Я найду тебя сквозь века - I (СИ)

— Херр-ше, — поклонился он и сделал шаг вперед. — Херр-ше, нет... Как мне вас называть?

— Грохх, выпорю, — устало пригрозил Шанса. — Я тот самый Грогзыхх, Сансар, Харри и Шанса. Пойми ты это. Представь, что я — сильный маг! И я, в конце концов, один из Основателей гобли-нэ! Могу я себе позволить некоторые вольности?

— Херр-ше, — выдохнул Гроххчин и упал на колени. — Там... я говорил с обоими... Шанса, второй, отвечал на уроке, спорил с лордом Ноттом. А Сансар... играл с девочками. Хаш и Шиифа позволили мне одним глазком заглянуть. Вы там так смеялись... заразительно... Я потрогал кончик хвоста, он теплый!

— Грохх, не расстраивайся. Не бывает сумасшедших гоблинов, ясно? Приди в себя! Мало вы видели в своей жизни чудес?

— Видели, но это....

Грохх поднялся и пересел в свое кресло. Оно было приподнято, так что гоблин возвышался над посетителями, поэтому он сгорбился и пригнул голову.

— Гроххчин, давайте вернемся к делу. Мы думаем, что Шанса готов принять род Певереллов. Где нужно это делать? Камень в Гринготтсе? — вмешался Атолло.

— Нет, что вы! Нас никогда не посвящали в их родовые дела. Певереллы очень скрытные, все время хранили свои секреты. Мы у них многому научились... Говорили... Это слухи, не более. Так вот, говорили, что каждый наследник проходил знакомство с Магией и Смертью. Именно поэтому многие не выживали... Слишком трудное наследство, большая ответственность и власть. И люди постарались забыть.

— Грохх, люди как раз помнят. Право судить, быть наместником Магии и Смерти — большая ответственность. Ошибешься — ответишь за это. Ладно, мне не привыкать. Когда пойдем? — наклонился к гоблину Шанса.

— Стой, горячий ты мой, — остановил его отец. — На встречу с божественными сущностями нужно идти цельным. Иначе твой визит будет выглядеть неуважительным и пренебрежительным. Выбери момент, когда будешь готов.

— Сегодня перед ужином, — отчеканил Шанса. Девочки в это время могут поиграть с Хашем, Люц и Сев потерпят, не маленькие. — Да, в шесть-начало седьмого. Кто поведет нас?

— Я, — тяжело поднялся Грохх. — Благодарю за доверие, — поклонился он.

В 18:45 они оказались перед серебристыми воротами. Они отливали сизым, напоминая туманную завесу, что бывает в рассветных сумерках. Все вокруг терялось в полумраке. Шанса протянул руку и коснулся ворот, так увидели его спутники. На самом деле кисть погрузилась в клубящийся туман. Несколько мгновений руку лизали влажные струи, имея фантазию, можно было представить, что какой-то зверь обнюхивает ее, пробует на вкус языком и оценивает: свой или нет...

Проверку он выдержал, завеса дрогнула и истаяла. Шанса оглянулся на спутников. Отец выглядел невозмутимым, только решимость горела в глазах, гоблин же бледностью сравнился с молодой листвой, того и гляди начнет закатывать глаза. Шанса взял его когтистую лапу, сжал посильнее и с удовлетворением заметил, как Грохх начал дышать, хрипло, с натугой, но ритмично.

Шанса шагал и старался выглядеть невозмутимым. Существа из тумана носились по дикому парку, взмахивая длинными хвостами. Гости шли по широкой дорожке из гравия, издавая странный шорох. Шанса замечал, что наху здесь ползать не понравится. Вокруг было еще темнее, чем перед воротами, впору бояться. Шанса вспомнил сказку про аленький цветочек, они сейчас как припозднившийся купец пробирались к дворцу. Шорохи, треск сучьев, вскрики сов и других птиц нарушали предрассветную тишину. Шанса был уверен, что едва он примет Род под свою руку, рассвет не заставит себя ждать.

Они шли и шли, дорога не кончалась, Шанса уже не чувствовал своих спутников рядом. Гоблин и Атолло вдруг обнаружили себя в одиночестве, только дорога стелилась под ногами и слышался шорох камешков, сдвинутых невидимой ногой. Каждый думал о том, что время игр и легкомыслия прошло. Атолло признался, наконец, самому себе, что все эти годы прятался от родичей, лелеял обиду и трусливо обвинял их в предательстве. Нежданный сын смело смотрел вперед и заставил отца окинуть свою жизнь взглядом и захотеть сделать новый шаг. Атолло хотел учить сына, а получилось... Шанса наставляет его. Он мог бы учить мальчишку, но сам отказался от знаний, спрятался от своих родичей. Атолло выпрямился, высоко поднял голову. Что же, он готов двигаться вперед, набрался мужества взглянуть в глаза сородичей, согласен вкусить их мудрости...

Гроххчин из последних сил шагал вперед. Мысль, что он опозорит предков, не давала упасть на колени. Упорство истинного гоблина гнало его вперед, несмотря на сгустившуюся темноту. Херр-ше исчез где-то впереди. Херр-ше, Грогзыхх, маленький мальчишка, оставшийся сиротой и не смирившийся с судьбой раба. Он мог возненавидеть наставника-гоблина, который не был добр к ученикам. Один среди врагов. Вот достойный пример. Он сын и внук ученика Грогзыхха. Учитель оставляет в воспитаннике кусочек своей души, значит он, Грохх, не имеет права позорить своего духовного отца, своих предков, выстрадавших право на жизнь. Невысокий и немолодой гоблин выпрямил спину, расправил плечи и увереннее зашагал вперед. Страхи пусть остаются за спиной, так говаривал его прадед, открывая огромный неподъемный фолиант, чтобы учить внука своего сына.

Шанса тоже преодолевал свой путь. Ровная дорога кончилась и начались камни, валуны. Он не долго думал, легко принял тело наха и заскользил по гладким и не очень поверхностям. Плотная, очень прочная змеиная кожа отлично справлялась, змеиное зрение, обоняние чуткого раздвоенного языка давали ясную картину окружающего. Повеяло влагой, и вот он стоит уже на ступеньках, уходящих в воду. Озеро раскинулось перед ним, берег напротив сливался с туманом. Наху тяжело плыть, хвост слишком тяжелый... Или нет? Шанса ведь не пробовал.

Он ринулся в воду. Приятно. Холодная вода обжигала, но и давала возможность почувствовать себя живым. Шанса попробовал распластаться по воде. Не совсем получается. Истина в сознании, повторил он свою мантру. Тело змеи легкое, скользит по воде, не успевая погрузиться. Вес... Корпус Шансы мощный с выдающимися мускулами, но и плавать он умеет.

Через двадцать минут он вышел на другом берегу. «Не так страшен черт, как его малюют», — сказал он себе, отряхиваясь. Впереди снова была ровная дорога, но Шанса не доверял окружающему, потому и остался с змеиным хвостом.

Теперь его окружала ватная тишина, но это... Ментальное воздействие! Он расслабил сознание и выскользнул из расставленных сетей. Боги, определенно, раньше были щедрее, учили своих детей всему, что знали.

— Милый мальчик... — первый голос в голове.

— Милый? Ты называешь этого холодного воина милым? — возмущение плескалось в эмоциях второй собеседницы.

— Он смелый. Он добрый. Он заботливый. Он ответственный. Он умный! И любознательный! Почему ты несправедлива к нему?

— Его предок пренебрег мной.

— Его предок — мой внук... — первый голос с сожалением вздохнул.

— Он что, родственник нам?.. Что он делает ТАМ?

— Ага. Учится. Там быстрее приходит опыт.

— Мальчик, подслушивать старших нельзя, — сделала замечание вторая собеседница.

— На вас не написано, что вы старшие, — ментально ответил Шанса.

— Дерзкий, — довольно отметил первый голос. — Скажи, тебе он нравится?

— А законы он знает?

— Кто бы его учил... Там все другое... Сестра, берем?

— Новая обуза, новые хлопоты... Только не тащи его в дом сразу!

Шанса моргнул, он стоял внизу очень широкой нефритовой лестницы. Белый нефрит с желтоватым оттенком, будто рассвет затерялся в нем. Что же, он пришел, испытание закончилось, значит, лестница...

Стихиарий остановился на вершине. При взгляде вниз ступенек оказалось немного, но он шел час, не меньше, чувствуя себя как под рентгеном. А если бы его не приняли? Он так и не осилил бы лестницу? Сколько времени уже прошло! Девочки чувствуют себя ненужными. Шанса обернулся и осмотрел окрестности. Буйных лесов здесь нет, тишина, покой, нахам понравится.

Молочно-белые двери распахнулись сами, но теперь его взгляд потерялся в лицах встречающих. С двух сторон они кланялись и улыбались, а справа ещё и протягивали руки. Чрох, Мирам, Сагзех, Мадре, Ис-Фарсей, Харсей, Асанна, мама, Сирруал Каммо, выскочил саблезубый Лирх, и Шанса не выдержал, инстинктивно подхватил его на руки под общий испуганный вздох. Он шел, не замечая, что щеки уже давно мокрые. Люди справа улыбались, махали руками, а Шансе оставалось только догадываться, кто из них эти незнакомцы. Вот мужчины в круглых очках — Поттеры, рядом женщины — мама и бабушка, рядом еще люди, лица, лица...