Долгие южные ночи

— О'кей! — Она весело уселась на диван против него. Располневшая к сорока, его секретарша была старейшей служащей компании, о чем вспоминалось раз в год, когда на ее день рождения Кайл дарил ей отгул и огромный торт с соответствующим количеством свечей.

— Вы выросли в Джефферсонвиле, не так ли? — спросил он.

— Да, — подтвердила она. — И никогда не предполагала, что буду жить здесь до сих пор.

— Расскажите мне, что вы знаете о семье Джефферсон. — Он поднялся и подошел к небольшому холодильнику, встроенному в бар.

— Хотите сказать, что решили наконец лицом к лицу встретиться с Сокровищами Джефферсон?

— Их так называют? — Пропустив ее вопрос мимо ушей, он влез в холодильник и достал вишневую колу — тайную слабость Дженет. Вопросительно подняв брови, он показал ей банку.

Дженет кивнула и откинулась на спинку дивана.

— Перл и ее сестра Опал живут в старом Джефферсон-хаусе. Знаете, он ведь числится памятником архитектуры!

Кайл кивнул, обдумывая информацию.

— Так вот, они живут там с дочерью Перл, Руби. Дочь Опал, Корэл, работает в благотворительном заведении для матерей-одиночек «Саванна-хоум» в Атланте. — И добавила почти про себя: — Место, где она может приложить семейный опыт с наибольшей пользой.

— Какой опыт? — переспросил Кайл.

Дженет бросила на него многозначительный взгляд:

— Не мое это дело — разносить сплетни. Улыбнувшись про себя, Кайл спросил:

— Что-нибудь о Мэгги?

— А, так вы с ней встречались? — Глаза Дженет вспыхнули. Такого он еще не видел. — Она — дочь Руби и всего на несколько лет моложе вас. Я слышала, она работала в Атланте в какой-то модной корпорации и была уволена, вернулась сюда пару месяцев назад. У этой девушки мятежный характер, совсем как у Руби, но, пожалуй, еще покрепче. — Теперь она послала ему проницательный взгляд. — Вам нравятся девушки с перцем, не так ли?

Все больше и больше, подумал Кайл, подавая Дженет бокал.

— А что же мужчины Джефферсон?

— Насколько я знаю, Мэгги не замужем.

— В доме у них есть какие-нибудь мужчины? — прервал ее Кайл, потерев лоб: его секретарша всегда переполнена информацией, но выудить ее бывает трудновато. Сейчас как раз такой случай.

— Трудно сказать. — Дженет осушила бокал и, поднявшись, поставила его в бар. — Муж Перл, который был бы дедушкой Мэгги, не вернулся с войны.

— Какой войны?

— Второй мировой. — Дженет с сожалением поглядела на холодильник, с трудом отказываясь от второй порции. — Они поженились, как говорила Перл, в субботу, а в понедельник он уплыл. Опал сбежала с коммивояжером, потом вернулась без него, а Руби… — Дженет откинула голову и уставилась в потолок. — Мы с ней из одной школы, хотя колледжи заканчивали разные. Однажды в рождественские каникулы я ее встретила, а когда тем же летом приехала домой, увидела ее уже с маленькой Мэгги. — Дженет опять многозначительно на него посмотрела, предоставляя самому сделать выводы. — В то время ходили какие-то слухи о муже — солдате, ушедшем на войну во Вьетнаме, но я ничего не слышала о предсвадебном оглашении. Конечно, взгляд Перл испепелил бы любого, осмелившегося предположить, что Руби переступила грань приличий раньше, чем окрутилась вокруг ракитового куста. А сама Руби на все намеки отмалчивалась.

— Вокруг ракитового куста?

— Вышла замуж. — Казалось, в Дженет ожили матримониальные надежды. — Но они — первое семейство Джефферсонвиля и до сих пор делают погоду в этом городе.

— А то я не знаю! — с чувством сказал Кайл. — Им понравилось бы, если бы я уехал отсюда.

— А, теперь поняла: вы схлестнулись с Перл. Ну, не робейте. И помните, что солнце не всегда светит на один и тот же собачий хвост.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

— Совершенно не уверена, что для Мэгги прилично являться на занятия с этим молодым человеком без сопровождения компаньонки. — Перл поверх очков посмотрела на остальных, не сомневаясь в их одобрении.

Тишина. Руби подняла на мать глаза, потом перевела взгляд на Мэгги и опять занялась запечатыванием конвертов. Опал вздернула было брови, но прикусила язык.

Мэгги напомнила себе, что сейчас не время указывать на то, что до недавних пор она жила в Атланте самостоятельно.

— Я думаю, с мистером Маккормиком следует заниматься без зрителей.

Все собрались в гостиной. Перл и Опал затевали очередной «Розовый чай» в честь внучки одного из близких друзей и старались, чтобы Руби, хочет она того или нет, принимала в этом участие.

Был вечер пятницы. Мэгги только что извинилась, что не сможет помогать им. Хотя нельзя сказать, что подготовка к приему действительно требовала больших усилий; меню то же, что и тысячи раз до того: крошечные сэндвичи с куриным салатом, малюсенькие розовые птифуры, розовые конфеты с повидлом, трубочки со взбитым вишневым кремом…

— Опал, проверь, остался ли в холодильнике майонез, — ласково попросила Перл.

— Проверю, но только если ты не включишь в меню твой хворост, пропитанный коньяком, а то крем сползает на края тарелки и она становится такой липкой… — Опал сморщилась, а потом, спохватившись, легкими движениями помассировала лоб, разглаживая потенциальные морщины.

Мэгги улыбнулась про себя: в доме майонез был всегда, а Перл всегда настаивала на подаче хвороста.

— Если молодая женщина умеет элегантно есть хворост, ее дебют в обществе пройдет успешно, — заявила Перл, внося хворост в меню. — И не имеет значения, насколько внучка Марты Джейн изысканна. Но если Ребекка Энн не сумеет съесть без крошек хотя бы штучку моего хвороста, то будет пустой тратой времени протежировать ей.

Пикантно постукивая каблучками, Опал отправилась на кухню проверять холодильник.

— Бабушка, мистер Маккормик вот-вот будет…

— Минутку, Магнолия. Я считаю, что мы должны еще обсудить список гостей. — Бабушка повернулась к Руби, спокойно и деловито надписывавшей конверты: — Руби?

Та вздрогнула, но продолжала писать, говоря:

— Я хочу, чтобы они ушли с сегодняшней почтой. Это сообщение о слете, на котором мы собираемся протестовать против урезания средств на содержание женского приюта в Аугусте. — Руби взглянула на мать: — Тебе тоже следовало бы прийти.

Мэгги подняла пачку конвертов:

— Мама, некоторые адресованы по городу: позвонила бы — сэкономила бы на почтовых расходах.

Руби выхватила у нее пачку:

— Если мы в таком отчаянном положении, что должны экономить на помощи матерям-одиночкам, то не имеем права устраивать «Розовый чай».

— Не устраивать чай? — повернулась Опал. — Но Ребекка Энн…

— Конечно, мы дадим прием, это наша обязанность! — Перл потянулась к коробке с карточками, на которых она записывала адреса всех, кто хоть что-нибудь представлял собою в Джефферсонвиле и Атланте.

Мэгги бросила взгляд на мать и начала осторожно продвигаться к двери.

— Обязанность? — В голосе Руби послышались опасные нотки. — А ты не думаешь, что наша обязанность — помогать женщинам, которым некуда идти?

— Я считаю, мы обязаны помогать всем, кому можем, — возразила Перл. Тон ее тоже был прохладен, но многозначителен.

Мэгги уже стояла возле двери. Опал была готова сказать «О!», но Мэгги видела ее руку, подбирающуюся к меню: тетушка воспользуется начинающейся дискуссией, чтобы вычеркнуть хворост.

— А чем «Розовый чай» в честь внучки Марты может помочь матерям-одиночкам?

Глубоко вздохнув, Мэгги скользнула за дверь, но остановилась послушать, что ответит Перл.

— Мы должны сделать все, что можем, чтобы обеспечить Ребекке Энн достойный выход в свет. Это определит всю ее дальнейшую жизнь.

— Ты полагаешь, это поможет ей подцепить богатого мужа?

Мэгги поморщилась и быстро пошла к холлу.

Взглянув через тюлевую занавеску, она увидела приближающееся красное пятно. Это могла быть машина Митча, о чем говорил и шум мотора, поэтому она вышла на крыльцо.

Это действительно был красный автомобиль Митча, но за рулем сидел кто-то другой. Водитель, ловко маневрируя, припарковал машину на противоположной стороне засаженной деревьями улицы. Шофер выскочил из машины, посмотрел на часы и, прежде чем заметил ее, успел ступить на дорожку, ведущую к дому.