Трепетное ожидание

— Ну, как, нравится? — спросил он.

— Да, очень, но только это вряд ли я, — ответила пораженная Мария.

— Ничего, даю голову на отсечение, что скоро ты станешь именно такой, — сказал он, выливая остатки текилы в стакан, который осушил залпом. — Ладно, пойду немного освежусь.

И с этими словами он направился в сторону моря.

Глядя ему вслед, Мария почувствовала, как нарастает ее беспокойство. Решив не оставлять его без присмотра, она побежала в дом, чтобы переодеться в старую футботку и шорты, которые она использовала вместо забытого купальника.

Но когда девушка выскочила на улицу, то увидела, что отец заплыл уже довольно далеко от берега. И хотя море казалось не слишком глубоким, подводное течение было довольно сильным. Даже такая хорошая пловчиха, как она, не рискнула бы плавать в том месте. Вбежав по колено в воду, Мария с удивлением смотрела, как отец, несмотря на усталость, плыл вперед. И в этот момент она с ужасом поняла, что у него на уме. Впереди торчал риф, за которым простирался безбрежный океан. И отец из последних сил устремился туда, откуда уже не было возврата.

Марии всегда казалось, что паника дает толчок к немедленному действию, но, к своему удивлению, она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. В голове, казалось, не было ни одной мысли. С каждой секундой отец приближался к рифу, и даже если бы она смогла догнать его, то заставить его вернуться было бы невозможно.

И поэтому, когда со стороны Плайя раздался шум моторной лодки, девушка сорвала с себя футболку и стала размахивать ею в воздухе, стараясь привлечь внимание.

Глава 8

Было уже темно, когда кто-то в аккуратном зеленом комбинезоне, (не медсестра, у них форма голубого цвета) принес ей на подносе еду.

В приемном покое кроме Марии никого не было. Рауль куда-то исчез, а возле отца все еще возились врачи.

Ее слегка подташнивало, и чувствовала она себя отвратительно. Есть не хотелось, но, во избежание ненужных разговоров, девушка взяла поднос и поблагодарила человека, позаботившегося о ней. Клиника, куда она попала, оказалась частной. Рауль уже позаботился о первом взносе. Она опять у него в долгу, но сейчас эта проблема волновала ее меньше всего.

Мария все еще не могла оправиться от шока, вызванного попыткой отца свести счеты с жизнью, а также той быстротой, с которой Рауль и какой-то мексиканец, оказавшийся с ним в моторке, вытащили Джорджа Ролингса на берег.

Если бы она не видела всего своими глазами, ей показалось бы неправдоподобным, что буквально через час после происшествия отец уже находился в клинике в руках опытных врачей. Это было поистине чудом. Но чудом власть имущих. А вот каким образом Рауль оказался в тот самый момент в нужном месте? Ведь еще минут десять — и все было бы кончено.

Девушка заставила себя съесть пару сэндвичей и запила их холодным соком. Но еда показалась ей безвкусной. Через некоторое время в холле появился Рауль, державший в руке ярко-желтую сумку.

— Здесь кое-какая одежда, — сказал он, — ты можешь переодеться в женской комнате. Это там, направо по коридору. Отец все еще без сознания, но как только он придет в себя, тебе обязательно скажут.

— А можно мне взглянуть на него? — спросила Мария.

— Конечно, — ответил Рауль, — но пока переоденься.

Стоя перед огромным зеркалом в туалете, Мария вдруг поняла, что Рауль и мексиканец видели ее обнаженной, когда она, сорвав футболку, звала на помощь. На какое-то мгновение ей стало неловко.

Но смущение быстро прошло, когда она поняла, что они нормально оценили ее действия. Ведь даже Рауль, при всей своей силе, не смог бы помочь ее отцу. И сейчас, вспоминая о пережитом, Мария была уверена, что и отец не понял, что его спасли и доставили в клинику Канкуна на вертолете.

В сумке оказалось довольно много одежды, но Мария не выкинула старую футболку и шорты в мусорное ведро. Напротив, аккуратно сложив их, она убрала вещи в пакет.

Возвратившись в холл, она застала Рауля, листающего журнал. При ее появлении он встал, отложил журнал в сторону и оглядел девушку.

— Ну что ж, вот так гораздо лучше, — сказал он одобрительно. — Я тут доел твой сэндвич, ничего?

— Ну что вы, конечно. Я не голодна, — произнесла Мария.

— Честно говоря, я так и думал. Позже мы нормально поужинаем. Я заказал тебе номер в отеле, тут, недалеко.

Он взглянул на часы.

— Тетя Айрис и Конрад уже на полпути в Лондон. Они вылетели с Косумеля в Майами. Я собирался с ними, но выяснилось, что у меня остались кое-какие дела, и я добрался до Плайя на пароме и заодно прихватил твои вещи. Когда мне передали твое письмо к тетке, я подумал, что не будет большого вреда, если я заеду к вам. Твой отец выглядел не блестяще, когда выпроваживал меня. И честно говоря, я начал беспокоиться о тебе, и, как оказалось, не напрасно, — сказал он.

В этот момент появилась врач, женщина лет тридцати пяти. Она подошла к Марии и Раулю, представилась и предложила присесть.

— Боюсь, ваш отец серьезно болен, сеньорита, — сказала она. — Мы со своей стороны, конечно, сделаем все возможное, но вы должны быть готовой ко всему…

Мария кивнула. Слова доктора не повергли ее в шок. Она и так все знала сама.

Доктор объяснила, что, если бы ее отец обратился к ним в самом начале заболевания, возможно, он и сейчас был бы в безопасности. Но, к сожалению, в данный момент трудно сказать что-либо определенное. Потом она повернулась к Раулю и спросила:

— Есть ли еще кто-нибудь, кого нужно предупредить? Вы поможете ей это сделать?

— Не сомневайтесь, я обязательно сделаю все, что необходимо, — ответил Рауль.

— Можно мне повидать отца? — спросила девушка.

— Да, но недолго. Боюсь, что сейчас он в таком состоянии, что, вполне вероятно, может и не узнать вас.

Утро было прохладным из-за набежавшего ветерка. Рауль и Мария ехали к Розальбе, которая вместе со своим многочисленным семейством жила неподалеку от Ролингсов.

Ночью прошел сильный ливень, но мощный «лендровер» без труда преодолевал размытую дорогу.

Розальба, не знавшая, что произошло, разразилась слезами, когда ей сказали, что Джордж Ролингс уже не вернется. Мария, сама не находившая себе места, пыталась успокоить ее.

— Как же ты будешь жить дальше, детка, — сквозь слезы спросила Розальба, — ты не можешь оставаться здесь одна. Это ведь не дело, да и небезопасно.

— Я позабочусь о ней, не волнуйтесь, — ответил Рауль.

— Кто это? — спросила Розальба Марию.

— Это родственник той англичанки, о которой я тебе говорила, — ответила девушка.

— Я не советую тебе доверяться ему, — сказала женщина, — мужчины есть мужчины, и не важно, босяки они, или карманы их лопаются от денег.

— С ним я буду в безопасности, Розальба. Он поможет мне собрать вещи и запаковать папины работы. Но обязательно я зайду к тебе попрощаться.

Розальба хотела еще спросить о чем-то, но Рауль, взглянув на девушку, сказал:

— Нам еще много нужно успеть, и Мария хочет вернуться в клинику как можно быстрее, сеньора. Извините нас.

Мария беспокоилась из-за того, что последняя работа отца — ее портрет — мог быть испорчен во время ночной грозы, так как остался под навесом, на улице. Но, к ее великому облегчению, с ним ничего не случилось.

— Великолепная работа, — восхитился Рауль, глядя на портрет.

— Да, — согласилась девушка, — но на меня это мало похоже. Скорее, это воспоминание о моей матери.

— Возможно, но мне кажется, что это на самом деле ты, только постарше. Сколько времени нужно, чтобы картина просохла? — спросил он.

— Довольно долго. Но у отца есть специальный подрамник, на который он прикалывал картины лицом к лицу, между ними оставалось пространство и поэтому, даже непросохшие, они не прилипали друг к другу, — ответила она.

Им потребовалось меньше часа, чтобы собрать и запаковать все вещи и уложить их в машину. Девушка оставила лишь гамаки и кое-какую кухонную утварь. Она понимала, что Розальба права. Жить одной здесь ей было бы тяжело.