Роза Винтерфелла (ЛП)

Один из них, которого называли Большой Джон Амбер, хлопнул рукой по плечу Робба.

— Удачи, милорд. Надеюсь, семейная жизнь Ваша будет хорошей, когда я в следующий раз Вас навещу.

Его сын, изобретательно зовущийся Маленьким Джоном, поклонился ее мужу и пожелал им успехов.

Маргери стойко стояла, наблюдая за уезжающими мужчинами. Ворота Винтерфелла закрылись за ними, и Робб выглядел несколько разочарованным тем, что последние его люди покинули его.

— Робб — неуверенно начала Маргери.

— Да, миледи? — повернулся Робб, и благожелательно посмотрел на нее сверху вниз. — Что такое?

Как бы сказать ему, что прошло больше месяца с ее последней лунной крови, и что если то, о чем она подозревала — правда, то он должен стать отцом?

— Думаю, что я беременна, — наконец выговорила она и заглянула на него снизу вверх, чтобы оценить его реакцию.

Сначала на его лице не было ни одной различимой эмоции, кроме чистейшего изумления, но затем он расплылся в самой широкой улыбке, которую она когда-либо видела в своей жизни.

— В самом деле? — спросил он.

— В самом деле, — повторила она.

Маргери едва не вскрикнула, когда Робб подхватил ее под руки, поднял ее в воздух так высоко, как позволяли руки, и начал кружить ее, пока у нее голова не пошла кругом. Он опустил ее, и она обхватила его лицо своими худенькими руками, прижав свой лоб к его и встретив его готовые губы своими.

_____________________________

Они по-прежнему осторожничали друг с другом, как и прежде, но теперь Робб смотрел на нее с любовью в глазах, а после новости о еще нерожденном ребенке — некой сияющей гордостью.

— Матушка, у Маргери будет ребенок, — доверился он матери через три недели, когда они точно удостоверились в этом.

Леди Кейтилин выглядела приятно удивленной этой вести, и, вернув себе спокойствие, сказала:

— Это прекрасно, что в Винтерфелле снова появится дитя. — Она улыбнулась Маргери первой искренней улыбкой после ее приезда из Хайгардена; казалось, это было так давно.

________________________________

Маргери весьма встревожилась, разбуженная первым толчком малыша внутри нее, и поднялась в постели.

— Робб, проснись! — воскликнула она.

Они никогда не спали порознь, как и в их первую брачную ночь. Маргери не предпринимала никаких попыток уйти из его покоев, и некоторыми вечерами, когда он входил в комнату, выглядевший довольно утомленным, то, увидев ее, выжидательно сидящую на кровати, значительно оживлялся, готовый поговорить или заняться любовью.

Ее муж проснулся, глядя сонными глазами, пока она не схватила его за руку и не прижала ее к оголенному животу. Они молчали так несколько минут, пока ребенок не сделал одолжение и не толкнулся напротив руки отца.

Когда Робб посмотрел на нее, его лицо сделалось таким красивым от выражения растерянной гордости, и Маргери была настолько поражена желанием поцеловать его, что тесно прижалась к нему и затянула в глубокий поцелуй.

Когда они оторвались друг от друга, Робб протянул руку и нежно прикоснулся мозолистыми пальцами ее щеки.

— Не могу поверить, что мы сделали ребенка, — сказал он ей.

Она улыбнулась.

— Я тоже. Я не верила в это до этого момента, — ответила она и положила руку себе на живот.

Маргери откинулась в объятия мужа и встретилась с ним взглядом.

— Как ты думаешь, у нас появится сын или дочь? — спросила она.

— Мне это не важно, — ответил Робб, и она видела, что это действительно так. — Ведь это будет наш сын или наша дочь.

Голос ее отца отозвался у нее в ушах. Дай ему сыновей, сказал Мейс Тирелл. Дай ему сыновей, чтобы утвердить себя в качестве леди Винтерфелла и сделать себя незаменимой для северян.

__________________________________

Когда у нее начались схватки, Робб отказался покинуть ее. Уложив ее на постель — ту самую, где был зачат младенец — он прижал прохладную ткань ко лбу и делал все, что говорил мейстер Лювин.

Роды были тяжелые; они длились часы, и Маргери была уверена, что ее разорвет на части, но Робб все не оставлял ее. Она держала его за руку так сильно, что, должно быть, могла бы сломать ее, но он бормотал ей слова утешения и извинения и настаивал, что она сможет сделать это.

Когда она наконец разродилась, то ее заполнило облегчение, а затем — ледяной ужас. Почему он не кричит? Она напрягла все свои силы, чтобы сесть, и почувствовала на кровати под собой влагу. Коснувшись ее рукой, Маргери обнаружила свои пальцы в густой крови.

Раздался отчаянный крик ребенка, и она с облегчением осела обратно в постель; в глазах у нее сделалось туманно. Она улыбнулась, слыша крики своего младенца. Замаячило лицо мейстера Лювина; он сжимал в руках запеленатый сверток. Маргери потянулась, чтобы взять у него ребенка, но он отстранился и отдал его Роббу, и тотчас же радость на лице мейстера сменилась обеспокоенностью.

— Мой ребенок! — воскликнула она. Она попыталась встать с постели, но ноги не слушались ее.

— Она потеряла слишком много крови, — сказал мейстер Лювин, и Маргери увидела, как помертвело лицо Робба.

Почему они так жестоки к ней? Она просто хочет подержать своего ребенка. Она попыталась сказать это Роббу, но ее голос был немногим громче хриплого шепота.

Она в отчаянии подняла руки, чтобы дотянуться до свертка, но в глазах все поплыло, а затем скрылось в темноте.

_______________________________

Когда она очнулась, лицо Робба было первым, что она увидела. Под угрюмыми от беспокойства глазами залегли усталые, темные круги, и он выглядел так, будто не спал несколько дней. Он сразу же коснулся ее руки.

— Она будет в порядке, — сказал мейстер Лювин. Он приложил к ее лбу что-то прохладное, и это было божественно.

— Маргери, — в отчаянии произнес Робб, расчесывая ее волосы пальцами и целуя ее руку. — О, боги, я думал, что потеряю тебя.

— Где мой ребенок? — спросила она чуть громче шепота.

— Он с моей матерью, — ответил Робб. Он поднес чашу холодной воды к ее губам, но, хоть она и нуждалась в прохладной влаге, она отвела ее.

Он, лениво подумала Маргери. Сын. Мой сын.

— Маргери, сначала попей, — настаивал Робб. — Наш сын здоров и счастлив. Сейчас матушка принесет его. А тебе крайне необходима вода. Ты не просыпалась с прошлого вечера.

Целый день, подумала она. Кто-то уже целый день радовался моему сыну. Маргери промолчала и сделала большой глоток. Робб снова наполнил чашу, и еще раз, и еще, пока она не выпила достаточно.

В дверь тихо постучали, и мейстер Лювин быстро открыл ее. Вошла Кейтилин Старк, прижимая сверток, что так отчаянно жаждала получить Маргери. Она осторожно положила его ей на руки.

Младенец был совершенно Старком до мозга костей. У него уже был густой темный пушок волос, глаза его были закрыты в спокойной дреме. Она провела пальцем по его щеке, и что-то внутри нее расцвело, так что она залилась теплом и радостью.

Она посмотрела на Робба.

— Он красивый, — сказала она. — У него уже есть имя?

Робб покачал головой.

— Я не покидал тебя. Наречение было меньшей из моих забот.

Маргери улыбнулась и коснулась густых волос на его голове.

— Думаю, мы могли бы назвать его Эддардом, — тихо сказала она. Она уже несколько месяцев знала, что если у нее будет сын, он будет носить имя отца ее мужа.

Краем глаза она заметила, что леди Кейтилин заплакала.

Робб кивнул и прижался губами к ее губам.

— Маленький Нед Старк, — сказал он, и в его голосе было поровну печали и радости.

_____________________________

На следующий день Робб сказал ей, что любит ее, и, к своему большому удивлению, Маргери поняла, что любит его тоже.

_____________________________

Несколько недель спустя она получила от отца коротенькое письмо, в котором он поздравлял ее с тем, что она смогла дать сына своему мужу, и что в один прекрасный день Тирелл будет лордом Винтерфелла и Хранителем Севера.

Маргери только закатила глаза и отбросила письмо в сторону, чтобы прильнуть обратно к голой груди Робба.