Правда (СИ)

— Как скажете, кофе так кофе, а я буду чай. — Не то, чтобы я не любил кофе, скорее наоборот. У меня была легкая кофеиновая зависимость, но я старался пить его как можно реже, моя и без того капризная кожа моментально реагировала на переизбыток кофеина или сахара в организме. Мы дошли до ближайшей кофейни и устроились там.

— Вы верите в любовь? — вдруг спросила она. Признаться, странный вопрос, тем более для начала беседы. Хотя я сам всегда считался странным, особенно для новых людей. Мои знакомые и семья понемногу привыкли к моим вечным витаниям в облаках.

— Аммм, это сложный вопрос, скорее нет, чем да.

— Ого, никогда не встречала людей, которые не верят в любовь, наверное, тяжело вам живется.

— Наверное. Не то, чтобы я не верил в нее, скорее не знаю, что скрывается под эти термином, ведь нигде нет точного определения. Вот вы, например, можете мне его дать?

— Рассказать вам, что такое любовь?

— Да, в вашем понимании.

— Ну… — Она задумалась и начала перебирать салфетку в руках, а затем опустила глаза, разглядывая стол. — Это когда ты смотришь на человека и понимаешь, что, кроме него, тебе ничего в этом мире не нужно. Все уходит на второй план. Когда ты просто можешь молча сидеть с ним рядом по несколько часов, а время вокруг замирает. Когда не хочется вылезать из кровати, а хочется остаться в ней навсегда, лишь бы чувствовать тепло, которое исходит от твоей второй половины. Чувствовать его дыхание, сердцебиение. Когда спать некогда, потому что вы строите планы на будущую жизнь, планируя все до мельчайших деталей, вплоть до того, где проведете старость. Когда тебе не нужно притворяться, тем, кем ты не являешься на самом деле. Когда не нужно хранить секретов и тайн. Когда не боишься своих недостатков. Когда тебе легко и голова слегка кружится, а земля под ногами отсутствует. Когда ты паришь, словно в облаках, а сила гравитации не имеет значения. — Слегка погрустнев, девушка отвела глаза в сторону и положила руку под подбородок.

Я, признаться, был обескуражен, не ожидал услышать такого ответа. Как будто он был заготовлен заранее. Я разглядывал каждый сантиметр ее лица, внимательно, не пропуская деталей. Ее обворожительная, белоснежная улыбка, аккуратно накрашенные блеском губы. Она даже улыбалась глазами, а когда улыбалась, ямочки на щеках становились более заметными. Темные, аккуратные брови, ресницы, которые не были накрашены, но все равно прекрасно выделялись. Ее лоб, на котором не было ни морщинки. На этой девушке вообще было мало макияжа, скорее аккуратно наложен тональный крем, который придавал лицу легкую смуглость. Ногти, покрытые черным лаком. Юбка чуть выше колен. На ней был красивый вязанный белый свитер с высоким горлом, сложенным вдвое. Она выглядела очень стильно, что было немаловажно для меня. Я начинал понимать, что мне жизненно необходимо узнать ее лучше. Я хотел было показать свое изумление от сказанного ею, но вместо этого съязвил.

— Слишком много «когда».

— Вы не романтичный, как я вижу. — Переведя взгляд на меня, она добавила. — Не знаю, возможно.

— Любовь слишком идеализирована. СМИ, кинематограф, музыка — все это показывает нам, какая она должна быть. Нам ее навязывают, рисуют ее образ. — Немного подумав о сказанном, я вдруг прикрыл глаза. «Черт, Абель, что ты несешь, сейчас спугнешь девушку». Этого я допустить уже не мог. — Простите, я не такой черствый, каким мог вам показаться. Вы так описали это чувство, сразу видно, что вы любили, а может быть, любите и сейчас. — Я договорил и мысленно помолился: «Нет, пожалуйста, скажи, что я не прав».

Она посмотрела на меня с любопытствам и ответила. — Нет, вы не угадали, я никогда не любила. — Мне сразу же полегчало. Я понял, что очень важно было получить именно такой ответ, хотя не понимал, почему. Раньше мне было все равно, есть ли кто-то у кого-то или нет, я просто удовлетворял свои потребности, и все на этом. Почти не существовало никаких преград. Но тут было что-то другое, что-то, чему я не мог противостоять. Я просто потерял вкус жизни, если он вообще когда-то присутствовал. Хотя, если оглянуться, все было нормально. Какая-никакая семья, любящая мама. Я учился в университете, в перспективе была карьера, веселая жизнь с Гарри. Я не знал сверстников, которые отрывались бы так же, как мы. Но… я будто проживал эту жизнь, а не жил. Всегда понимал, что слишком молод, чтобы сдаваться. Да, ничего плохого не происходило, просто я застыл, застыл в этом времени. Мне хотелось новых ощущений. Я хорошо осознавал, что именно мне нужно, но не мог найти ту, с который почувствовал бы то, о чем говорила Дженифер. У меня были «отношения», чтобы просто окончательно не впасть в депрессию. Но я так и не смог ни в кого влюбиться, когда трезвел, говорил им с утра, что мы созвонимся или обязательно встретимся, что-то вроде этого, а потом исчезал. Всегда получалось делать это легко и непринужденно. Сидя на вечеринках, в барах, я смотрел на всех этих влюбленных, которые веселились, держались за руку и слегка завидовал. А потом вспоминал, зачем мы с Гарри знакомимся с девушками, и мне по-своему становилось неприятно, грустно. Но, на вопрос, что со мной, почему я грущу, всегда отвечал одинаково, и непроизвольно улыбался, будто хотел, чтобы от меня быстрее отстали, а потом вливался в общее веселье. Никогда не делился тем, что происходит у меня внутри. Да и что бы это изменило? Так было правильнее, так я всегда считал. Поэтому и проводил время в шумных компаниях разношерстных людей, ведь пьяные ночи веселее трезвых. Но та тревога, та грусть никуда не уходила. Я будто был мертвым, лишь притворялся живым и это, кстати, неплохо получалось. Со временем вопросов становилось все меньше, и даже Гарри начал привыкать к моему состоянию.

И вот теперь я сидел и смотрел на эту девушку, и чувствовал что-то другое. Любопытство сводило меня с ума. Я позволил себе немного помечтать. Мечтать, что это именно она, та самая, хотя знал ее всего час. Но мне в ней нравилось все: внешность, ее смех, манера общения, ее голос. Мой интерес только нарастал. Дышать становилось тяжелее. Я боялся ее, но сердце брало верх над рассудком.

Я взял телефонный номер Дженифер, но так и не успел им воспользоваться. В ту роковую ночь мы с Гарри в последний раз проехались вместе…

— Абель… Ты самый удивительный из всех моих пациентов. Ты заставляешь мое сердце биться чаще, у меня даже появились слезы на глазах. Черт. Не помню, когда вообще себе позволял такое. Видимо, я вовсе не профессионал. — Алексей нервно ухмыльнулся, медленно встал, пошел к окну.

— Нет, это не важно. К каждому пациенту нужен индивидуальный подход, помните? Вы нашли этот подход ко мне. Спасибо вам за это. Мне намного легче, у меня есть человек, с которым я могу всем этим поделиться.

— Послушай, Абель. То, что ты пережил. Даже не знаю. Мало кто смог бы с этим справиться. Я очень горд тобой, и, если в этом есть хоть малая часть моей заслуги, значит, все это было не зря. Я смотрю на тебя и понимаю, что самое худшее позади. Я вижу, что ты скрываешь от меня какое-то важное решение, и почему-то мне кажется, что это правильное решение.

— Кхм. Вы весьма проницательны. — Я улыбнулся ему, впервые за все время. — Вот, держите. — Я достал дневник и положил его на столик.

— Это то, о чем я думаю?

— Да. Именно.

— Ты все-таки это сделал… Получается, моя догадка сработала?

— Да. По крайней мере, я точно знаю, что я в своем теле, в своем разуме и нахожусь по эту сторону экрана. — Алексей протер лоб платком.

— Я не буду его читать, Абель.

— Почему?

— Боюсь. На самом деле боюсь испытать хотя бы малую долю той боли, которую испытал ты. Слова здесь лишние. Мне горько, Абель, что твоя жизнь свернула не туда, приняла такой трагичный оборот. Ты молод, у тебя все еще впереди и все наладится. Просто скажи мне, что ты собираешься делать дальше?