Иной жизни для себя не представляю! Книга первая. Сложности переходного периода (СИ)

"Так я ж пигалице и говорю, что б дома сидела! Адрес то у тебя есть, не заблудишься!" - еще раз протянул мне руку - "Володя! А тебя Юрой зовут!" - и потянул меня в комнату, - "Чего зря время теряем - давай по стаканчику за знакомство!" - это он мне, а потом Свете, - "А ты на стол что-нибудь поставь, жинка куда-то убежала!"

Через полчаса, хлопнув три стаканчика, я знал, что буду встречать новый год в трехкомнатной квартире общежития семейного типа, где каждая супружеская пара занимает по комнате, что кроме меня будет много народа, и что подремать, вернее поспать утром, мне лучше в гостинице. И понял, что пора убегать, ежели не хочу раньше времени свалиться с ног, потому что ровняться в питье с Володей было пустым делом. Встретил полное понимание Светы, с которой мы еще ни разу не поцеловались, и наконец вдвоем с ней комнату покинули, после клятвы, что к восьми вечера буду как штык.

Как только выскочили за дверь общего коридора, тут же прижались друг к другу и целовались, пока кто-то не затопал, поднимаясь по лестнице. Пришлось в приятном занятии делать паузу. Дальше долго бродили по городу, говорили и говорили, пешком дошли до моей гостиницы, и я вместе со Светой заглянул в свою комнату, к сожалению застав в ней одного постояльца. А так хотелось побыть с девушкой одним!

Вернулись в пятиэтажку ровно к восьми, по дороге купив коньяк и шампанское, как мой вклад к праздничному столу. И были встречены веселой компанией, молодых супружеских пар. Тут же меня со всеми познакомили, и скоро все сидели за праздничным столом. Как и положено, через час уже шум, смех, веселье, потом и танцы в длинном общем коридоре. Конечно, и мы танцевали, и в укромных местечках, за какими-то шкафами, когда нас никто не видел, целовались. И не могли не спалиться: в очередной раз отпрянули друг от друга, а Володя смотрел на нас и улыбался. Ничего не сказав, исчез.

"Ну и пускай!" - нисколь не расстроилась Светочка, - "Только он сегодня маме позвонит, что ко мне парень приехал, и я с ним целуюсь!"

"А это хорошо или плохо?" - мне было не безразлично, как ее мама на звонок отреагирует.

"Пусть и она знает, что у меня есть....любимый!" - потянулась, и поцеловала меня еще раз.

Расползаться по своим комнатам молодые супружеские пары начали в пять утра. Я не стал ждать, пока останусь один, и получив от Светы приказ вернуться к двенадцати дня, на продолжение праздничного мероприятия, квартиру покинул. А случайный таксист, уже с пассажиром, подбросил меня до гостиницы.

На следующий день я из нее выписался, пешком добежал до знакомой пятиэтажки, и застал в полном сборе ночную компанию. Старые знакомые с восторгом приняли мое появление, пришлось с часок за столом посидеть. А потом вдвоем мы смылись, и бродили по городу, пока не пришла пора ехать в аэропорт. Не хотел тащить туда Свету, но она завозмущалась, намертво в меня вцепилась, и чуть ли не заплакала. Пришлось ехать вдвоем. Когда пригласили на посадку, ко мне прижалась, и отпустила в последний момент.

В Москве в общагу добрался в два часа ночи, на двери висела записка: "Я в тридцать пятой". Что говорило совсем другое: Лешка привел подругу и комната занята. А для меня он нашел место, в этой тридцать пятой, у наших же ребят. Пошел спать к ним.

После Нового года общага два дня по инерции шумела. А потом начались экзамены. Я их не очень и боялся, но в конспекты и учебники все же заглядывал. А как иначе? В те времена, именно под завязку с институтом, придумали дисциплину "Научный коммунизм". Который сто лет кому был нужен, но включал все лекции от первого до пятого курса включительно, от Маркса до Ленина-Сталина и Хрущева, все эти съезды ВКПб и КПСС, все принятые на них "эпохальные" решения. Полный дурдом! Да еще требовали знания работ классиков марксизма-ленинизма в таком объеме, что прочитать все невозможно за пять лет учебы, даже если одним чтением только и заниматься. Здесь я изначально пошел по преступному пути - кроме "Краткого словаря политического работника" ничего не читал. И этого хватило - экзамен сдал на пятерку, удивив экзаменатора знанием цитат, потому что этот словарь был из них и составлен. На радости, что наконец с "коммунизмом" рассчитались без потерь, наша группа в полном составе вечер гудела, тосты были такими, что если б дошли до преподавателей этой фантастической дисциплины, всем бы нам оценки переправили на двойки, если не на колы.

Следующий экзамен был еще чище: петрология. Попробую объяснить, на примере обычного и всем известного булыжника. Видно, что он неоднороден, состоит из отдельных разноокрашенных частиц. Это минералы, их в одном камне не меньше десятка. А всего минералов сотни, и из них геологу обязательно нужно знать триста пятьдесят! И не только названия, а и по семи показателей для каждого, что бы их различать! И для каждого знать две формумы, простую и окисную! Что это такое? Возьмем кислоту. Можно записать H2SO4 - простая формула, а можно H2O+SO3 - окисная формума. Но это кислота, соединение простое, элементов всего три. А если элементов двадцать и формула на пол строки и даже больше? И эту абракадабру нужно знать! Понимать, что в каких условиях образуется и что будет, если эти условия начнут меняться!

Короче говоря, ребята с лица сошли от зубрежки. Я тоже поднапряг извилины, и к шести утра был в институте - по просьбе преподавателя экзамены начались так рано, потому что на каждого студента, по многолетнему опыту, приходилось по часу на беседу. И хорошо, если к одиннадцати вечера мучения последнего заканчивались. Я пошел первым, получил пятак. И весь оставшийся день был свободен! Отмечать это дело начали с обеда, когда треть группы отстрелялась, и к вечеру, когда отмучился последний бедолага, все были так хороши, как редко бывает.

Еще два экзамена были мелочевкой, и говорить не стоит. Их проскочили, особо не напрягаясь. Теперь все, с учебой закончено, осталось написать дипломы.

Теперь смеялся тот, кто на практике не пожалел свободного времени при сборе материалов - переписал и перерисовал из отчетов все возможное. Я и Лешка это сделали, и поплевывали, наблюдая как коллеги бегают к преподавателям за консультациями по вопросам, ответы на которые в свое время поленились примитивно переписать. Посидеть нам пришлось только за расчетами шахт и разведочных выработок, потому что делать их нужно было согласно учебникам, а не исходя из опыта, как делалось в ГРП-21. Но справились и с этим. Наконец наставники или кураторы готовые материалы у подопечных просмотрели, посчитали, что дипломы готовы для защиты перед госкомиссией, и были назначены ее дни - по пять-шесть человек в каждый.

Десять дней защищались, столько же дней пили - уже инженера-геологи проставлялись, вызывая зависть у пока что студентов-дипломников. Потом неделю, когда защитились все, пили просто по инерции. Пока не началось распределение на работу.

Честно говоря, побаивался. Но для меня и Лешки оно прошло на отлично. Пять человек были приглашены в деканат, где оказался главный геолог объединения, которому Лешка в свое время передал записку, подчеркнув в ней свою фамилию двумя чертами. И этот главный геолог, вначале отметив, что на преддипломной практике все мы показали хорошие знания, предложил работу. Четверо согласились, и тут же получили уверение, что места для нас как геологов уже определены. Все, как мне и обещали в ГРП-21! Сразу побежал писать письмо Свете.

А через полмесяца, проведав родителей и забрав с собой всю охотничью амуниция, я и трое моих коллеги стояли на перроне, готовясь занять купе скорого поезда в теплые края. Одного геолога, жившего у тетки в Подмосковье, но пять лет числившегося в общежитии в комнате со мной и Лешкой, провожала молодая жена - тетка своего добилась, передала племянника в надежные руки. Другого провожала незнакомая мне девушка, злого Лешку не провожал никто, а меня - Инночка. Побродили с ней по перрону, в основном молча, когда подали состав, вздохнула, обняла, поцеловала в губы: