Никому не уступлю

Дженет опустила боковое стекло. Когда ковыляющая фигурка поравнялась с ней, она негромко окликнула ее по-французски.

– У вас неприятности? Я могу помочь?

Девушка замялась в нерешительности. Она казалась совсем еще подростком, но была потрясающе красива, хотя насквозь промокшие черные волосы сейчас облепляли лицо жалкими крысиными хвостиками, а на лице застыла испуганно-упрямая гримаса.

– Прошу вас, мадам, не беспокойтесь. Я прекрасно справлюсь сама.

– А мне вот так почему-то не кажется, – ровным голосом отозвалась Дженет. – Вы подвернули ногу?

– Нет! – девушка поморщилась еще недовольнее. – Это просто дурацкий каблук – видите? Сломался.

– Что ж, если вы намерены продолжать свою прогулку, – довольно колко заявила Дженет, – советую вам отломать и второй, так оно будет сподручнее.

– Я вовсе не гуляю! – возмутилась девушка. – Я ехала на машине, да только у нее бензин кончился.

Дженет приподняла брови.

– А вам уже можно водить машину? – поинтересовалась она, смутно припоминая, что водительские права во Франции вроде бы выдают только после восемнадцати лет.

– Разумеется, – ответила девушка после предательской паузы. Личико ее напоминало мордочку рассерженного котенка. – Просто у этой дурацкой машины бензобак всегда полупустой, чтоб я не сбежала.

Дженет задумчиво покосилась на набитый чемодан.

– А разве сейчас вы именно что и не бежите?

Девушка попыталась напустить на себя вид холодного достоинства.

– Вот это, мадам, не ваше дело.

– Значит, будет моим, – Дженет приглашающе приоткрыла дверцу машины. – На худой конец, хотя бы укройтесь тут, пока дождь не кончится, не то еще схватите воспаление легких.

– Но я вас не знаю, – возразила ее собеседница. – Мало ли кто вы такая.

– Ох, да никто. Во всяком случае, это совершенно неважно, – без тени обиды заверила Дженет. – И полагаю, в машине вы в большей безопасности, чем посреди дороги.

Глаза девушки сделались еще шире.

– Думаете, меня могло ударить молнией?

– Это еще в лучшем случае, – заверила Дженет. – Давайте-ка, ставьте ваш чемодан назад, а сами садитесь сюда, пока совсем еще не утонули.

Когда неожиданная гостья уселась на пассажирское сиденье, Дженет заметила, что бедняжка вся дрожит. Белое платье ее, несомненно имевшее ярлычок какой-нибудь ведущей фирмы, было забрызгано грязью и липло к телу, а босоножки на тоненьких ремешках совсем вымокли и потеряли вид.

Пошарив на заднем сиденье, Дженет достала плащ, который кинула туда несколько часов назад. Она уезжала от Флоримонов в такой спешке, что чуть не забыла о нем, и горничная принесла ей его буквально в последнюю секунду.

– На вас сухой нитки нет. – Дженет протянула плащ девушке. – Вам просто необходимо снять это платье. Если вы застегнете плащ на все пуговицы, то ничего заметно не будет, – после небольшой паузы она прибавила. – Боюсь, ничего согревающего предложить вам не могу, но, если хотите, у меня есть сок.

Наступила нерешительная тишина.

– Вы очень добры, – наконец ответила девушка, явно сдаваясь.

Деликатно игнорируя возню и сдавленные проклятия на сиденье рядом с ней, Дженет открыла еще пакетик сока.

– Ох, платье пропало, – сокрушенно объявила девушка через пару минут. – Придется выкидывать.

– Не слишком ли это расточительно? – спросила Дженет, стараясь не выдать своего изумления.

– Ах, пустое, – пожала плечами незнакомка, босой ножкой отпихивая в сторону смятое платье.

– А что с вашей машиной? – Дженет протянула ей сок. – Где вы ее оставили?

– Где-то там. Не помню. – Она снова пожала плечиками.

– Ну и ну! Однако нам, пожалуй, пора познакомиться. Я – Дженет Литтон.

Девушка во все глаза уставилась на нее.

– Вы англичанка? Но вы так здорово говорите по-французски. Я совершенно обманулась.

Дженет улыбнулась.

– Моя мама была француженкой. Кроме того, языки нужны мне по работе – мне приходится работать в разных странах. Я дизайнер.

– Правда? И какие еще языки вы знаете?

– Немецкий, итальянский, чуть-чуть – испанский.

– И вы тут сейчас по работе?

Дженет покачала головой.

– Нет. В отпуске. – Немного подождав, она спросила: – А вас как зовут?

– Флора… Феррери.

От Дженет снова не укрылось легкое замешательство девушки перед тем, как та назвала фамилию. Однако она благоразумно не стала заострять на этом внимания, а заговорила совсем о другом:

– Похоже, гроза стихает. Если вы скажете мне, где живете, я отвезу вас домой.

– Нет! – резко воскликнула Флора. – Я не вернусь домой. Никогда-никогда!

Дженет еле сдержала стон.

– Послушайте, ну подумайте как следует, увещевающе произнесла она. – Вы промокли до костей, сломали каблук. Кроме того о вас уже наверняка беспокоятся.

– И пусть поволнуются! – Флора тряхнула головкой. – Мне все равно. А если Леон решит, что я умерла, тем лучше, больше не будет заставлять меня выходить за него замуж.

Дженет распахнула глаза. Это что еще за средневековые страсти?

– Леон? – только и повторила она.

– Мой брат. Свинья свиньей.

У Дженет голова пошла кругом. Час от часу не легче!

– Ваш брат? – голос у нее сорвался. – Но ведь так не бывает. Нельзя же…

– Ой, да он мне не взаправдашний брат. – Флора пренебрежительно наморщила носик. – Мой отец с его отцом были партнерами, и, когда мой отец умер, Филип сказал, пусть я живу с ними. – Ее лицо потемнело. – А мне к ним ну совсем не хотелось. Я бы лучше осталась с моей мачехой, и она этого тоже хотела, только вот адвокаты меня отсудили Филипу. Ведь по завещанию отца именно он был назначен моим опекуном.

По крайней мере, подумала Дженет, Флоре повезло с мачехой больше, чем мне. Маргарет дождаться не могла, пока нелюбимая падчерица уберется из отчего дома. Впрочем, у Флоры, бедняжки, свои проблемы.

– И теперь Филип требует, чтобы вы вышли замуж за этого самого Леона? – осторожно поинтересовалась она.

– Да нет же. Он тоже умер. – Флора вздохнула. – Но в завещании назначил моим опекуном теперь уже своего сына Леона. И так будет, пока мне исполниться двадцать пять. Тогда все деньги перейдут ко мне. Ну то есть, разумеется, если я до тех пор не выйду замуж. А я непременно выйду. Только не за Леона, я его ненавижу!

Дженет казалось, будто она пробирается сквозь туман.

– А вы еще не слишком молоды, чтобы вообще думать о замужестве, будь то с Леоном или с кем другим?

– Мне уже восемнадцать… Ну то есть очень скоро будет восемнадцать, – добавила Флора в ответ на скептический взгляд Дженет. – Моей маме было ровно столько же, когда они с папой встретились и полюбили друг друга. – Девушка мелодраматически взмахнула рукой, едва не пролив остатки сока. – Когда встречаешься с тем единственным, кто уготован тебе судьбой, все остальное уже не важно.

– Понятно, – суховато отозвалась Дженет, убирая пакетик в безопасную зону. – И вы такого человека встретили?

– Ну разумеется! Его зовут Жюль. – У Флоры засияли глаза. – Он просто чудо. И он спасет меня от Леона.

Ну и набор восхитительной романтической чепухи – Дженет просто диву давалась. Ей было и смешно, и досадно. Пора, однако, внести нотку реальности.

– На дворе уже давно двадцатый век, девочка. В наше время никого силком замуж не тащат. Если Леон узнает, что вы об этом думаете на самом деле…

– Его это не волнует. Только деньги – всегда одни только деньги. Мне принадлежит папина доля в бизнесе. Если я выйду замуж за кого-нибудь другого, она будет для него потеряна. Этого он ни за что не допустит. Он уже три года держит меня в тюрьме.

– В тюрьме? – слабым голосом повторила Дженет. – Что вы имеете в виду?

Флора надула губки.

– Леон заставил меня ходить в эту школу. Монашенки там – хуже тюремщиков. Он это все специально, чтобы я не могла никого встретить и стать счастливой.

Дженет вдруг подумалось, что незнакомый ей Леон, возможно, в чем-то глубоко прав. Здравого смысла у Флоры было не больше, чем у бабочки. Но это еще не значит, напомнила она себе, что ему позволено силком тащить юную девушку к венцу из корыстных соображений.