Зимняя сказка

«Мен-Монпарнас» преобразился в ее глазах: утреннее солнце блестело яркими вспышками на чистых стеклах, люди, идущие на работу, излучали положительные эмоции. Словно гармония, поселившаяся в ее душе, распространилась на окружающий мир. Она входила в двери, когда услышала оклик за спиной:

— Привет, подруга, — поздоровалась Амели, поравнявшись с ней. — Я тебя не сразу узнала. Ты какая-то другая.

— Странно, — искренне удивилась Жюли, — я вроде бы новых вещей не надевала, прическу не меняла, даже макияж повседневный. Наверное, мы давно не виделись.

— Нет, дело не во внешности. Ты, — она сделала паузу, пока они заходили в здание, — словно светишься изнутри, улыбаешься. Наладилась личная жизнь?

— Да, я встретила замечательного человека. Он понимает меня с полуслова. У нас похожие вкусы, взгляды на жизнь.

— Правда? Рада за тебя. Расскажи об этом назойливому Шатобриану, чтобы быстрее отстал. Хотя у нас в отделе вряд ли перестанут сплетничать.

— Знаешь, мне нет дела до чужого мнения, — беспечно заметила Жюли.

— Какие невероятные перемены! — Амели только развела руками. — Наверное, твой возлюбленный просто клад, раз сумел вселить в тебя уверенность. Я сама ценю таких мужчин на вес золота. Они умеют превратить жизнь в праздник.

Подруги вместе с толпой сослуживцев зашли в лифт, где продолжить беседу не удалось. Через пару остановок стало значительно свободнее. Жюли наконец протиснулась к Амели и, уже выходя, сказала на прощание:

— Ты совершенно точно описала Шарля. Вот видишь, менять мнение никогда не поздно. Желаю приятного дня!

Двери лифта захлопнулись, унося с собой удивленное выражение, застывшее на лице Амели. Судить и критиковать других людей легко. Труднее признать собственные ошибки, но Амели справится с этой задачей. Возможно, через некоторое время, когда она оправится от шока, их дружба возобновится. Но тогда Жюли будет избавлена от советов, авторитетных заявлений, нотаций.

Кабинка встретила свою хозяйку ароматами цветов. Она заглянула к Шарлю, но его не обнаружила. Вполне ожидаемо. С одной стороны, ей сразу стало немного грустно, а с другой — появилась возможность вплотную заняться делами, которых скопилось прямо-таки неприличное количество. Шарлю необходимо дать время реализовать свои творческие планы. Они оба с пользой проведут период разлуки.

Накануне Жюли легла спать довольно поздно, поэтому за напряженный рабочий день успела сильно утомиться. Завтра ее ожидало повторение нынешнего аврала. Пришлось отложить первоначальный план заглянуть к поэту-затворнику вечером. Она надеялась увидеть его в среду. Однако Шарль вновь не пришел. Коллеги подшучивали над Жюли, сочувствуя, что она осталась без внимания своего кавалера. Но ей уже было не до шуток. Она хорошо помнила, как Шарль описывал состояние творческого подъема: окружающий мир перестает существовать, нет ни голода, ни усталости. Он легко может заболеть после таких поэтических марафонов. Жюли придется позаботиться о его здоровье. Ключи у нее есть, адрес тоже. День прошел под знаком выполнения всех задолженностей, сдачи задержанных документов. Она не пошла на обед, почти не отходила от компьютера, зато к вечеру полностью уложилась в план.

Шарль жил в необычайно красивом доме. Старинное здание постройки середины девятнадцатого века идеально подходило для проживания в нем творческих личностей. Внутри сохранились отдельные элементы первоначальной отделки: кованые лестничные перила, фрагменты лепнины на потолке и стенах. Жюли чувствовала себя так, словно оказалась в музее, пусть и адаптированном к сегодняшнему дню. Шарль жил на третьем, верхнем, этаже. В коридоре, с которого начиналась его квартира, царил полумрак. Она на ощупь прошла вперед, заметив свет, выбивавшийся из-под ближней двери. За ней обнаружилась просторная комната, походившая на рабочий кабинет. Жюли только мельком взглянула на помещение, потому что заметила хозяина, спавшего прямо на полу. Он расположился возле своего рабочего стола, даже не потрудившись погасить лампу. Вокруг Шарля были разбросаны его рукописи, словно он смахнул их неосторожным жестом, падая на пол от усталости. Довел себя до такого состояния! Жюли задумалась, как лучше поступить. Будить его не хотелось. Оставалось только устроить его импровизированную постель с максимальными удобствами. Она заглянула в соседнюю комнату, служившую ему спальней, взяла оттуда подушку и одеяло. Не без труда приподняв спящего, устроила его на мягком возвышении, а сверху накрыла одеялом. Облагодетельствованный таким образом, Шарль повернулся на другой бок и продолжил свое путешествие в мире грез. Жюли не знала, как давно он отключился и как скоро придет в себя. Одно она знала твердо: ночь она проведет в этой квартире. Жюли прошла на кухню, чтобы приготовить поесть. Холодильник оказался практически пустым, за исключением нескольких заплесневелых овощей, куска сыра и неопределенного блюда с давно просроченным сроком давности. Она искренне удивилась, как при такой жизни Шарль не умер от голода. Вот, оказывается, чем объясняется его худоба. Он совсем ничего не ест. Жюли отправилась в ближайший магазин, чтобы запастись всем необходимым. Через час холодильник преобразился до неузнаваемости.

Следующий этап заключался в приготовлении ужина. Она выбрала два несложных и вкусных блюда, которые хорошо ей удавались, — картофель фри и свой фирменный салат. Их можно будет подать завтра утром, если Шарль сегодня не проснется. Когда дела на кухне были закончены, часы показывали десять вечера. Жюли осторожно заглянула в кабинет. Стараясь не шуметь, она решила собрать разбросанные листы. Любопытство не позволило ей оставить без внимания поэтические труды возлюбленного. Стихи попадались самые разные: длинные, пространные и совсем короткие, с иронией и глубоким смыслом, отличающиеся по стилю. Она присела в кресло у окна и занялась чтением. Поразительно, как точно, красиво Шарль описал те мысли, которые часто приходили в голову и ей. У него все получалось идеально: язык, образная система. Жюли до последней секунды сомневалась, действительно ли он талантлив. Стихотворное посвящение, написанное в ее честь, не давало полного представления о его творчестве. Оно скорее являлось результатом пылких чувств, душевного подъема, на что способны многие люди, и не обладающие поэтическим даром. Зато стопка стихов, лежавшая у нее на коленях, рассеяла былую неуверенность.

Жюли решила положить рукописи на подоконник, потому что остальные поверхности были заняты. Она поправила шторы и заметила в углу какую-то бумагу, очевидно свалившуюся при подобных манипуляциях ранее. Текст на ней был напечатан. Жюли с изумлением пробежала глазами строчки, свидетельствовавшие о том, что Шарль заключил договор с крупным парижским издательством на выход книги стихов. Она посмотрела на него — он спал с безмятежной улыбкой на губах. Воистину человек-загадка. Можно, конечно, обидеться на подобное недоверие, скрытность. Но Жюли понимала: он ведет себя так ненамеренно. Просто Шарль существует одновременно в двух мирах и из-за этого не всегда успевает сориентироваться в ситуации.

После бесконечно длинного дня ее начало клонить в сон. Жюли решила воспользоваться кроватью хозяина, которую он, сам того не подозревая, уступил своей гостье.

Она проснулась от грохота посуды, доносившегося из кухни. Комнату заливал яркий солнечный свет зарождавшегося дня. Часы на тумбочке показывали половину восьмого. Вчера за всеми хлопотами Жюли не подумала, что без будильника рискует проспать работу. К счастью, Шарль ответил услугой за услугу, разбудив ее сейчас. Жюли надела блузку с юбкой и заглянула на кухню. Шарль стоял у плиты, помешивая содержимое сковородки. Он выглядел бодрым и полным сил. Увидев Жюли, он расплылся в улыбке.

— Доброе утро, милая! Прости, если разбудил. Я только хотел разогреть завтрак, а потом отнести тебе в постель.

— Я совсем немного ем по утрам, — ответила Жюли. — А ты обязательно позавтракай как следует. Нельзя так небрежно относиться к собственному здоровью.