Роза Винтерфелла (ЛП)

========== Часть 1 ==========

Сердце-дерево смеялось над ней, как и все королевство. Стоя перед плачущим ликом, вырезанным в чардреве тысячи лет назад, рядом с мужем с его каменным лицом, Маргери страстно желала тепла и красоты Хайгардена.

Обеты были короткими и, она бы сказала, укоризненными, а лорд Робб Старк все так же оставался бесчувственным.

Несмотря на красивый плащ и толстые меха, которые он ей подарил, она продрогла до костей. Так было с тех пор, как она прибыла сюда. Здесь не было никакого спасения от холода, за исключением замка, но, глядя на унылые стены, часто она чувствовала себя еще хуже.

Ее вторая свадьба, и, более чем вероятно, последняя. После смерти Ренли ее отец, не колеблясь, заключил для нее другую помолвку. Как только стало очевидно, что его дочь не будет королевой, он нацелился на неженатого Хранителя Севера.

Боги милосердные, подумала она, пусть моя жизнь здесь пролетит быстро.

Закончив произносить клятвы, Робб шагнул вперед и целомудренно поцеловал ее в щеку. Его губы были теплыми и приятными на ее промерзшей, холодной щеке.

_____________________________

Маргери скучала. Их свадебный пир был несравним с роскошными южными празднествами. Ни ее мать с отцом, ни братья не приехали на Север. Она была окружена сплошь незнакомыми людьми, не похожих на нее, а если они и походили на нее, то стремились уйти от нее как от глупой южанки, едва она заговаривала с ними.

Она и ее новый муж сидели на возвышении посередине длинного стола. Ей открывался хороший вид на гостей, и они выставляли себя на посмешище. Большинство из них были пьяны, а другие вели себя не менее дико.

Между ними продолжало длиться молчание; Маргери всматривалась в каменное лицо мужа, но не обнаружила там ни намека улыбки для себя.

По другую сторону от нее сидела младшая сестра Робба Санса — красивая, тихая девушка с милой натурой. Маргери знала, что она была обручена с королем-бастардом Джоффри, пока Станнис Баратеон не убил его и не захватил город в битве на Черноводной.

Его другие братья и сестры — Арья, Бран и Рикон — практически не уделяли ей внимания. Как будто думали, что лучше просто игнорировать нездешнее, тогда оно уйдет само. Санса была единственной, у кого было для нее доброе слово, и все равно Маргери знала, что ее слова были скорее из обязанности, нежели из подлинного внимания.

Из дальнего конца зала раздался призыв, быстро подхваченный другими людьми ее мужа… призыв к церемонии провожания в постель. Маргери заметно побледнела и покосилась на Робба, найдя, что он тоже смущен, однако не сказал ни слова.

Зал взорвался хлопаньем в ладоши, тостами и предложениями. Маргери закрыла глаза в надежде, что когда она откроет их, Винтерфелл исчезнет, и она вернется в Хайгарден. Но все было напрасно, ибо, когда она открыла их, к ней уже направлялись люди.

Рывком поставив ее на ноги и толкаясь, один из лордов захватил ее в свои объятия, в то время как другие начали разрывать ее наряд. Она крепко зажмурила глаза, когда ее подхватили на руки, поморщившись, когда услышала треск разрываемой дорогой ткани — ее свадебное платье шилось в Хайгардене несколько недель и было единственным, что нравилось ей на ее свадьбе. Она сомневалась, что здесь на сто лиг вокруг была швея, которая могла бы его починить.

Толпа выкрикивала шутки и смеялась. Некоторые предложения содержали указания и намеки на то, что ее ждет, когда она доберется до спальни. Она чуть не поддалась искушению закрыть пальцами уши, чтобы заглушить их голоса, но знала, что это только воодушевит их.

Когда ее поставили на ноги перед дверьми покоев ее мужа, раздетую догола, как при появлении на свет, она прошла в комнату и постаралась сохранить какую-то скромность.

— Везунчик Робб! — голосил Теон Грейджой. — Сегодня он сорвет знаменитую Розу Хайгардена!

Маргери внутренне съежилась и отвернулась, но вынуждена была повернуться обратно на звук дам, заталкивающих Робба в комнату вслед за ней. Одна особенно азартная зашла внутрь и потянула тунику Робба — единственный оставшийся на нем предмет одежды — сняв ее через голову, и захихикала, словно шальная.

— Покажи ей, как гостеприимны северяне, Робб! — похотливо смеясь, крикнул какой-то лорд.

Даже когда дверь закрывалась, они продолжали выкрикивать свои советы. Когда ее, наконец, затворили, Маргери все еще могла слышать их крики и ругань меж собой.

И вот они стояли, нагие, как новорожденные младенцы, и внимательно рассматривали друг друга. Щеки Робба покраснели под его медной щетиной, а Маргери по-прежнему пыталась держать руки так, чтобы они покрывали обе ее груди и место между бедер.

— Вы в порядке, миледи? — наконец спросил Робб. — Я знаю, мои люди могут быть грубы, особенно когда выпьют половину запасов наших погребов.

То, как он сказал — «наши погреба» — смутило ее. Он сказал это таким образом, который явно означал твои и мои, а не мои и моей семьи. К тому времени они были женаты всего несколько часов, и он не говорил ей ни слова после принесения обетов.

— В порядке, — ответила она ему. Она не позволит ранить свою гордость чему бы то ни было. Ты — Тирелл из Хайгардена, сказала она себе, держи подбородок высоко и не позволяй этому человеку видеть твой стыд.

Она решительно вытянула руки по бокам, бросила на него долгий взгляд и уверенно зашагала к большой кровати. Она скользнула на простыни и тихо легла.

Следуя ее примеру, Робб быстро подошел к кровати, все это время не встречаясь с ней взглядом, и лег. Так они лежали там, неподвижные, словно камень.

Наконец, Робб, повинуясь долгу, повернулся к ней, и прислонившись, оставил на ее щеке поцелуй. Видя свою возможность, она мягко взяла его за лицо и поднесла свои губы к его. Он осторожно ответил, положив руки ей на талию и подняв ее бедра, уже готовые к этому.

Когда он открыл рот, чтобы спросить ее снова, все ли в порядке, она закрыла его поцелуем, сохранив молчание между ними. Робб ответил стоном и начал свои толчки в ней.

Все было быстро, но довольно приятно, оставив Маргери задыхающейся и разгоряченной, когда они свалились вместе, запутавшись в руках и ногах. Робб оставил на ее щеке еще один поцелуй, извиняясь, как если бы он совсем забыл о своих манерах, пока делал дело.

Маргери почувствовала его скользкое семя между ног и подумала, стоит ли ей смыть его, или это будет рассматриваться как оскорбление. Она осторожно выскользнула из постели и натянула халат, но, обернувшись, увидела Робба совершенно растерянным.

— Куда Вы идете, миледи? — спросил он.

— Я подумала, что лучше будет вернуться в свои покои, — ответила Маргери неуверенно. — Так что Вы можете немного поспать.

Робб начал посмеиваться, и это сделало его красивое лицо очень приятным. Он ободряюще улыбнулся ей.

— Вы думаете, я не хочу, чтобы моя леди-жена спала вместе со мной? — спросил он.

Маргери в неопределенности пожала плечами, проклиная себя и Робба. Ее собственные родители не делили покои, за исключением тех случаев, когда отец ненадолго навещал мать, и она полагала, что так и должно быть. Возможно, родители ее мужа все-таки делали по-другому.

— Иди сюда, — тихо сказал Робб, протянув к ней руку.

Маргери быстро сняла халат и заползла обратно на кровать, удобно устроившись рядом с мужем, с его теплым, отзывчивым на прикосновения телом.

Она плотно закрыла глаза, чтобы избежать дальнейших разговоров, и быстро провалилась в изнуренный сон.

______________________________

Их гости разъехались довольно быстро после свадьбы, в течение нескольких недель, возвращаясь к своим женам, семьям и землям. Они попрощались и пожелали новоиспеченной паре всего наилучшего.

Когда она с мужем сопровождала во двор последних гостей спустя месяц после свадьбы, Маргери испытывала чувство облегчения от того, что, наконец, ей предоставится возможность привыкнуть к замку и землям, до этого наводненных людьми ее мужа, чьи имена она не знала и кто обращался с ней отстраненно, если не пренебрежительно.