День Безумия (СИ)

========== 1. Путь к себе ==========

Андерленд. Бравный день. Бравное поле.

– Нет, госпожа, сжальтесь!!!! Лучше смерть! Лучше убейте меня! – отчаянные вопли Стейна могли бы пробудить жалость даже в самом жестоком и суровом сердце. – Пощадите!

– Такой милости я не окажу, – нежный и слегка манерный голос Мираны казался сотканным из нитей савана Смерти, приторных пирожных и поцелуев ненависти.

Алиса проводила Валета брезгливым взглядом, и внимание её переключилось на танцующего Шляпника. Стоявшие рядом братцы Ляля подтанцовывали, как и остальные участники Бравной битвы. Когда танец окончился, раздались дружные аплодисменты.

– Нет! Нельзя! Ваше Величество, меня нельзя в ссылку!– Валет вновь появился из-за развалин древней беседки, у которой простерлось недвижимое бармаглотово тело. Брел он, нечеловеческим усилием передвигая ноги, волоча за собой не только посеревшую Ирацибету, но и пешек, которые никак не могли взять в толк, откуда столько сил у их пленника. Шедший позади пехотинец осыпал Валета ударами тяжелой цепи. Плечо Стейна было уже раздроблено, и кровь обагряла его путь, но бывший воевода Кровавой Ведьмы всё ещё двигался.

– Вы знаете, Ваше Величество! – душераздирающий крик огласил Бравное Поле. – Ах, нет! Сжальтесь, не бейте, вы сломали мне кости, и я не смогу защитить… ааххх! Ваше Величество, неужели вы забыли? Неужели не помните о Дне Безумия! Помните! Аааааххх!

Валет бессильно повис на руках у пехотинцев, уронив голову. Черно–алые струйки крови заливали дорожку, по которой волокли его самого и молча, потерянно ковылявшую рядом Ирацибету. Уже у поворота бывшая Алая Владычица обернулась, и от её злорадной усмешки по спинам всех, кто присутствовал при этой сцене, побежали мурашки.

– Так ты не сказала им, моя дорогая сестра?– её голос напоминал шипение гадюки.

Мирана хлопнула в ладоши и громко позвала Алису, которая вздрогнула, мгновенно выходя из ступора.

– А теперь поговорим о том, как вернуть тебя домой. Я ведь обещала, – нежный мелодичный смех разорвал наваждение.

Сонная Лощина.

Икабод Крейн стряхнул с колен мусор и комки влажной черной земли и поднял голову, озирая свинцовый небосвод. Отчего-то ему было жутко. И причиной тому явились не произошедшие пятью минутами ранее события, когда Гессенец уволок в свою Преисподнюю Мэри ван Тассел. Что-то подсказывало ему, что не всё ещё закончено и не совсем всё пошло так, как следует.

Катрина подставила ладошки, ловя крупные хлопья сероватого снега.

– Как странно, – задумчиво произнесла она, – снегопад сейчас?

Икабод подошел к корням Проклятого Дерева. С каждым шагом ощущение нереальности становилось всё сильнее. Он уже не слышал, что кричала ему Катрина, и не осознавал, что идет всё быстрее, протягивая руки, подчиняясь откуда ни возьмись возникшему страстному желанию. Он почти бегом пересек невидимую черту, откуда не было возврата. И не ощутил ни падения, ни боли. Словно вдруг погасили свечу сознания.

Андерленд. Следующее утро после Бравного Дня. Алиса покинула Страну Чудес.

– Ты как потерянный ходишь, – сказал Чешир, паря за плечом у грустного, поникшего Шляпника. Террант сел в любимое кресло и налил себе чаю. Но Чаепитие отчего-то не заладилось: Тэк сожрал чашку, Мали едва не утонула в большой вазе с мёдом, поскользнувшись на серебряной ложечке. Все казались потерянными и рассеянными.

–Всё не так, – сказал Террант, почесывая бант, который под его ласковыми пальчиками воспрял и принял форму улыбки. – Всё не так, и я не знаю, как должно быть. Я весь какой–то… пустой… полый… ненавижу букву «П»!

– Есть и другие слова на эту букву, – сказал Чешир, подцепляя коготком крем с пирожного и слизывая длинным синим язычком. – Например «преданность», «передозировка», «перекрестки».

– Кстати, о перекрестках, – сказал хрупкий молодой человек с бледным лицом, появляясь на поляне. – Не будете ли Вы так любезны подсказать мне, в какую сторону идти?

Четыре пары глаз уставились на чужака. Первым опомнился Чешир, более привычный к странностям и новшествам, чем другие. От него не укрылось, что между молодым человеком в черном камзоле и Террантом существует удивительное сходство.

– Зависит от того, куда вам нужно попасть, – мурлыкнул он, снимаясь с места и возникая уже перед носом у бледного. Тот шарахнулся, но тут же опомнился и даже сделал попытку погладить Чешира.

– Я ищу Всадника, – сказал молодой человек. – Простите, я забыл представиться. Моё имя Икабод Крейн, и я прибыл из Нью–Йорка, дабы расследовать трагическое происшествие в месте под названием Сонная Лощина. Но в свете последних событий, думаю, моё назначение изменилось.

– Всадник… – яростно пискнула Мальямкин, слизывая с себя остатки мёда. – Неужто Кровавый Нож сбежал?

– Это вряд ли, – Чешир задумчиво помахал хвостом. – Скорее тут происходит нечто, чего не должно было произойти.

– Простите, но я должен идти, – Икабод поправил растрепавшиеся волосы, прочесав их пятерней. – Я должен отыскать Всадника. И, если повезет, сразиться с ним.

– Это вряд ли возможно, вьюноша, – сказал Чешир, устраиваясь на плечах пришельца. – Тот единственный, кто мог бы сразиться с Черным Всадником вничью, тот единственный, кто защищал нас от гибели, сейчас находится в Запретных Землях.

Икабод несколько минут обдумывал кошачье сообщение, почесывая Чешира за ухом и рассеянно глядя на троицу безумцев, перебрасывающих друг другу верещащий чайник.

– А эти трое? Такое ощущение, будто они не ведают, что происходит, – сказал пришелец, присаживаясь на вывороченный корень дуба по соседству с небольшой колонией синих грибов.

– Они и правда не ведают, – тихо отозвался Чешир, с нежной грустью глядя на Шляпника, который вылавливал Мали из вазона с вареньем. – Единственные, кто знают, это Мирана, наша нынешняя королева, её сестра и я. Да ещё тот, кто мог бы нас спасти… Правда, он вряд ли пожелает после всего, что было.

– А вдруг пожелает? Нельзя пренебрегать никакими способами для спасения, – Икабод почесал свой изящный носик, неуловимо напоминавший сопелку Шляпника. – Думаете, ещё есть время?

– Вижу, вы настроены серьезно, – улыбнулся Чешир, исчезая и снова появляясь перед самым носом констебля. – Держу пари, вы уже успели повидаться с нашим синим другом, его пыльца на вашем камзоле – явное тому доказательство.

– Вы о Бабочке? О да, я встретился с ним, – серьезно кивнул Икабод. – Именно он направил меня сюда, любезно сообщив, что вы можете указать дальнейший путь. Я встретил его, когда очнулся на тропинке в лесу и отправился искать выход. Я зашел достаточно далеко в лес, когда наткнулся на огромный гриб, окутанный синим дымом. А на нем сидело странное создание с огромными крыльями. Я спросил его, что происходит, и где я. Он говорил весьма странные и удивившие меня вещи. Он рассказал мне историю, услышав которую, я не могу вернуться домой и сделать вид, что ничего не случилось.

– Так он рассказал вам о Битве в День Безумия?– улыбнулся кот.

Крейн кивнул и черные локоны его растрепанных волос колыхнулись, упав на бледное лицо. В глубине темных глаз появился знакомый Чеширу огонек. Такой огонек он видел всего пару раз, и один из них в глазах маленькой девочки, ставшей молодой девушкой, но сохранившей в своем сердце достаточно булатности.

– Да, рассказал, – голос Крейна звучал мечтательно. – Он поведал, что раз в год, в День Безумия, двое рыцарей из двух лежащих рядом миров сражаются друг против друга. Ни один из них не побеждает другого. Иначе мир того, кто окажется победителем, поглотит мир побежденного.

– День Безумия наступит послезавтра, Икабод, – промурчал кот, переворачиваясь в воздухе. – И лишь один человек может спасти нас. Всего один. Ни вы, ни кто-то другой… лишь Илосовичу Стейну дана сила удержать исчадие Зазеркалья, Черного Всадника. Послезавтра на восходе солнца боец Зазеркалья будет ждать нашего бойца. И горе нам, если тот не придет.