Долгие южные ночи

Хэдер Макалистер

Долгие южные ночи

ПРОЛОГ

— Если бы твой прапрадед мог это видеть, он убил бы его. — Бабушка Мэгги Джефферсон, Перл, стоя на стремянке, смотрела в бинокль из окна спальни для гостей на втором этаже.

— Постарайся не свалиться, — озабоченно пробормотала Мэгги, понимая, что никакие слова не успокоят бабушку, поскольку этот янки выстроил новое стеклянное здание своей компьютерной фирмы на земле, о которой Перл давно уже решила, что на ней должен быть разбит парк в честь Ла Рю Джефферсона, основателя Джефферсонвиля, что в штате Джорджия.

— О! И Гранты тоже там! Как они могли?! И это после того, как мы устраивали «Розовый чай» в честь их дочери! Это некорректно! Занеси их в список тоже, Опал.

И Опал, ее младшая сестра, послушно вписала несчастных Грантов в блокнот в цветастом матерчатом переплете. Перл просто задыхалась от гнева и, подавшись вперед, старалась подробнее рассмотреть, как ее друзья, которым теперь предстояло стать бывшими друзьями, приветствовали открытие Стюарт-парка. В этот момент стремянка накренилась.

— Осторожнее, бабушка, — предостерегла Мэгги, поскольку именно она держала лесенку.

— Ну, что там происходит, Перл?! — Розовощекое лицо Опал горело нетерпением.

— Эта надутая жаба держит речь. Ну что ж, о нашей помощи его дочери он теперь может забыть. Мэр он или не мэр, посмотрим еще, какая свадьба будет у Лайлы, если на нее не придут Джефферсоны из Джефферсонвиля. Он, очевидно, забыл, что не стал бы мэром, если бы мы не посмотрели сквозь пальцы на то, что он женат на Нельсон.

— И Паулина тоже там? — оживилась Опал.

— Ну да, рядом с ним на трибуне…

— В чем она? В голубом платье или в черно-белую полоску? Она говорила, что купила…

— Она похожа на тент, — отрезала Перл.

Опал с удовлетворенной улыбкой всплеснула руками и уронила блокнот и карандаш.

— В прошлом месяце у Дианы был такой же костюм в «Любовниках и обманщиках». — Опал все соотносила со своими любимыми «мыльными операми».

Перл медленно опустила бинокль и внимательно посмотрела на младшую сестру.

Улыбка Опал сразу увяла, она подняла карандаш и блокнот.

Мэгги перехватила бабушкин ледяной взгляд и сочувственно улыбнулась тетушке:

— Я что-то слышу!

Издали донеслось ритмичное, но весьма немелодичное пение, угрожавшее заглушить речь мэра. Несколько минут Перл с помощью бинокля молча изучала обстановку, потом опять опустила его.

Ее неодобрительный взгляд остановился на Мэгги.

— Это твоя мать.

Можно подумать, что Мэгги способна как-то повлиять на свою феминистку мать!

— А что Руби делает? — Опал протиснулась между Мэгги и Перл и встала на ступеньку. — Подвинься, Перл, мне не видно.

Не обращая внимания на недовольное фырканье Перл: «Но это моя сторона», она попыталась взобраться на стремянку.

— Ну все равно, я больше не желаю этого видеть. — Перл отдала бинокль, и Опал стремительно вскарабкалась на лестницу.

Мэгги продолжала держать стремянку, надеясь, что они скоро утратят интерес к мероприятию в парке и к новому зданию фирмы «Стюарт компьютерс». Ей надо было готовиться к отъезду в Атланту — она приступала к первой по окончании образования самостоятельной работе, — но не могла же она позволить старушкам самим карабкаться по стремянке.

— Этот день станет самым черным днем во всей истории семьи Джефферсон, — объявила Перл.

— Я ничего не вижу, — пожаловалась Опал.

— Неудивительно, с такими-то вульгарными накладными ресницами.

— Тебе не мешало бы знать, что такими же ресницами пользуются актрисы, чтобы…

— А что там делает мама? — вмешалась Мэгги, желая не столько узнать истину, сколько прервать очередную тираду Опал.

Та открыла пошире глаза под накладными ресницами, чтобы последние не мешали, и пристроила бинокль.

— Пикетирует.

— Она? — Перл возвела очи горе. — Всю жизнь я старалась внушить чувство фамильной гордости своему ребенку, и вот наконец плоды: Руби возвысила свой голос против этого алчного янки…

— Она требует, чтобы мэр исполнил свое обещание и построил приют для падших женщин, — отрапортовала Опал. — Во всяком случае, так написано на ее плакате.

— А что там насчет пародии на присвоение парку имени этого янки?

— Нету… Насчет парка ничего.

Перл опустилась в протестующе заскрипевшее белое плетеное кресло. Обмахиваясь блокнотом Опал, она рассматривала Мэгги.

— Стоит ли удивляться, что, имея такую мать, как Руби, ты покидаешь лоно своей семьи!

— И без молодого человека, — еле слышно добавила Опал.

— Ну, мы ведь не хотели бы, чтобы Магнолия сейчас уезжала с молодым человеком. Не так ли? — Перл вздернула брови. — А если бы и так, то только в том случае, если бы этот молодой человек стал ее мужем.

Статус Мэгги, девушки, получившей прекрасное образование, но рожденной вне законного брака, служил источником постоянных трений в семье. И хотя она очень любила трех женщин, вырастивших ее, сейчас появилась возможность — может быть, последняя для нее — вырваться из беспокойного родового гнезда и найти свой путь в жизни.

— А почему вы считаете, что у меня нет молодого человека? — спросила она.

— Даже если и есть, то не тот, кто тебе нужен, — заявила Перл.

Редко соглашавшаяся с ней Опал кивнула головой:

— Это верно, дорогая. В тебе не чувствуется той пылкости.

Чем дольше Мэгги жила в этом доме, тем больше подозревала, что никогда не найдет того, кого полюбит с «той пылкостью».

Судя по донесшимся звукам аплодисментов и приветственных криков, торжественное открытие завершилось. Но Опал и Перл продолжали перечислять имена тех, кто обманул их доверие, не присоединившись к бойкоту церемонии. Мэгги подумала, что неотвратимое возмездие настигнет предателей не позже чем через неделю.

На лестнице послышались шаги.

— Мама? Я думала, сегодня тебя не будет еще долго.

— А я думала, что ты давно уже уехала. — Мать Мэгги внесла плакат. Он был присоединен к прочим, из которых Руби выбирала нужный для очередного пикетирования.

— Не подначивай ее, Руби, — остановила дочь Перл.

— Почему бы ей и не уехать? — Широким шагом Руби прошла в спальню и сменила дочь на ее посту возле стремянки. — Мэгги следует научиться содержать себя самой, чтобы не зависеть от мужчины.

— Но мужчины иногда бывают так… мужественны. — Вздохнув, Опал умолкла.

Перл отобрала у нее бинокль.

— Она могла бы остаться в Джефферсонвиле и занять подобающее ей место в здешнем обществе…

Мэгги все это уже не раз слышала; пора было уезжать.

— Всем до свидания! — пропела она. — Я должна собираться.

— Прямо сейчас?

— Да, бабушка.

— Но ты пропустишь чай! — воскликнула Опал.

— Через несколько недель я вернусь на парад Четвертого июля. — Она по очереди обняла всех троих.

— Какой может быть парад после всего этого! — с раздражением воскликнула Перл. — Может быть, они еще попросят этого янки быть Дядюшкой Сэмом?

Руби хмыкнула:

— Или поручат ему исполнять роль Ла Рю Джефферсона!

— Руби!

Мэгги выскользнула из комнаты, бесконечно благодарная мистеру Стюарту из «Стюарт компьютерс». Ввиду созданной им угрозы знаменитому имени Джефферсонов все три женщины будут слишком заняты, чтобы вмешиваться в ее личную жизнь в Атланте.

Наконец-то свобода!

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Шесть лет спустя

— Прошу вас принять самые искренние извинения, мистер Мацузака. — Кайл Стюарт пытался привлечь внимание застывшего на месте официанта и одновременно послать гневный взгляд своему вице-президенту.

— Что? — Митчелл Маккормик, самый блестящий, но и самый рассеянный человек в фирме «Стюарт компьютерс», занимающейся разработкой электронных устройств, перестал жевать.

Кайл многозначительным взглядом указал Митчу на мокрого мистера Мацузаку, а потом на локоть, которым его приятель опрокинул графинчик сакэ на колени японского предпринимателя.