Строптивая красавица

Алекс помог ей спуститься по лестнице и потом след в след побрел за ней в гостиную.

– Почему вы не хотите, чтобы я приготовил вам чай?

В коридоре она резко повернулась, так что он едва не столкнулся с ней.

– Сядьте. – Она указала ему на кушетку. – Пойдите вон туда и сядьте.

Он понурил плечи.

– Прекрасно. Идите. Смотрите.

Чего он так боялся? Что она могла увидеть? Закопченные кастрюли, липкий пол и почерневшие жирные пятна на стенах? Дверь была слегка приоткрыта, и Кэтрин сначала попыталась заглянуть в щелочку. Однако ничего особенного она не увидела. Тогда она толкнула дверь. Кухня была в безукоризненном состоянии. Первое, что ей бросилось в глаза, – это огромный букет полевых цветов и вьющихся растений, каскадом спускавшихся из хрустальной вазы. Стены, прилавок и пол – все сияло чистотой. Она чувствовала себя посрамленной. В сравнении с этим порядком ее собственная уборка выглядела жалкой пачкотней. Она резко повернулась к нему:

– Вы…

Он стоял, прислонившись к двери, скрестив руки на груди. У него был самодовольный и задиристый вид, как у петуха, который того и гляди закукарекает.

– Ну, что вы теперь скажете, мисс Кэтрин?

– Ничего. Хорошая кухня.

– Только и всего? – Он вскочил с кушетки и стал медленно приближаться к ней. – Так, иду. Еще ближе. Считаю до трех. Жду. Раз. Два.

– Сдаюсь, сдаюсь, – сказала она, когда он начал теснить ее к холодильнику. – После ваших кулинарных подвигов я не должна была сомневаться в ваших способностях. Кухня действительно выглядит превосходно.

– Это уже лучше. – Он демонстративно опустил руки, но не отступил. Алекс находился так близко, что ей была видна каждая насмешливая искорка в его глазах.

Если она так и будет стоять, он поцелует ее. Она хотела этого. Безумно хотела. И не только этого.

Она быстро повернулась к холодильнику, чтобы достать газированную воду, и остановилась, заметив записку на дверце.

«Дорогой Алекс,

коврик из кухни я вынесла во двор. Пусть повисит на заборе, пока не просохнет. Вам нужно докупить яиц, молока и сливочного масла. Будете в городе, возьмите побольше мастики для пола.

Позвоните, когда прийти в следующий раз. До скорой встречи.

С приветом,

Никки».

Глава 10

Она чувствовала, как жар от пальцев ног быстро распространяется кверху. Еще минута, и от ярости она поднимется в воздух, как сдобное тесто в духовке после долгого пребывания под прессом.

– Что это? – Она вырвала клочок бумаги из-под маленького магнита в форме яблока. – Я вас спрашиваю, что это такое? – повторила она и сунула записку ему в лицо. – Вы лжец! И не просто лжец, а чудовище. Вы присвоили себе чужие заслуги, лишь бы вас похвалили. Это отвратительно. – Ей показалось, что она задела его за живое, и была уверена, что он сейчас закричит на нее. Вместо этого Алекс разразился хохотом.

Скажите какой весельчак! Она сама с удовольствием посмеялась бы вместе с ним, если бы это был кто-то другой, только не Никки. Лучше уйти и запереться в своей комнате.

Кэтрин захлопнула дверь, упала на кровать и зарылась лицом в подушку.

Стук в дверь разозлил ее еще больше.

– Уходите.

– Кэтрин, не сердитесь. Пожалуйста. Простите меня. Я хочу вам все честно рассказать. Правда.

Дверная ручка повернулась.

– Не надо мне ничего рассказывать, – закричала она. – Мне и так все ясно. Не смейте входить!

Но он посмел. Дверь приоткрылась на шесть дюймов, и первое, что она увидела, – это его пальцы. Потом просунулась его голова. И больше ничего.

– Позвольте мне объяснить вам, – начал он. – Я хотел…

– Объясняйтесь с Никки, если она так уж вам нравится.

– Я пошел на это ради вас.

Она закатила глаза к потолку.

– Ради меня? Вы что, смеетесь? Может быть, ради себя? Никки Милс влюблена в вас, как кошка. Она с радостью будет чистить ваш карбюратор своей зубной щеткой. Что она еще делала, пока я спала?

У него хватило благоразумия сдержаться.

– Спасибо, что она нашла время и силы на уборку. Вы не представляете, во что я превратил кухню. Я вам честно говорю, я бы не смог отмыть ее сам. И в то же время я не мог оставить ее в столь безобразном виде, вы бы меня убили. Поэтому, когда она предложила мне помочь, я согласился.

– И вы называете это «ради меня»?

Алекс уже окончательно вошел в комнату, но не отходил от двери.

– Я сделал это для себя, но думая о вас.

– Ах-ах!

– В любом случае вам не стоит на меня сердиться. Давайте помиримся. Хотите, я приготовлю обед? Как вы относитесь к жареному цыпленку? Ну такому, как его… как это называется… В общем, вы знаете, как сейчас модно обжаривать птицу и мясо – на медленном огне.

– Конечно. Только кто это будет делать? Пригласим повара из ресторана?

– Не издевайтесь.

– Можете хоть сейчас пойти со мной и посмотреть. Я не возражаю.

Алекс ушел.

Она закрыла дверь. Прежде чем следовать за ним, ей нужно было немного остыть и поразмыслить. До последнего часа у нее были исключительно положительные эмоции. Однако, как выяснилось, Алекс мог не только очаровывать, но и злить. Ведь привел же он Никки и держал ее в доме, прямо у нее под носом. От одной только мысли, что эта барракуда преспокойно орудовала в ее кухне, можно было прийти в бешенство.

Кэтрин сняла ночную рубашку и надела трикотажную блузку. Потом натянула джинсы. Свои жалкие обтрепанные джинсы, которым обрадовалась как привету от старого друга. И сразу почувствовала себя лучше.

Она не собиралась бежать к нему сломя голову только потому, что его величество желали ее присутствия. Впервые за весь день она вырвалась на свободу, и нужно было хоть немного ею насладиться. Она пошла в свою ванную и умыла лицо добрым старым мылом, не пахнущим ничем, кроме чистоты. Провела несколько раз щеткой по волосам и собрала их в хвост. Теперь можно идти.

Она остановилась в дверях. Алекс стоял у плиты и что-то перемешивал в металлической китайской миске. На этот раз у него был вид заправского повара, и в его движениях чувствовались осмысленность и уверенность. Чудеса в решете. Может быть, простить ему Никки, подумала она. Простить и сделать вид, что ничего не произошло.

В эту минуту Алекс повернулся к ней и улыбнулся.

– Ну что? – спросил он. – Убедились?

Она пожала плечами.

– Сядьте. Я вижу, вам нужны другие доказательства.

Она повернулась и подошла к столу. Он был накрыт. И даже салфетки разложены.

– Впечатляет? – Алекс с торжествующим видом смотрел на нее. – Я же сказал вам, что не обманываю.

Видите, я могу работать как заправская хозяйка. Между прочим, завтра у нас будут посетители. Приедут смотреть дом. Никки договорилась. Она сама приедет сюда в девять.

Кэтрин сидела на веранде и смотрела, как встает солнце. Это был необычайно красочный восход, выдержанный в оранжевых и красных тонах. К своему удивлению, она чувствовала себя довольно бодро, несмотря на столь ранний час и почти бессонную ночь.

Дела складывались для нее не лучшим образом. Колодец в отличном состоянии. Его починили без ее участия, хотя она не знала, кто именно. Вероятно, вездесущая Никки. В палисаднике за домом идеальная чистота. В общем, вся работа, что предназначалась для нее, выполнена, а сама она теперь нужна здесь как пятое колесо в телеге.

Она положила голову на руки. Куда ей ехать? Опять в пустыню? Кочевать день за днем, не видя ни души, не имея возможности перемолвиться хоть с кем-нибудь словом и ночуя под открытым небом? Кого ей благодарить за этот удел? Судьбу или Алекса? Ведь он был последним ее несчастьем в жизни. Может быть, он считает ее пребывание здесь благом для нее?

Нет, это несправедливо. Он ничего не предпринимал без ее согласия. Мало того, что безоговорочно согласился выдать ей тысячу долларов, он все это время еще и заботился о ней, оплатил счет в больнице и до сих пор нянчится с ней как с ребенком. Конечно, все это влетело ему в копеечку. Так что на сегодняшний день он ей ничего не должен, скорее наоборот.