Время лечит (ЛП)

— Могу я просто заснуть здесь и сейчас? — спросила я, не обращаясь к кому то конкретному.

— Ты Вожак Стаи. — Талли уселась на кровать Джэйса, чем доказала, что она гораздо смелее меня. На моей кровати мог быть бардак, но постель Джэйса сама по себе выращивала грибы и антибиотики. — Делай все, что хочешь.

— Да, насчет этого. — Я попыталась сесть, но перевернулась на спину, как пьяная черепаха. — Я, конечно, благодарна за комплименты и рада, что не отправилась в ссылку одна, но я не особо горю желанием руководить.

— Что значит не горю желанием? — спросил Джэйс из шкафа, куда он укладывал вещи Чарли.

— Я имею в виду, я же не Тоби, не хочу быть командиром, все время гоняющим вас. Можем же мы быть стаей равных? Это все-таки 21 век и Соединенные штаты Америки. Вся эта фигня с лидерством кончилась лет 200 назад.

— Так не получится, — ответила Талли из кокона, который она соорудила из старой простыни Джэйса. — У Стаи должен быть вожак, и в этой стае вожак — ты.

— Почему? Почему не Джэйс? — Я свесила голову с матраса — Эй, Джэйс! Хочешь быть вожаком?

Дверь распахнулась, и вошел Чарли, держа кучу коробок на весу. Я поняла, что лежу на его кровати, и попыталась встать, но вместо этого просто приземлилась на четвереньки прямо перед ним.

— Я поклялся в верности тебе, а не Джэйсу, — сказал Чарли, обходя меня. — А теперь вставай с пола, и начинай вести себя как Вожак.

Глава 8

Моих родителей не особо обеспокоило появление в доме еще двоих детей. Летом Чарли и Талли все равно проводили у нас большую часть времени, и ничего особо не изменилось. Папа просто перераспределил домашние обязанности, а мама обещала купить больше еды по дороге домой из больницы. Никто не спросил, почему все так произошло и как долго они собираются оставаться. Кажется, родители посчитали, что будет лучше не знать подробностей.

Когда они отправились на работу, я осталась наедине со своей новой Стаей и гиперактивной младшей сестрой.

— Энджел, пожалуйста, иди поиграй наверху, — сказала я маленькой балерине, скакавшей вокруг стола, на котором я пыталась не уснуть после бессонной ночи, проведенной под храп Талли.

— Нет, — ответила Энджел, врезавшись в холодильник и сбив несколько магнитиков на пол. Это был окончательный ответ.

— Пожалуйста. У нас здесь взрослый разговор. — И мои нервы не выдержат, если она не перестанет мельтешить. С полнолуния прошло всего два дня, и шумная сестра грозилась перегрузить все мои волчьи чувства.

— У вас не может быть взрослого разговора. Вы не взрослые.

— Энджел…

— Я дам тебе поиграть на приставке, — вмешался Джэйс, наконец остановив ее.

— А можно поиграть в стрелялку?

— Да, — ответил он, не позволив мне ответить отрицательно. Энджел скрылась наверху, услышав только то, что хотела. А затем повисла полная тишина. Джэйс, Талли и Чарли с ожиданием смотрели на меня. Я прочистила горло, думая, что мне нужно сказать, и ничего не придумала.

— Ну, что теперь? — спросила я, как настоящий решительный лидер.

— Во-первых, — сказал Джэйс, указывая пальцем на Талли. — Она пойдет, и снова присягнет стае Хэйганов. Если повезет, Тоби сжалится над ней.

— Ты здесь не командуешь, Джэйс, — ответила Талли ровным и спокойным голосом, но я видела, как ее ногти впились в ладони. — Я остаюсь здесь. Разговор окончен.

— Нет, ты вернешься туда. Там твое место.

— Мое место рядом с вожаком Стаи, которой я присягнула.

Джэйс приподнялся на стуле, уперев руки в стол.

— У тебя нет выбора. Вернись домой, пока не поздно.

Вены на его шее вздулись, и мне стало немножко страшно за Талли.

— Джэйс, сядь. Сейчас же. — Он скривился, но подчинился. — Теперь объясни,— сказала я, понимая, что от меня скрыли что-то очень важное.

Джэйс и Талли были слишком заняты, злобно глядя друг на друга, поэтому мне пришлось посмотреть туда, куда я все утро старалась не смотреть.

— Что ты знаешь о Провидицах? — спросил Чарли, не отрываясь от своей пятой чашки кофе.

Я пожала плечами.

— Думаю, только самое основное. Девочки со сверхсилами, которые передаются по наследству. Живут в стаях оборотней… — Мне в голову пришла мысль. — Эй, получается, ты мой вице-президент! — сказала я своей лучшей подруге.

— Именно. — Злобный взгляд, которым Талли удостоила Джэйса, превратился в ухмылку. — И я говорю, что останусь.

После этого Джэйс взорвался. В секунду он оказался у лица Талли, а его стул еще даже не успел опрокинуться.

— Ты соображаешь, что делаешь? Хочешь, чтобы они забрали тебя на ту задрипанную гору и заставили нарожать тучу щенят? Ты этого хочешь? Хочешь вернуться туда? — Он весь трясся от гнева.

— Сядь! — скомандовала я, встав между братом и хныкающей Талли. — Ты. — Я указала на Чарли. — Объясни. Живо.

— Провидицы привязаны к Стае, в которой родились. Обычно это не так важно. Они живут в стае и служат ей. — Он грустно улыбнулся Талли, и я начала понимать, что к чему. — Талли родилась в стае Мэттьюс, но провела всю жизнь в стае Хэйганов. Когда ей было 15, он должна была вернуться, но…

— Ее силы еще не пробудились.

Я передала Талли бумажное полотенце, потому что не нашла салфеток.

— Да. Они все равно хотели ее забрать, но так как сил у нее не было, то стая особо не сопротивлялась, когда Тоби решил оставить ее. В конце концов, стая Мэттьюс приняла материальную компенсацию за свою потерю.

— Вы ее купили?

— Стая Хэйганов купила ее, — сказал Джэйс, не прекращая трястись. — Это была честная сделка, и Талли должна была оставаться в стае Хэйганов. Теперь эта сделка не действительна.

— И они захотят вернуть ее вместе с суперсилами и все такое.

Джэйс недобро улыбнулся.

— Ты всегда была умницей.

Я посмотрела на Талли, которая уже начала брать себя в руки.

— Они преувеличивают?

Она покачала головой, опустив глаза.

За все годы знакомства я видела отца Талли всего раз. Было время, когда мистер Мэттьюс решил, что его дочь должна каждое лето проводить с ним шесть недель, вдобавок к неделе в Восточном Кентукки на рождество. Когда тебе одиннадцать, шесть недель кажутся вечностью, и я думала, что умру от старости, прежде чем она вернется. Будучи добрыми людьми, не желавшими своему ребенку смерти от одиночества, мои родители спланировали поездку через штат с остановкой в Френчбурге, где я могла бы навестить Талли.

Энджел была маленькой и осталась с мамой в мотеле, провонявшем тухлыми яйцами, а меня с Джэйсом отец отвез на участок Мэттьюсов. Я никогда раньше не видела ничего подобного. Целая семья жила в нескольких домиках в самом конце дороги, пролегавшей между двумя горами. Талли сказала, что они называют это место Мэттьюс Крик, и я подумала, что причина в возможности поговорить с родственниками, просто очень громко крича.

Мистер Мэттьюс был суровым грубоватым мужчиной. Его волосы вились как у Талли, но выглядели так, словно парикмахер в плохом настроении напал на него с ножницами. Множество тонких линий рассекали обветренное лицо. Талли всегда говорила, что ее папа был гораздо старше мамы, но я и предположить не могла, что он ей в дедушки годится. Но несмотря на грубую внешность, его голубые глаза сияли добротой, когда я забежала на крыльцо, чтобы обнять свою потерянную подругу.

Хотя мистер Мэттьюс достаточно хорошо относился ко мне и моему отцу, ему явно не хватило терпения на Джэйса, который стал неуправляемым, стоило папе остановить машину. Он не хотел сидеть, бегал по окрестностям и постоянно оглядывался, словно ожидая, что из леса в любой момент выскочит черный медведь. Когда мистер Мэттьюс рявкнул на Джэйса во второй раз, папа сказал, что нам пора.

Мы отвели Талли пообедать в ресторан под названием «Кухня Кэнтукки», намеренная опечатка в названии которого меня сильно раздражала. К моему удивлению, Джэйс провел большую часть обеда, убеждая родителей позволить Талли вернуться обратно с нами. Он был убежден, что ей не место в том мире. Папа терпеливо пытался объяснить, что хоть жители Аппалачей вели немного другой образ жизни, это не значило, что они плохие.