Тонкий лёд (СИ)

— Приехали, ваше сиятельство, — объявил кучер, вырывая меня из задумчивости.

— Наконец-то! — воскликнула я и выбралась из коляски. Затем спросила у подоспевшего дворецкого: — Где его сиятельство?

— Его сиятельство играет в саду с ее сиятельством, — чинно ответил мне дворецкий, и я поспешила в сад, чтобы разыскать свое семейство, не забыв прихватить с собой приготовленный сверток.

Сад в поместье диара был огромен, но мне были известны излюбленные места для гуляния отца и дитя, поэтому я сразу направилась к искусственному пруду, очень надеясь, что в своей слепой родительской любви его сиятельство не позволил дочери учудить что-нибудь этакое. Стоит ли говорить, что долгожданный ребенок стал для диара Данбьерга центром вселенной? И надо заметить, юное создание беззастенчиво пользовалась безграничной отцовской любовью, порой переходя границы дозволенного. Потакания Аристана капризам дочери иногда сильно раздражали, и у нас вспыхивали жаркие споры, переходившие, бывало, в настоящие ссоры. Впрочем, ссоры длились недолго, но неприятный осадок оставался у обоих еще на какое-то время. Однако, если его сиятельство, начинал отращивать ослиные уши, не желая слышать моих доводов, я произносила одно-единственное имя, которое заставляло диара опомниться и взять себя в руки.

— Эйнор, — восклицала я хлестко.

— Проклятье, — отвечал диар, тут же кривясь от неприятных воспоминаний.

— Растишь второе? — вопрошала я.

— Не дай Богиня, — ворчал супруг и спор шел на убыль.

Безумно не хотелось, чтобы маленькая Аристина выросла эгоистичной, самовлюбленной и избалованной девицей. Так что строгим родителем в нашей семье оказалась я, и юная д’агнара бежала искать защиты у папеньки. Нянька Аристины имела в моем лице союзника и едва ли не врага в лице диара. Впрочем, противостояния она не опасалась, потому что была уверена в моей поддержке, и этого хватало, чтобы спокойно выдерживать молнии, которые метали глаза Аристана Альдиса. «Ее сиятельство велели», — этого было достаточно, чтобы его сиятельство, изрыгнув проклятье, шел спорить со мной, а не с нянькой. После бурной ссоры и примирения Аристан затихал, не вмешиваясь в наше с нянькой воспитание, затихала и Аристина, замечая, что папенька только разводит руками на ее жалобы. Оба Альдиса жалостливо смотрели в мою сторону, но получив в ответ материнское:

— Нет, — все-таки смирялись.

Теперь же я надеялась, что ситуация поменяется, и безмерная отцовская любовь снизит свой накал хоть немного. Вдохновленная своими мыслями, я свернула к пруду, но моих пакостников здесь не было. Поворчав немного, я поспешила продолжить поиски. Как ни удивительно, но сегодня меня ожидала совершенно умилительная картина. Дочь в пока еще чистом платьице, с бантом в светлых волосах, сидела на качелях, болтая ногами. Отец несильно раскачивал ее, жмурясь на солнечном свете, и улыбался, слушая разглагольствования Аристины по поводу сказки, которую читал сын Матери Покровительницы, брат Хеборг, сидевший тут же на скамейке с книгой в руках.

Брат Хеборг прижился в нашем поместье, исполняя обязанности духовника. Что, впрочем, не мешало им с диаром, закрывшись для «духовной беседы», безбожно напиться, обложившись картами, а после выполнять немыслимые желания, проигранные друг другу. На деньги я играть запретила, еще когда поймала их за руку в первый раз. Хотя как поймала… они попались сами. Пьяное в дым сиятельство ввалилось в нашу спальню и заявило, изо всех сил стараясь выглядить прилично:

— Дорогая, у нас появилось первое привидение.

— Какое привидение? — машинально спросила я, с интересом рассматривая покачивающееся сиятельство.

— Откормленное, — важно уточнил диар и тяжело опустился на кровать, тяжко вздохнув: — Что-то дел сегодня навалилось… Устал неи… неимоверно.

— Заметно, — хмыкнула я, поднимаясь с постели и помогая супругу раздеться. — Так что там с привидением?

— А, привидение, — Арис снова осклабился. — Хеб проигрался в прах. Чтобы расплатиться ему жизни не хватит, договорились на посмертную службу.

— Игра на деньги способствует теологической дискуссии? — изумилась я, памятуя причину уединения диара и его духовника.

Его сиятельство глубокомысленно помычал, кивнул и упал спать. Наутро, когда самочувствие диара несколько пошатнулось, он согласился со всеми моими требованиями, и теперь итогом «теологических споров» стали всяческие сумасбродные желания, которые исполнял проигравшийся «спорщик». В последний раз бедная нянька избежала брака с братом Хеборгом, давшим обет безбрачия, только благодаря моему вмешательству. Буян в зеленом балахоне собирался сам обвенчать себя с жертвой мстительного д’агнара Альдиса. Впрочем, подобные развлечения были редкостью, являясь для супруга приятным разнообразием в дни, когда дела сильно выматывали его. И напряжение его сиятельство снимал при помощи вина и брата Хеборга. Я не препятствовала. Вреда от таких развлечений не было, а нянька и брачный обряд теперь были под запретом так же, как и игра на деньги.

— Маменька приехала! — воскликнула Аристина, заметив меня на дорожке.

Я приблизилась к своему семейству, кивнула брату Хеборгу, после поцеловала дочь, как только Арис остановил качель, и посмотрела на мужа. Он галантно поцеловал мне руку и заметил сверток в моих руках.

— Как прошла поездка в Кольберн? — учтиво спросил его сиятельство.

— Замечательно, — просияла я. — Арис, нам нужно поговорить.

— Что-то случилось? — насторожился супруг.

— Брат Хеборг, — позвала я нашего духовника, — присмотрите за Аристиной.

— Разумеется, ваше сиятельство, — степенно ответил Хеборг и сменил диара у качелей.

— Я хочу с вами, — капризно протянула младшая д’агнара Альдис.

— Разговор серьезен? — уточнил Аристан и, получив утвердительный ответ, развел руками и мягко ответил дочери: — Чуть позже, дитя мое.

— Сейчас! — насупилась капризуля, сверля своих родителей исподлобья взглядом серых глаз.

Я поджала губы и перевела взгляд на супруга. Он закатил глаза и твердо отчеканил тоном, не терпящим возражений:

— Аристина, вы слышали ответ.

Дочь скривилась, собираясь устроить показательные рыдания, но, не встретив потаканий, переключила внимание на няньку в зеленом балахоне. Поманив за собой мужа, я направилась к беседке, стоявшей неподалеку, его сиятельство покорно последовал за мной. Однако уже в беседке он привлек меня к себе и потерся кончиком носа о висок:

— Мы одни, любовь моя, — с намеком произнес Арис.

— Вот об этом я и хотела поговорить, — кивнула я и отстранилась, чтобы развернуть свой сверток. После передала его содержимое диару.

Тот с недоумением покрутил в руках зеленый балахон сына Матери Покровительницы, затем вопросительно изломил бровь.

— Для Хеба будет узок и длинноват, — с усмешкой заметил Аристан.

— Это тебе, — ответила я, располагаясь на скамейке и с интересом следя за тем, как вытягивается лицо его сиятельства.

— И что я такого сделал, чтобы собственная жена сослала меня в монастырь? — полюбопытствовал супруг.

— Кое-что вы сделали, — сказала я, переходя на светский тон. — И чтобы сократить время сомнений и метаний, я предлагаю вам сразу отправиться в монастырь.

Его сиятельство потер подбородок, всё еще не сообразив, к чему я клоню. Наконец, не выдержал:

— Проклятье, Фло, я требую разъяснить мне вашу шараду.

— Да какая уж тут шарада, Арис, — усмехнулась я. — Всё просто, зимой вы вновь станете отцом. Если у вас имеются сомнения, вы можете сразу отправляться в обитель. Думаю, за пять с лишним лет вас еще не забыли.

— Еще бы забыли, — фыркнул диар. — Наглец Орэй ежегодно пишет мне о потребностях обители. Мерзавец так обставляет свое прошение, что отказать ему совершенно невозм… Постойте, вы сказали: я снова стану отцом?

Я насмешливо посмотрела на него и кивнула, подтверждая сказанное. Диар Данбьерга медленно опустился на скамейку рядом со мной, снова посмотрел на балахон и отшвырнул его в сторону, возмущенное воскликнув: