Монополия на верность

– И ты мне не скажешь? – спросила она.

– Нет, – ответил Хантер. – Не скажу.

В нерешительности она теребила пальцами лямку своего платья. Карли должна была спросить, хотя подозревала, что уже знает ответ. Наконец набралась смелости:

– Твоя бывшая подружка была журналисткой?

В поведении Хантера ничего не изменилось, только пальцы, сжимающие стакан, побледнели.

– Да, – ответил он.

Это объясняло многое в его первоначальном отношении к ней, но что же могло произойти между ним и его почти невестой? Она была больше чем просто подружка, которая решила двигаться дальше? Больше чем просто женщина, которая передумала и бросила якобы любимого мужчину? В голове Карли вертелись всевозможные варианты.

Она знала, что он не ответит, но все же попыталась:

– Ты собирался когда-нибудь рассказать мне об этом?

Наступила долгая пауза.

– Наверное, нет.

Его ответ оказался более болезненным, чем она ожидала.

– Что произошло?

– Это не важно, – мрачно сказал он и проглотил остатки виски.

Осторожно поставив стакан на столик, Хантер посмотрел на нее с выражением, от которого у Карли все сжалось в груди, – абсолютная незащищенность, соединенная со жгучим желанием. Интригующая комбинация, которая придала его тону грубоватость.

– Ты надела этот наряд для меня?

С тяжело бьющимся сердцем Карли взглянула на леопардовое платье-комбинацию, в котором она была на первом телешоу. Она надела его, собираясь подразнить Хантера и поднять ему настроение после той неожиданной встречи, но теперь оно казалось неподходящим. И очень неправильным. В его глазах горел обнадеживающий огонь, но сквозь него пробивались усталость и пустота, которые он скрывал.

– Хантер, – сказала она, глядя на него сверху вниз. – У тебя был трудный день, и ты устал.

– Я в порядке.

– Ты ел?

Глядя ей в глаза, Хантер обхватил ее запястье.

– Я не голоден.

Решимость Карли поколебалась.

– Ты должен отдохнуть. Тебе нужно поесть.

– Нет. – Все еще держа Карли за запястье, он протянул другую руку, обхватил ее за шею и пробормотал: – Мне нужна ты.

Ее сердце бешено забилось в груди, когда он поцеловал ее. В движениях его губ и языка сквозило отчаяние, которое было больше, чем просто сексуальное желание. Да, оно было интенсивное. И страстное. Но его рот оказался таким требовательным и настойчивым, словно Хантер был утопающим, который собирался потопить и ее вместе с собой.

Карли обожала те чувства, которые он вызывал в ней. С ним она была особенной. Достойной того, чтобы ради нее совершали настоящие поступки, приносили себя в жертву. Но сейчас Хантер нуждался в ней так же сильно, как она в нем…

Тревожные мысли, страх, что она хочет слишком многого, ушли, когда его руки обхватили ее бедра. Его отчаянное и решительное прикосновение обожгло ее кожу. Не отрываясь от ее губ, Хантер ладонями ласкал ее тело, доводя страстное желание до безумства. Неуклюжими от волнения пальцами Карли стала расстегивать его рубашку; дойдя до нижней пуговицы, положила ладонь ему на грудь, наслаждаясь ощущением жестких волос, теплой кожи и крепких мышц под своими пальцами. С каждым поцелуем она пыталась вобрать в себя все ощущения без остатка, боясь, что скоро все это закончится.

Запрокинув голову, она опустилась на колени рядом с Хантером. Ее пальцы дрожали, когда она пыталась расстегнуть молнию на его брюках, и Карли тихо рассмеялась:

– Надеюсь, тебе не больно.

– Я не боюсь.

Руки Карли замерли, когда она посмотрела на Хантера, и сердце ее застучало сильнее. Потому что его взгляд напугал ее до смерти. Но откровенное желание в его глазах придало ей смелости, и она высвободила его член и нагнулась, чтобы обхватить его губами. Низкие стоны Хантера заводили ее, и ей нравилось, что он положил руку ей на голову – не с чувством превосходства, а скорее от беспомощности и уязвимости. Его защитная стена пала. Никакой осторожности. Никакой сдержанности. Вся его страсть была у нее в руках.

Ее губы и прикосновения стали более смелыми, требовательными, когда она ласкала его возбужденный ствол, нежно сдвигая мягкую шелковистую кожу.

– Карли… – простонал он с отчаянием.

Услышав эту мольбу, Карли встала и потянула за подол своего платья.

– Нет, – прохрипел Хантер. – Не снимай его.

С трудом сдерживая жаркое пульсирующее желание внизу живота, она стянула стринги, отбросила их ногой в сторону и достала из сумочки презерватив. Ее сердце сжималось от страха, надежды и чувства, очень сильно напоминающего любовь. Карли сосредоточилась на руках Хантера, крепко обхвативших ее бедра, когда, оседлав его, она облачила его плоть в латекс.

Задыхаясь от сердцебиения, она произнесла:

– В первый раз это платье, скорее, повеселило тебя.

Его слова походили на хриплый гул.

– Я был поражен. – Он задрал подол ее платья и усадил затаившую дыхание Карли себе на колени. – Очень.

Беспомощная в его руках, она выгнулась, когда Хантер начал входить в нее.

– Господи, – простонал он, медленно заполняя ее горячее лоно. – И я все еще поражен.

Как ни старался, Хантер не смог сдержать стон удовольствия, погрузившись в Карли. Ее тело с такой готовностью приняло его, обволакивающее тепло смягчило томительную боль. Охваченный блаженством, он на мгновение остановился. Карли обхватила ладонями его лицо и поцеловала, и в этом поцелуе было одновременно и целительное успокоение, и всепоглощающая страсть, и сильные эмоции, которые он не мог определить. Она оторвалась от его губ и пристально посмотрела на него янтарными глазами – и Хантер начал двигаться.

Их бедра качались в унисон – неторопливо, но уверенно. Все, чего хотел Хантер, – это раствориться в Карли, которая, приспособившись к его ритму, подняла голову и смотрела ему в глаза. Все сомнения и опасения исчезли. Эта женщина сочетала в себе соблазнительную дерзость и милую уязвимость, но его притягивал ее влюбленный, молящий взгляд.

Полностью отдавшись эмоциям, Хантер обхватил Карли за талию и, закрыв глаза, зарылся лицом ей в шею. Он купался в ее цитрусовом запахе, наслаждался мягкой кожей и ощущениями, которые она дарила ему с такой радостью. Так легко. И так искренне.

Чувственные движения ее бедер возбуждали его. Каждый толчок разжигал его страсть. Желая вобрать в себя саму суть этой женщины, он зарылся пальцами ей в волосы и прижался губами к пульсирующей на шее жилке, обжигая неровным дыханием ее кожу. Прильнув к нему, Карли тонула в эмоциях. Хотя Хантер двигался в медленном темпе, его неторопливые, уверенные толчки становились все более сильными, грубыми. И требовательными.

Пока у Карли из груди не вырвался тихий стон.

Желание, пугающее своей интенсивностью и успокаивающее подлинностью, делало Хантера одновременно слабым и сильным. И когда стоны Карли превратились в исступленный экстатический крик, это стало сигналом для Хантера. Больше не сдерживая себя, он прыгнул вместе с ней с обрыва в океан эмоций, и волна наслаждения накрыла его с головой.

Ну, это было не совсем то, что она рисовала в своем воображении, но никаких сомнений не было.

Она была влюблена.

Тяжело дыша, Карли лежала рядом со спящим Хантером, уставившись в потолок гостиничного номера. На протяжении многих лет ей было интересно, на что похоже это чувство. Любовь должна была вызвать в Карли уверенность в том, что ей море по колено, а не желание спрятаться в подвале.

Она ожидала, что почувствует себя энергичной и готовой покорить целый мир, а не раздавленной и потерянной.

Карли закрыла глаза, отгоняя от себя страх и пытаясь выровнять дыхание. Она повернула голову и посмотрела на Хантера. Его мужественное лицо выглядело расслабленным во сне, как и чувственные губы, которые несколько минут назад алчно целовали ее. На этот раз все было по-другому. Он занимался с ней любовью, как будто между ними не было больше никаких барьеров. Как будто он отчаянно пытался удовлетворить эмоциональные потребности через физическое наслаждение.