Забытая жизнь (СИ)

— Счастье можно найти даже в темные времена, Адрианна, если не забывать обращаться к свету, — продолжил Альбус. — Но впереди нас ждут испытания, у нас есть то, чего нет у Волан-де-Морта.

— Да?

— То, за что стоит сражаться!

— Ты знаешь, что я скажу, я не намерена помогать ни тебе, ни Тому.

— Каждый день, каждый час, даже, возможно, в эту самую минуту тёмные силы пытаются пробить брешь в стенах этого замка. Но в итоге, их сильнейшее оружие — это ты. Подумайте над этим. А теперь расскажи мне, что все же планирует Том?

— Он говорил с Руквудом — это Пожиратель смерти, он тоже сбежал из Азкабана, помнишь? Руквуд рассказал ему, что Боуд не мог этого сделать.

— Чего «этого»?

— Что-то взять… он сказал, Боуд должен был знать, что не сможет… На Боуда наложили заклятие «Империус»… По-моему, он сказал, что это дело рук Люциуса Малфоя.

— Боуда заколдовали, чтобы он взял какую-то вещь? — сказал Альбус. — Это наверняка…

— Предсказание, — закончил за него я. — Знаю.

— Так вот почему он его убил, — тихо сказал Альбус, наконец оторвав взгляд от камина.

— Ну да, когда Боуд попытался украсть предсказание, но его нельзя было трогать. Поэтому Боуд и очутился в больнице святого Мунго — память отшибло и язык отнялся. Том не мог допустить его выздоровления. Если бы к нему вернулся дар речи, он рассказал бы, что делал. И все бы узнали, что его посылали украсть предсказание. Конечно, Люциусу Малфою ничего не стоило наложить на него заклятие. Он же днюет и ночует в Министерстве!

— Он был в день слушания Гарри? — просил Альбус.

— М-м-м… да, ведь он стоял тогда в коридоре Отдела тайн! Но я подумала, что он хотел разнюхать, чем кончилось разбирательство дела Поттера, но что, если… Стерджис! — ахнула я, точно пораженная громом.

— О чем ты? — озадаченно спросил Альбус.

— Стерджиса Подмора арестовали за попытку проникнуть через запертую дверь! — торопливо пояснила я. — Люциус и его заколдовал, но его поймали и отправили в Азкабан… — я посмотрела на отца широко раскрытыми глазами. — Руквуд, который до своего ареста работал в Отделе тайн, рассказал Тому то, о чем мы знали с самого начала, — что пророчества в Министерстве магии надежно защищены. Взять их с полки и не сойти при этом с ума могут только те, к кому они имеют прямое отношение. Таким образом, Том должен либо сам явиться в Министерство магии, рискуя, наконец, выдать себя, либо заставить Поттера взять пророчество для него.

— Том догадался, что Поттера можно использовать. Поэтому я и организовал уроки окклюменции с Северусом. И он обнаружил, что Поттеру уже не первый месяц снится некая дверь в Отделе тайн. Разумеется, желание услышать касающееся его пророчество преследовало Волан-де-Морта с тех самых пор, как он вернул себе тело.

— Отец, а ты знал тогда, когда впервые увидел Тома, что он станет самым опасным магом всех времён? — поинтересовалась я. — Знаешь, поговаривают, что его нельзя убить!

— И ты в это веришь? — мелькнула усмешка с губ Альбуса.

— Нет, отец, убить можно любого, — ответила я.

— Знал ли я, что вижу перед собой самого опасного Тёмного мага всех времён? Нет, Адрианна, я и понятия не имел, что из него вырастет.

— После своего возрождения, он стал еще ужаснее, беспощаднее!

— Ты должна помочь Волан-де-Морту, облегчить ему доступ к пророчеству, — внезапно заявил Альбус.

— По-твоему… думаешь, я хочу… по-твоему, мне есть какое-то… Да мне плевать, что ты скажешь! — закричала я. — Я не буду ему помогать!

— Придется, — твердо сказал Альбус. — Ты должна жить, — его голос дрогнул. — Своими поступками ты только усугубишь свое положение.

— Отец… — наконец очень тихо произнесла я. — Я не могу….

— Тебе придется, Адрианна, — кратко ответил Альбус. — Мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разъединены.

— Даже если это закончится жертвами?

— Если хочешь достигнуть какой-нибудь цели, надо чем-то жертвовать, дорогая, — лукаво ответил Альбус.

— Мне поражает твое спокойствие, Альбус, — удивилась я и подошла к нему. — Ты готов погубить все, чтобы добраться до своей цели, иногда ты напоминаешь мне Реддла.

— Я пытаюсь спасти твою жизнь, — тихо ответил Альбус. — И многих других.

Я обняла отца за печи, он похлопал по-отцовски по моей руке:

— Ты устала, тебе нужно отдохнуть.

За всеми этими тревогами и делами, работой, которой наваливалось столько, что январь пролетел незаметно, я оглянуться не успела, как наступил февраль с сырыми оттепелями.

Я решила навестить тайком Альбуса и попить с ним чай, который приобрела в магловском магазине.

Уже возвращаясь от него, я решила заглянуть в Хогсмид. Прогуливаясь, я снова увидела портреты десяти беглых Пожирателей смерти. На плакате «Приказом Министерства магии» назначалось вознаграждение в тысячу галеонов волшебнику или волшебнице, давшим сведения, ведущие к поимке любого из разыскиваемых преступников.

«Странно, — подумала я, глядя на портреты Пожирателей смерти, — когда сбежал Сириус Блэк, его по всему Хогсмиду искали дементоры. А теперь на волю вырвались десять Пожирателей смерти, и никаких дементоров в помине нет…»

Пожирателей смерти не только упустили, но и разыскивают не слишком рьяно… Похоже, дементоры уже не подчиняются Министерству.

Я, конечно, еще не встречалась со старыми знакомыми, но встречка должна была быть очень оживленной.

Тут, как бывает в историях, полил просто проливной дождь, и мне пришлось войти в бар «Три метлы», чтобы просохнуть, да и выпить что-нибудь согревающее. Откинув с головы мокрый капюшон, я огляделась. В углу, одинокий и печальный, сидел Хагрид. Я пробралась к нему между тесно стоящих столов, подтащив стул, и сказала:

— Хагрид, привет!

Хагрид вздрогнул и посмотрел на меня так, словно не сразу узнал. Я увидела на его лице две раны и несколько кровоподтеков.

— А, это вы, Адрианна. Как поживаете?

— Хорошо, — соврала я, но рядом с избитым, печальным Хагридом и жаловаться-то было вроде не на что. — А вы как?

— Я? Ну, я прекрасно, Адрианна, прекрасно.

Он заглянул в свою оловянную пивную кружку величиной с хорошее ведро и вздохнул. Я не знала, что сказать ему. Минуту-другую мы посидели молча. Потом Хагрид неожиданно сказал:

— Похожие мы с вами, а, мисс Монфор-лʼАмори?

— Ну… — я замялась.

— Ну да… я уж говорил… оба, что ли, неприкаянные. — Хагрид задумчиво кивнул. — Оба сироты. Да… оба сироты.

Он глотнул из кружки.

— Семья… — грустно сказал Хагрид. — Что ни говорите, а кровь, она сказывается. — И он стер струйку под глазом.

— Хагрид, — сказала я, не в силах удержаться, — где вы все время ранитесь?

— А? — Хагрид как будто удивился. — Как это ранюсь?

— Да вот как, — я показала на его лицо.

— А-а… обыкновенные синяки да шишки. — Хагрид отмахнулся. — Работа у меня грубая.

Он допил свою кружку, поставил на стол и поднялся.

— Ну, до свиданья, мисс Монфор-лʼАмори. Будьте здоровы.

С несчастным видом он вышел из бара и скрылся в проливном дожде. Я проводила его огорченным взглядом. Хагрид несчастен, что-то скрывает и решительно не хочет никакой помощи.

Скучный март сменился ветреным апрелем, и моя жизнь опять превратилась в нескончаемую череду забот и проблем.

Я развернула очередной выпуск «Придиры» и увидела лицо Поттера, робко ухмыляющееся с обложки. Поперек фотографии большими красными буквами шла надпись:

«ГАРРИ ПОТТЕР НАКОНЕЦ ЗАГОВОРИЛ: ПРАВДА О ТОМ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ И О ЕГО ВОЗВРАЩЕНИИ, КОТОРОЕ Я ВИДЕЛ СВОИМИ ГЛАЗАМИ».

— Видимо, Поттер решил попасть в психушку с таким заявлением, — швырнула я газету и села за свой письменный стол.

В кабинете внезапно вбежал мой секретарь:

— Мисс Монфор-лʼАмори.

— Что за срочность? — отстраняя документы, спросила я.

— Вас вызывает министр! — как-то нервно ответил он. — Он приказал вам прибыть в Хогвартс незамедлительно.

Я была удивленна, но, схватив свою мантию, направилась по коридору к лифту. По пути столкнулась с Кингсли.