте и, кажется, что рука сейчас сломается.

— Ай! — только выдыхает она. Френ и раньше пытался взять её за руку, но только сейчас она это ощутила.

Много-много лет вперед, когда она только пришла в деревню, и Френ сказал, что забирает её себе, им пришлось прийти в таверну и встать перед всеми людьми в деревне, чтобы их союз признали. Старейшина рассказал потом, что обычно этот ритуал используется на свадьбах, и в очень редких случаях, когда случается горе, и маленький ребенок остается сиротой, его проводят, чтобы закрепить связь с приёмными родителями.

Френ стянул с себя тёплую куртку на меху и накинул на плечи Алисы. Та едва не присела от тяжести.

— Теперь ты, Френ, отвечаешь за неё, защищаешь и оберегаешь от всех бед, — назидательно сказал Макаров. Он дал Ал кусок хлеба с мясом и сказал отдать его Френу. — Он защитник, а ты будешь поддерживать и заботится о нём, — добавил старейшина, когда Френ проглотил предложенный бутерброд.

Потом старик достал нож: широкое блестящее лезвие и рукоять из старого дерева, красивый и старый.

— Сейчас только не бойся, — попросил Френ, беря её за руку.

Он рассек ей ладонь, прочертив лезвием алую полосу чуть ниже основания пальцев. Ал вскрикнула, кровь побежала сильнее. Она смотрела, как кровь заполняет чашечку ладони, как тонкие ручейки текут к запястью, собираются в капли, одна из которых упала на стол, оставшись там глянцевым пятном на белой скатерти.