Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Аменемхет спокойно посмотрел на то, что ему подали, поблагодарил несколькими словами и наклоном головы. А когда ее собственный мальчишка протянул руку к лепешке, сын Неб-Амона отстранил его руку и велел сначала прочесть молитву!

Ого, подумала Тамит.

Она села напротив детей и отломила себе краешек лепешки – просто чтобы не остаться в стороне, продолжая наблюдать за сыном великого ясновидца.

Аменемхет вежливо съел половину лепешки – а может, и вправду был голоден; но после этого отложил остаток на блюдо и взглянул на госпожу дома.

- Ты обещала рассказать мне, как обстоят дела в твоем доме, госпожа Тамит, - сказал он. Точно таким же тоном мог бы говорить владелец дома с человеком, которому он его сдал на время – требуя отчета о своей собственности…

- Да, Аменемхет. Могу ли я так называть тебя? – спросила Тамит с улыбкой.

Она не позволит мальчишке начальствовать над собой.

После паузы Аменемхет кивнул.

- Эти воины… моя стража, - приглушенным голосом и опустив глаза, точно от стыда, сказала Тамит. – Очень давно… меня осудили… и в этом доме я заключена…

- Осудили? – мальчишка немедленно выхватил из ее речи главное, и тон его стал резким и холодным. – За что?

Тамит подняла глаза и посмотрела в глаза гостю – оскорбленным взглядом женщины, матери и хозяйки.

- Аменемхет, говори тише и не требуй. Ты у меня в гостях, а я мать твоего друга.

Мальчишка понял суть обиды – слегка покраснел… и с неохотой кивнул:

- Ты права, госпожа. Извини.

Пока еще он в таком возрасте и положении, что Тамит может требовать от него почтения, а он – подчиняться ей в этом.

О, если бы он только знал, кто Тамит в действительности… если бы он только видел, как она прислуживает за столом его отцу, тщетно пытаясь прельстить его своим обнаженным телом, а тот смотрит сквозь нее, точно ему прислуживают стены, а не люди!..

А пожелай того великий пророк Амона, он мог бы поддаться искушению и взять ее, чтобы на другой же день об этом забыть. Тамит только сейчас это осознала и вся раскраснелась от унижения под взглядом сына своего бывшего господина.

Интересно, он вырастет таким же? Хотя он уже сейчас… он уже сейчас вылитый отец.

- За что ты была осуждена, госпожа? – спросил Аменемхет, уже тише и не так требовательно. – Я очень хотел бы это знать.

- Я была осуждена ложно, - ответила Тамит, отводя глаза.

- Судом Амона? – спросил мальчишка.

Тамит вздрогнула, не ожидая такой проницательности. Кивнула.

- Да.

- Так значит… - медленно произнес Аменемхет, - тебя судил мой отец?

Женщина взглянула своему гостю в глаза и ужаснулась – они горели огнем. Мальчишка готов был обличать и судить – и если не найдет виноватых вокруг, будет судить ее.

- Нет, - сказала Тамит, призвав все самообладание и не отводя взгляда. – Кенбет не всегда требует присутствия верховного судьи – мелкие преступления разбирают без него.

- За мелкое преступление ты в заключении? – немедленно спросил Аменемхет.

Тамит рассмеялась, хотя ей становилось все более неуютно и страшно – она не ожидала, что мальчишка окажется так умен, хотя он был сыном своего отца…

- За крупные преступления, - со вздохом сказала женщина, - в этой стране казнят. Ты должен это знать, ты же очень умен…

К большому несчастью. Но она вовремя польстила мальчишке – он улыбнулся и смягчился.

- Да, казнят – и это правильно. Только так поддерживается справедливость.

Ого, подумала Тамит.

Она часто дышала от испуга – во что вырастет этот мальчишка?

- Ты в самом деле думаешь так? А если казнят по ложному обвинению? Убитого не воскресишь, господин Аменемхет…

Мальчик пожал плечами.

- Тогда боги оправдают казненного на последнем суде, - сказал он. – И я не думаю, что священный суд Амона ошибается.

Тамит покачала головой.

- Прости меня, господин Аменемхет, но ошибаться могут все… и ты тоже…

- Едва ли, - нахмурившись, ответил гость.

Он так не думал, но ему явно льстило, что с ним говорят, как со взрослым.

После мучительной для Тамит паузы Аменемхет сказал:

- Спасибо, госпожа, теперь я все понял.

- Ты, наверное, больше не захочешь приходить сюда, - печально улыбнувшись, сказала Тамит. На ее лице было смирение и грустное спокойствие, но сердце заходилось от страха и возбуждения. Вот сейчас ее казнят или помилуют.

- Нет, - сказал Аменемхет. – Мне вовсе не противно будет вернуться сюда – ведь это дом моего друга.

Тамит усмехнулась уголком рта. Ах, дитя!

- И я разберусь в твоем деле, - прибавил гость. – Я еще мальчик, но я добьюсь того, чтобы с тебя сняли это ложное обвинение.

- Аменемхет, - прошептала Тамит. – Разумно ли это?

Мальчик вскинулся, сжал кулаки.

- Я не могу терпеть, чтобы мой друг жил в таком положении! – воскликнул он. - Я решил! Я все расскажу отцу, и он рассудит и восстановит справедливость!

Тамит почувствовала, как хрустнули сжатые пальцы, но боли не ощутила. У нее зазвенело в ушах и потемнело в глазах…

- Аменемхет, это неразумно, - едва ворочая языком, прошептала она. – Суд был восемь лет назад, и никто не может отменить его постановления теперь… Никто не докажет, что мои судьи были неправы – это было слишком давно… Твой отец не знает этого дела…

Она услышала, как Аменемхет нетерпеливо вздохнул.

- Пусть, - наконец сказал он. – Но тогда я восстановлю справедливость сам. Дай мне только время, госпожа.

Дай мне время, мысленно повторила Тамит. О, дай мне время, Аменемхет!

- За что тебя осудили? – спросил он, словно выясняя последние важные для дела подробности.

- За кражу, - стыдливо шепнула Тамит. – Один человек украл драгоценности в священном месте, а обвинили меня…

“Так и было – я почти не лгу…”

- Ах, вот как, - сказал Аменемхет. – Такое возможно.

Он помолчал и утешительно прибавил:

- Но я помогу тебе – не сомневайся, госпожа Тамит.

Чтоб ты провалился в Дуат, самонадеянный глупый мальчишка, подумала несчастная женщина. Почему дети важных людей могут решать дела других, как будто они взрослые – разве положение родителей может кому-нибудь прибавить ума не по возрасту?

Она встала и с улыбкой приблизилась к сидящему мальчику, который слегка повернулся, с удовольствием следя за ней – ему нравилась ее красота. Мужчина даже маленьким замечает женскую красоту. Тамит положила ему на плечо свою теплую ладонь, и Аменемхет не отстранился.

Матушка, должно быть, много обнимала его.

- Ты достойный сын своего отца, - сказала Тамит. – Очень умный, способный… красивый… - словно бы заговорщически шепнула она. Мальчишка снова зарделся, но ему было очень, очень приятно.

- Расскажи мне о своих успехах в школе, Аменемхет, - попросила она. – Я никогда не училась в школе – я же простая женщина, - с сожалением, но вместе с тем с восхищением перед ним, умником, прибавила Тамит.

- Мои успехи еще не так велики, - признался мальчик, но она видела, что сын верховного жреца едва может усидеть на месте от удовольствия. Конечно: мудрый отец его не захваливал, мудрая мать, наверное, тоже… а похвала из уст товарища – совсем не то, что из уст красивой взрослой женщины.

- Расскажи, расскажи, я буду рада услышать обо всем, - сказала Тамит, ее глаза разгорелись от нетерпения. Она и в самом деле была бы очень рада услышать обо всем, что делается в школе Амона, и прежде всего - как живет этот мальчишка. Маленький царевич, гордость и надежда первого хему нечер…

Аменемхет улыбнулся и заговорил. Сначала сдержанно, а потом увлекся и слова хлынули из него как воды Хапи в разлив. За последующий час Тамит узнала о жизни в школе все, о чем был осведомлен Аменемхет: а женщина была уверена, что сообразительный не по возрасту ребенок знает очень много.

Сообразительный, а все равно глупый, как все дети.

- Как интересно! – воскликнула Тамит, когда мальчишка наконец позволил ей вставить слово. – Ты так скрасил мою унылую жизнь, господин Аменемхет, ты принес в нее свет знания, которым я обделена! Как бы я хотела чаще видеть тебя!