Иной жизни для себя не представляю! Книга первая. Сложности переходного периода (СИ)

"Но мы же должны еще встретиться!" - вырвалось из меня желание и намерение.

"Я тебе об этом сообщу, когда придет время!" - поцеловала меня, помахала ручкой. И тут же погрозила пальчиком, что бы не вздумал ее сопровождать.

Часть седьмая.

В понедельникам машина с отдыхавшими в партии привычно задерживалась. Зато появился Рафик с электроразведчиками, и к нему из палатки девчат с сумкой в руке пробежала Зиночка. Не остановил, не подошел, как она и просила. Только вздохнул с сожалением, понимая, что несколько дней с девушкой вряд ли удастся встретиться. Рафик то в отряд завернул за ней, а обычно везет электроразведчиков сразу к месту работы, и так же возвращается назад.

Забрав девушку, микроавтобус покатил из отряда, а к нему уже подъезжали две машины. Из первой, нашей бортовой, посыпал и начал разбегаться народ с сумками - отнести их в домики и палатки. Вторая - Уазик - в нарушение правил, на стоянке машин не остановилась, и подъехала к палатке-камералке. Как всегда и везде делает начальство.

Из кабины степенно выбралась большая шишка - главный геолог партии, за ним бодро выскочил наш старший геолог - Виктор Александрович, и еще бодрее - геофизик Виталий. К ним уже спешили начальник отряда, и два только что приехавших геолога, успевшие отнести в домики привезенные с собой сумки. Как я понял, намечался большой разговор. И не ошибся.

Для начала перед большой шишкой был расстелен черновой вариант общей геологической карты, составленной двумя геологами и одним кандидатом в геологи студентом-дипломником. После этого мне, как самому "везучему", предложили первому объяснить важному гостю, что и как я успел нарисовать, и что предстоит доделать. Обошлось для меня легким и незаметным для окружающих мандражем. И не очень понятным комментарием босса:

"Все нормально. Но сам видишь: поверхность сложена породами более молодыми, чем вмещающие руду. Значит, под ними ее и нужно искать. И в первую очереди вблизи крупных разломов. У тебя один такой есть", - провел пальцем по долине, где сейчас проводилась электроразведка, - "но под большими наносами. Плюс перекрывающие руду пустые породы. Так что здесь пока что-либо планировать рано".

Я хотел сказать, что одну глубокую скважину можно задать прямо сейчас - определить мощность пород, под которыми руда теоретически может быть. Но Виктор Александрович меня опередил:

"Зимой скважину заверучную пройдем, тогда и определится, что делать дальше".

На этом душу мою отпустили на покаяние, и отвечали главному геологу по очереди мои старшие коллеги.

С геологией у них было яснее. Не карты составлены точнее - здесь то они как раз от моей отличались не в лучшую сторону. У них рудовмещающие породы слагали поверхность! А крупные разломы, кроме одного у Антона Степановича, если и скрывались, то под наносами не более метра мощностью - их легко вскрыть канавами.

Через час, в битком набитом Уазику - молодому Славе места в нем не нашлось - катили к моему разлому, положение которого сейчас уточняли электроразведчики. От него, после краткого обмена мнениями, покатили к другим подобным разломам уже не на моей площади. И в камералку вернулись к концу рабочего дня, выслушать резюме главного геологического начальника:

"Поисковое бурение начать у вас быстрее всего можно вот здесь", - показал пальцем один из разломов на площади Антона Степановича, - "Но без дополнительного вскрытия агрегатом БКМ, и горными выработками не обойдешься. БКМ у вас есть, через пару дней я лично канавщиков привезу. Останется составить вдоль разлома геологическую схему в более крупном масштабе - без нее скважины не выставишь".

Виктор Александрович, отвечающий за геологические дела в отряде, сразу же поинтересовался:

"А кто схему будет составлять? Присматривать за канавщиками, за БКМом? Это работы на месяц, не меньше, а лишнего человека у меня нет!"

Главный геолог задумался, почесал нос, пошевелил губами:

"У вас два студента-дипломника!"

"Один на картировке, как вы и предложили", - доложил старший геолог. А я усмехнулся: вот кто, оказывается, из-за двойной линии на записке сделал Лешку старшим техником на легкой работе !

"А второй чем занимается?" - это уже насчет меня, всего лишь техника младшего.

"Делает геологическую схему, по той же картировке",- Виктор Александрович напомнил, что схема эта сегодня тоже демонстрировалась.

Шеф опять задумался, опять почесал нос и пошевелил губами:

"Тогда так!" - ткнул в мою сторону пальцем, - "Он занимается разломом, а второй студент (т.е. Лешка) его схему (мою, то-есть) подрисовывает. Нечего на буровой прохлаждаться!" Ну что бы наоборот! Лешку на разлом, а мне - схему подрисовывать! Нет же, опять для меня сложная работенка!

Не задерживаясь, главный геолог умотал в партию, после чего старший геолог вспомнил обо мне:

"Клей на картон миллиметровку - на ней будешь все разносить. Работа, скажу тебе, ответственная, скрупулезная. Шеф решил, что на тебя положиться можно", - и улыбнулся, подсластил пилюлю.

А с Зиночкой сегодня я и словом не обмолвился, даже когда привозил шефа из партии на разлом, а электроразведчики крутились рядом.

Вечером передал Лешке схему по картировке и геофизические на нее накладки. Чем его не очень и расстроил, потому что это успел сделать Виктор Александрович, когда разъяснил для него новую работу. То бишь продолжение моей старой.

"В случае чего - поможешь, в породах ты получше разбираешься", - это он мне с видом серьезным, потому что по работе. А дальше, уже не по ней, со смешком и тоном игривым:

"С Зинкой то что случилось? Почему тебя избегать начала?"

"Да нормально все", - пожал я плечами, демонстрируя искусственное недоумение, - "как-никак, а в отряд ее Виктор Андрианович пригласил, составить компанию на озеро, кстати вместе с тобой и твоей кралей. Я что, должен был к ней прилипнуть намертво?"

"Темнишь по черному", - не поверил Лешка, но дальше обсуждать тему не стал, у нас договоренность: насчет отношений с подругами - табу, никаких комментарий.

Часть восьмая.

Новая работа - новые заботы. Раньше я много времени уделял геофизическим картам, а изучать породы мог только в керне картировочных скважин. Сейчас же, на крохотном участке, геофизика помогала меньше, зато образцов было великое множество: из сотен дудок БКМ, всех естественных обнажений, десятков канав, которые через пару дней начали выдавать привезенные главным геологом партии канавщики, выбрасывавшие землю с производительностью небольших экскаваторов. Кроме пород, нужно было выделить и проследить все разломы - по мельчайшим признакам: в деталях рельефа, в особенности растительности, и даже в предпочтении мелких животных к сооружению жилищ в определенных местах. После чего их же вскрыть канавами, объяснить техникам-документаторам что и как в этих канавах описывать. Побегать пришлось по настоящему, и скоро на участке не осталось квадратного метра, где не ступала бы моя нога. Но, худо-бедно, с работой я справлялся.

На любовном же фронте было совсем плохо. Зиночка не подавала никаких вестей, а увидеть ее я не мог - работал далеко от электроразведчиков совсем в другой от отряда стороне, и пробежаться к ним, как это делал раньше, не имел возможности. Что-то нужно было предпринять, и в субботу исключительно ради рыжей бестии с зелеными глазами я наметил для себя камералку.

Воспользовавшись моментом, утром старший геолог попросил показать мою схему, долго рассматривал, что я успел на ней нарисовать. Подозвал Виталия, и ткнул в картинку пальцем:

"Как?"

"А у него плохо не получается!" - Виталий мне подмигнул и улыбнулся. И здесь в палатке появился Николай Федорович, естественно к нам подошел.