Время лечит (ЛП)

— А два года назад ты поставила ему фингал бейсбольной битой.

— Это случайность. — Я не сильна в таких видах спорта.

— Как и произошедшее сегодня.

Я хотела ей поверить. Но вспомнила слова Талли. Волк-Скаут — все еще я. Это Скаут, живущая своими инстинктами и эмоциями, а не логикой и здравым смыслом. Часть меня хотела навредить Джэйсу, ведь он сделал мне больно.

— Я не хочу быть чудовищем.

Мама повернулась ко мне, ее рука согревала мою ладонь.

— Значит, не будь им.

***

После того, как мама вернулась в дом, а я прекратила удивляться холодному серебристому цвету своей руки, я решила погулять по лесу. Вернуться в дом значило бы увидеть, насколько сильно я поранила Джэйса и пытаться избегать Чарли, которого, несмотря ни на что, хотела видеть рядом. Все это вызвало бы во мне чувства вроде вины и недоверия. Одиночество и свежий воздух — вот гораздо лучший вариант. На природе я чувствовала себя странно. В детстве мы все время торчали в лесу, исследуя окрестности, строя крепости и занимаясь всеми прочими детскими делами. Но чем старше мы становились, тем реже проводили время с Матерью Природой. У нас появилась куча других личных и общественных забот (у Джэйса. Мои, в основном, включали общение с Талли). В свободное время мы предпочитали оставаться в охлажденном кондиционером помещении и приклеивались глазами к компьютеру или телевизору.

Гуляя по лесным тропкам и прыгая через ручьи, я поняла, что скучаю по беззаботным летним дням, проведенным в лесу. Я забыла красоту диких цветов и ощущение солнечных лучей, согревающих лицо.

Я случайно вышла на то место, где той рождественской ночью наблюдала, как падает снег. Провела пальцами по сухой коре упавшего дерева. В воздухе вокруг меня витали воспоминания. Улыбка с ямочками. Зеленые глаза. Поцелуй под звездами и снегом.

Дедушка Хэйган умер, когда мне было двенадцать. На похоронах его сестра Кейти бросалась на крышку гроба, крича и рыдая. Когда я отметила это, отец сказал мне не осуждать людей. «Горе обладает огромной силой», — сказал он, и в его словах отражались воспоминания о потере первой жены. — «Оно пересиливает здравый смысл. Люди даже и предположить не могут, как станут вести себя под влиянием горя. Никогда не знаешь, как поступишь, пока сама не потеряешь близкого человека».

Я приняла его отцовскую мудрость, но думала, что никогда не буду рыдать над крышкой гроба. Не знала, что через пять лет буду лежать на земле, и мои слезы станут падать в грязь.

— Его запах давно выветрился.

Я знала, что он прав, но даже не пошевелилась. Он стоял на этом месте и целовал меня в первый раз. Он был настоящим, живым и моим. Почему я ощущала следы мышей, кроликов и птиц, но не его?

— Вставай, Скаут. — Рука нежно убрала волосы с моего лица. Шепот прозвучал у меня над головой. — Я принес тебе поесть.

— Я не голодна. — Мое сердце было разбито, и я не могла есть. Тот, кто сказал, что бог не посылает тебе больше испытаний, чем ты можешь справиться, солгал. Алекс. Превращение. Талли. Джэйс. Это все было слишком.

Я ждала, что он продолжит доставать меня или уйдет. Но Джэйс сел на корягу и притих. Наконец, слезы перестали капать, и я почувствовала себя глупо, лежа на земле. Джэйс молча протянул мне бутылку с водой, когда я встала.

— Чем заняты Чарли и Талли? — Я чувствовала, что они где-то неподалеку, но все равно слишком далеко, чтобы можно было услышать их или ощутить их запах.

— Дарят нам личное время брата и сестры.

— Узнаю Талли.

— Слово в слово.

Джэйс предложил мне шоколадку, но я отказалась. Его губа была треснута, и на его лице, шее и руках проявились синяки. Он был в шортах, открывающих бинт на левой ноге, через который до сих пор проступала кровь.

— Кажется, сейчас мне нужно просить прощения?

— Что? Нет. За что тебе извиняться?

— Джэйс, я буквально чуть не перегрызла тебе горло.

— Во-первых, я это заслужил. Во-вторых, драки — обычная часть жизни оборотней. И в-третьих, ты мой вожак, а я не согласился с твоим решением. Ты поступила так, как должна была. Тоби как-то раз сломал Маки руку, когда они поцапались из-за обеденного меню.

— Сломал руку только из-за того, что он хотел пиццу?

— Пицца у нас и так была. Маки хотел жареное на костре мясо и слишком активно высказывал свою точку зрения, чем взбесил вожака.

Я не сомневалась, что взбесить он мог, но даже это не оправдывало сломанную конечность. Я прополоскала горло водой.

— Это безумие.

— Это устои оборотней. Нельзя спорить с вожаком стаи. Никогда.

— А если вожак не прав?

— В худшем случае, кто-нибудь умрет.

Мне почему-то захотелось вернуться на землю и закопаться в грязь навсегда.

— Джэйс, я не смогу. Я не могу выбрать, что поесть на завтрак, как я могу принимать решения, от которых зависит ваша жизнь? — Даже несмотря на сложности в наших отношениях, мысль о смерти Джэйса была невыносимой. — Что, если они заберут Талли? Как я буду с этим жить?

— Тебе семнадцать лет. Ты стала оборотнем всего два дня назад, а я ушел из Стаи ради тебя. Знаешь, почему?

— Потому что ты дурачок?

Я не думала, что скучаю по улыбке Джэйса, пока она не растопила мое сердце.

— Потому что я знаю: ты всегда поступаешь правильно. Ты какой-то правильный робот. Когда другой позволяет себе поддаться соблазну и сделать что-то неправильное, тебя просто замыкает.

Я отвела глаза на упавшее дерево. Я хотела быть той, о ком говорил Джэйс, но не была. Мне были слишком знакомы последствия неверного выбора.

— Я попрошу Талли вернуться к Тоби.

— Хорошо, — сказал Джэйс, и выдохнул. — Нет, нет. Ты была права. Это ее выбор. Она нас никогда не простит, если мы выгоним ее.

Я обхватила его руку и положила голову на его плечо.

— Она поймет, что мы хотим ее защитить.

— Изо всех сил стараясь защитить близких, можно навредить им.

— Джэйс...

— Нет, дай мне закончить. — Он отодвинулся от меня так, чтобы мы оказались лицом к лицу. — Я знаю, это ничего не изменит, но мне жаль. Я не хотел делать тебе больно. Ты лежала в больнице, а я знал, что это моя вина... — Слезинки повисли на его ресницах. — Я никогда себя так сильно не ненавидел.

— Это был койот, а не ты. — Я взяла его за руку. Тяжело видеть его таким разбитым. Он был Джэйсом. Сильным, уверенным, раздражающе высокомерным Джэйсом. Он не должен был так выглядеть. Чувство вины засело в моем животе от осознания того, что я из-за собственного эгоизма заставила его страдать несколько недель. — Я раньше не понимала, но теперь понимаю. Наши животные не поддаются контролю. Они непредсказуемы.

— Боже, если бы я только мог использовать это оправдание. — Он потер глаза. — Но Джэйс-койот и Джэйс-человек давно соединились в одного Джэйса-неудачника.

Такое могло произойти? Я могла соединиться с волчицей? Я даже не поняла, что это значит.

— Я знаю, ты не желал мне зла, — сказала я, умолчав о его настоящих намерениях. О тех, которые я не смогу простить гораздо дольше. — Я должна была сказать раньше, я просто...

— Ты это слышала? — Джэйс подскочил, поднимая меня за собой. — Чарли и Талли отправились на поиски. Нам нужно идти.

— Джэйс...

— Талли нервничает. Ты же ее знаешь. — Он снова сверкнул своей улыбкой — Выясним, как быстро ты бегаешь, Вожак Стаи!

Я готова была извиниться, но он меня не слушал, поэтому я приготовилась к старту.

— На старт...

— Внимание...

— Марш! — выкрикнули мы хором, и понеслись по лесу.

***

— Почему бы нам не согласиться, что вы пробежали вничью, и забыть об этом? — Талли подняла с земли старый мокрый носок и бросила его в кучу палок и мусора, собранного во дворе ею с Чарли. Убегая в лес, я почему-то не вспомнила, что сегодня мы должны прибраться вокруг дома.

— Потому что я победила, — сказала я, пытаясь восстановить дыхание. Это была длинная пробежка. Сложность состояла не только в том, что мы оба были ранены, но еще и в том, что из-за прошлогодних штормов и суровой зимы на земле оказалось больше веток, чем на деревьях. Мы больше подпрыгивали и уворачивались, чем бежали. И мне нравилась каждая секунда гонки.