Снежный Ангел (СИ)

- Мистер Фостер… - начала она.

- Просто Джим.

- Хорошо, - слегка смутилась Розали. – Скажите, Джим, вы знакомы с мистером МакКарти? Я видела вас обоих на фото в галерее, – уточнила она на всякий случай.

- МакКарти? М-м-м… Эммет МакКарти? А чем он так вас заинтересовал?

Розали небрежно пожала плечиком:

- Мне показалось знакомым его лицо.

Джим рассмеялся:

- О, я бы дорого дал, чтобы узнать, где прячется этот человек.

- Вот как? – кокетливо спросила Розали. – И насколько дорого?

- Это зависит от того, как давно вы встречались со Снежным Ангелом, - в тон ей ответил Фостер. – Но едва ли это было в последние пару лет, дорогая. Вы не похожи на человека, опекающего инвалидов.

- Инвалидов? – Розали выгнула бровь, стараясь не выдать своего потрясения. – На фото в вашей студии он выглядел вполне здоровым. И почему Снежный Ангел?

- Еще несколько лет назад Эммет МакКарти был известным альпинистом, - начал Джим Фостер, наслаждаясь произведенным эффектом. - Он получил свое прозвище за то, что поднимался туда, куда без ангельских крыльев подняться было невозможно, а еще за песенку, которую постоянно мурлыкал. Что-то там тоже было про ангела…

Розали вздрогнула и нервно рассмеялась. Однако Фостер, казалось, не заметил необычного оживления девушки. Журналист нашел в ее лице благодарного слушателя, и теперь его уже было невозможно остановить. Явно любуясь своим красноречием, он продолжал:

- Та передача, о которой вы говорите, Розали, была снята четыре года назад, сразу после восхождения Снежного Ангела на Эверест. Он поднялся туда без кислорода, да еще и помогал своему товарищу. Насколько мне известно, по этому маршруту пока никому больше не удалось пройти. Но около двух лет назад ему с другом и напарником пришлось где-то в Австрии выручать из беды неопытных альпинистов: у них погиб руководитель, и группа, потеряв направление, на спуске попала в ловушку. МакКарти уже поднимал на гребень последнего из незадачливой четверки, когда начался камнепад. Первым же камнем перебило страховочную веревку, парнишка упал в пропасть и разбился. Сам же МакКарти, пролетев метров пятнадцать, угодил на карниз, с которого ухитрился подняться на гребень без страховки и вообще буквально на одном упрямстве - позже, когда его парализовало, выяснилось, что он лез по отвесной скале с переломом двух позвонков и ребра.

Розали невольно ахнула:

- Парализовало?

- Да, - ответил Фостер, явно довольный произведенным впечатлением. – Разное поговаривали: вроде бы МакКарти допустил ошибку – заторопился, перестал бить крючья, ведь тот парень совсем загибался, а до гребня оставалось всего ничего, буквально несколько ярдов. Кое-кто настаивал на судебном процессе, но семья погибшего отказалась выдвигать обвинение. Я тогда подготовил материал для нового ток-шоу – вы же понимаете, дорогая, что это была настоящая бомба? Но этот осел наотрез отказался от участия, а ведь можно было выжать из общества такую слезу, что собранных денег хватило бы на любую операцию. Да и наша корпорация гонораром не обидела бы…

Вальс закончился, музыканты заиграли какую-то жизнерадостную рождественскую мелодию, и Джим Фостер подвел Розали к столикам с закусками и напитками. Она дрожащей рукой схватила бокал воды и выпила залпом, забыв о помаде и папарацци и не обращая внимания на то, как стучат ее зубы о хрусталь. Впрочем, увлеченный собственным рассказом журналист этого не заметил и, отхлебнув виски, продолжил с прежним энтузиазмом:

- В общем, год или больше он провел в европейских больницах, и первые полгода врачи были единодушны: жить будет, а ходить, даже на костылях, - никогда. Невеста к нему приезжала все реже, потом вообще перестала, да он и не настаивал. Не удивлюсь, если этот идеалист просто не хотел обременять собой молодую красивую женщину. Но потом появился какой-то новый метод лечения, а с ним надежда. Едва встав на костыли, этот упрямец помчался к невесте: хотел сделать сюрприз на Рождество - и сделал… застав ее с тем самым лучшим другом, с которым был на последнем восхождении. Ну, согласитесь, Розали, ведь не сюжет, а конфетка! Однако с тех пор Эммет МакКарти бесследно исчез. Возможно, спился с горя или лечится от наркозависимости в какой-нибудь закрытой клинике - были у него проблемы с обезболивающими, насколько мне известно…

***

Эммета хватило только на то, чтобы с широкой улыбкой постоять на крыльце, пока джип, увозящий его Ангела, не скрылся из виду. Конечно, он сам сел бы за руль, но спина просто разламывалась от знакомой боли, и он знал, что будет потом. А свалиться с приступом посреди Сиэтла или на трассе совсем не хотелось. К тому же Роки можно было взять с собой, а что делать с Зефиром?

Тяжело ступая, он вошел в дом и грузно опустился в кресло. Пес с готовностью плюхнулся на свой коврик у камина. Лучше было бы лечь, но Эммет знал, что тогда просто не сможет встать, потеряет сознание от боли. А ведь последние месяцы все шло хорошо, он уже думал, что с приступами покончено, поэтому так уверенно пообещал ребятам вернуться к работе не позже февраля. Но чудес все-таки, похоже, не бывает – позавчера, торопясь побыстрее занести в тепло свою строптивую гостью, он оступился на крыльце и теперь будет долго и болезненно расхлебывать последствия своей поспешности.

Телефон доктора Каллена долго не отвечал, но потом он все же взял трубку. Несмотря на дневное время, врач говорил сонным голосом, как будто звонок Эммета его разбудил. Но, сообразив, с кем разговаривает, Карлайл сразу проснулся.

- Что случилось, Эммет? Приступ?

- Да, док, - с трудом выдавил он.

- Боль по шкале от одного до десяти? – деловито спросил врач.

- Шесть, - слегка приврал Эммет.

- Ясно, - вздохнул Каллен. – Вот что, МакКарти, я сейчас в Италии. Только что уснул, поэтому плохо соображаю. Ты ведь все еще у Джаспера в бунгало? Тогда поступим так: я позвоню в Форкс, там в местной больнице у меня сохранились кое-какие связи. Но в лучшем случае помощь прибудет часа через два.

- Ясно, - прохрипел Эммет. Боль уверенно штурмовала восьмерку. В глазах темнело. Он старался размеренно и глубоко дышать, уговаривая себя, что это только боль, никакой опасности нет.

- Терпи, парень. Пока можешь принять что-нибудь из салицилатов.

Вымученный смешок Эммета больше напоминал стон, и Карлайл поспешил попрощаться.

Теперь нужно было только ждать.

Возможно, если думать об Ангеле, время пройдет быстрее. Сейчас она, наверное, как раз проезжает мимо своей «Ауди». Дорогая игрушка, но непрактичная. Как и ее хозяйка. Это же надо – отправиться в такую дальнюю дорогу без теплых вещей. В декабре!

Больно. Спину словно пилят тупой пилой, а сердце сжимает незнакомая тоска. Эта девушка ворвалась в его, казалось бы, отлаженную жизнь и все изменила. Как будто сняла с сердца ледяной панцирь и вытащила из глубины души что-то давно забытое, запертое на миллион замков. Снова захотелось жить… Бог мой, как же захотелось жить! Во что бы то ни стало отвоевать Розали Хейл у этого ее хлыща… Ангел ты, Ангел. Как можно вот так, очертя голову, делать такой важный выбор? Да стоит ей пожелать – и у ее ног окажется нормальный мужик, а не такое ничтожество, как этот прилизанный красавчик. «Ты, что ли, нормальный? - саркастически подумал он о себе. – Хотя… лежать у ног сейчас самое то. Вот только настоящий мужчина должен не валяться у ног своей женщины, а носить ее на руках».

Кто-то застонал – громко, протяжно. «Это я?» - удивился Эммет.

Потом ему все-таки, видимо, удалось на какое-то время забыться, потому что, открыв глаза, он увидел, что в комнате полутемно. В дверь стучали, а Роки грозно рычал, глядя на вход.

- Не заперто! – крикнул он. И хотя получилось слабо и сипло, его услышали и поняли. Роки замолчал, но продолжал бдительно смотреть на дверь.

Вошедшая – женщина средних лет с кудрявыми русыми волосами, выбивающимися из-под пушистой меховой шапки, быстро отыскав выключатель, включила свет.