Укус змейки

Усадив Мэри на заднее сиденье такси, Джеф пристроился рядом и назвал водителю адрес.

— А для тебя тут нет места, — съехидничала она.

— Еще как есть! Сейчас мы приподнимем твои ножки и уложим мне на колени. — Сказал и сделал, не вызвав желания сопротивляться.

Мэри клонило в сон: сказывались и нервное напряжение и болеутоляющие средства. Пришлось заговорить, чтобы не уснуть.

— Твой племянник Сэм похож на тебя, — начала она.

— Ты не прочь поддержать светскую беседу? Отлично! — Джеф улыбнулся. — Сэм очень похож на отца, а между мной и братом было определенное сходство.

— Я думала, он младше.

— Парню скоро будет пятнадцать. Собирается поступать в колледж. В каникулы со старшими приятелями исколесил все Восточное побережье.

— Славный мальчик.

Джеф кивнул. Похоже, он не замечал, что ладонь его скользит по лодыжке здоровой ноги спутницы вверх и вниз. Мэри проклинала себя за излишнюю чувственность: почему ей не дано отрешиться от этих вроде бы случайных прикосновений, вызывающих сладкую дрожь?

— Сэм только начинает жить. Я не хочу связывать ему руки. Он воспринимает положение старшего брата очень ответственно, а уже о Долли я и не говорю. Близнецы видят в ней мать.

Мэри хватило одного взгляда из-под опущенных ресниц, чтобы осознать свою ошибку: ласкающие прикосновения рук вовсе не были случайными.

— Ну а уж Сандра облегчит девочке бремя забот, — спокойно заметила она. — Ведь в этом и состоит твой план? — В ее голосе послышалась скептическая нотка — ведь невеста была полна какой-то холодной заносчивости.

— Да, она старается изо всех сил, а близнецы могут и святого из терпения вывести.

— Малыши — просто чудо, — горячо вступилась за них Мэри, вспоминая невинные мордашки двух херувимчиков.

— Согласен — чудо, но остались без родителей.

Лицо Джефа омрачилось, и отзывчивое девичье сердечко заныло от боли.

— У детей есть ты.

Опекун невесело воззрился на спутницу.

— Родитель из меня никудышный!

— Никто не рождается родителем, этому учатся. Мне кажется, ты несправедлив к себе. Я уже говорила: ты не безнадежен. Забыл?

— Я не забыл ни одного твоего слова.

Что он хочет сказать? С какой стати запоминает каждое ее слово? Неужели она и в самом деле произвела на него сильное впечатление? Осторожней, мысленно одернула она себя. Джефа привлекает в тебе только одно: твое тело. Называй вещи своими именами, и ты не натворишь глупостей.

— Вот уж не ожидал от тебя столь блестящей характеристики, — заметил он, испытывающе глядя на Мэри.

Та отвела глаза — да, она увлеклась, забыла об осторожности — и равнодушно пожала плечами.

— Роль родителя — это вначале удел дилетанта. А ты педантичен и профессионален всегда и во всем. Во всяком случае, мне так кажется.

— А тебя перспектива иметь подобного мужа не устрашила бы?

— Я об этом никогда не задумывалась, — честно призналась она.

— Похоже, думать ты вообще не привыкла. — Джеф неодобрительно поморщился. — Взять хоть сегодняшний фарс!

— К твоему сведению, сегодняшнее мероприятие потребовало колоссальной работы мысли, — обиженно возразила Мэри. — Оно потребовало тщательной подготовки и в придачу некоторой доли везения. — Карие глаза ее лукаво блеснули. — Я очень довольна результатами. Если не считать одной досадной детали. — Она опустила взгляд на коленку.

— А разве эффектная сцена не предусмотрена сценарием? Отважный борец за справедливость рискует жизнью, спасая соратницу преклонных лет от смерти? — усмехнулся Джеф. — Репортеры пришли в полный восторг.

— Ты меня за идиотку принимаешь? — возмутилась Мэри. — По-твоему, я способна на такой дешевый трюк? Когда силы неравны, приходится бить и на эффект, но только для того, чтобы заставить к себе прислушаться! Хотелось бы мне, чтобы пробудить гражданское сознание оказалось проще!

— Только не надо проповедей! — Джеф наклонился и легонько коснулся пальцем полураскрытых губ девушки. — Где твое чувство юмора? Я же просто пошутил.

С трудом обуздав блаженную дрожь, она подозрительно сощурилась.

— С моим чувством юмора все в порядке, не тревожься. Я просто потрясена тем, что и у тебя оно есть.

— Вредина! Выходит, это шоу твоих рук дело?

— Много других людей отдали силы и время…

— Ты написала сценарий и распланировала события?

— А если и так? — Мэри подозревала, что ее признание повлечет за собою новые насмешки и колкости.

— В первый раз встречаю столь сильный характер — и в физическом и в духовном плане, задумчиво проговорил Джеф, и нежданный комплимент застал девушку врасплох. — Ты не признаешь поражений?

— Да, я люблю выигрывать.

В один прекрасный день она убедит этого скептика занять активную жизненную позицию, подумала Мэри, совсем забыв, что дала себе слово вовеки не иметь с ним дела.

— Твой Пол совсем другой. Он неудачник.

— Ничего подобного! Во-первых, ты его не знаешь, во-вторых, он вовсе не мой.

— Он так легко сдался и позволил мне поехать с тобой в госпиталь, — напомнил Джеф. По выражению его лица было видно: он презирает человека, уступающего другим без боя. — Я отлично знаю этот тип людей. Во всем полагаются на свою внешность и мальчишеское обаяние, смотрят на тебя так беспомощно и трогательно, что в восторженных девицах сей же миг пробуждается материнский инстинкт.

— В отношении Пола я не испытываю материнских чувств, — загадочно улыбнулась Мэри.

Встретив негодующий взгляд Джефа, она втайне порадовалась: ей таки удалось задеть его за живое!

— Итак, версия о добрых друзьях себя исчерпала?

— Я знаю Пола с самого детства и ценю его дружбу. Он добр и великодушен, всегда готов помочь и не судит людей по первому впечатлению. И хотя он такой же зануда, как ты, не страдает непомерно завышенной самооценкой. К тому же…

Неоконченная фраза повисла в воздухе: Джеф подался вперед и жадно припал к губам девушки. Насладившись поцелуем, ухмыльнулся:

— И к тому же этот слизняк никогда бы не сделал ничего подобного.

Злосчастному доктору и в голову не приходило, что не так давно он мог бы сказать то же самое и о себе. При одном взгляде на Мэри Грант он напрочь забывал о принципах и моральных устоях, коих строго придерживался.

— Да, пожалуй, Пол так бы не поступил, — глухо согласилась Мэри, чувствуя, как дрожат ее губы.

— Мальчишкой легко манипулировать, — презрительно отозвался Джеф. — Хотя, кто бы говорил, — устыдился он собственной неискренности. — В молодости я и сам находился под сильным влиянием старшего коллеги: одно его слово значило для меня больше, чем собственные убеждения. Если бы не он, я бы точно бросил медицину. Эверетт Хатчинсон был превосходным учителем и замечательным другом.

— Был? — переспросила девушка. При взгляде на погрустневшее лицо Джефа ей отчаянно хотелось утешить его — в горестях реальных и мнимых.

— Эверетт умер три года назад. Сандра — его падчерица, — с тихой грустью отозвался доктор.

Ощущение безнадежности волной захлестнуло Мэри. Так вот кто его невеста — падчерица любимого наставника, которому Джеф обязан всем, в том числе и карьерой! Да он никогда не оставит Сандру ради страсти, которую считает не более чем преходящим наваждением. Она, Мэри, не в силах состязаться с соперницей.

— Выходит, ты давно ее знаешь?

— Вообще-то по-настоящему я познакомился с Сандрой только на похоронах. Бедняжка была вне себя от горя.

— И ты ее утешил. Представляю, какие формы приняло это утешение. Странно, что вы не встретились раньше, если она и впрямь души не чаяла в отчиме.

— Не вижу ничего странного, — спокойно ответил Джеф, и Мэри тут же устыдилась собственных низменных мыслей. — Мы сразу потянулись друг к другу: только вместе мы и могли пережить горе. Эверетт Хатчинсон был человеком большого ума и редких душевных качеств.

— Пожалуй, я поторопилась с выводами. Я ужасная фантазерка. В самом начале… — Она понизила голос. — В самом начале я даже побаивалась, что в тебя влюблена Сесиль. Или ты в нее.