Земные радости

Тут ветер изменил направление. Брандер, оставшийся без экипажа, неуправляемо шатался по волнам и удалялся от французских барж, очень удачно освещая им путь к берегу и форту.

— Проклятье, — выругался Джон. — Судя по всему, мы не попадем в них.

Гибельный кораблик покрутился в течение, и его понесло к английской линии. Матросы повисли на бортах кораблей с ведрами воды для погашения огня и с шестами, чтобы оттолкнуть брандер. При ярком свете пылающего плота английские канониры смогли рассмотреть свои цели. Заговорили английские пушки, их ядра попадали во французские баржи, и оттуда прыгали в море люди.

— Заряжай! — скомандовал командир оружейного расчета.

Палуба снова поднялась и тяжело просела под ногами Традесканта, когда большие пушки выстрелили и откатились. Еще одно прямое попадание, еще один французский корабль разбит посередине, и снова кричат люди, падая в волнующееся темное море.

Пытаясь разглядеть происходящее через клубы дыма, Джон увидел, как несколько барж отделяются от вереницы и направляются прямо к цитадели.

— Целься вдаль! — заорал он. — Целься в самую дальнюю баржу!

Из-за шума никто его не услышал. Джон бессильно наблюдал, как ведущая французская баржа, отнесенная от замка приливом, причалила к берегу, как приветственно распахнулись ворота цитадели, как быстро французы образовали цепочку. Началась разгрузка; мешки с продовольствием и боеприпасами, переходя из рук в руки, попадали в форт. Пока не угас английский брандер, Джон насчитал приблизительно дюжину безопасно разгруженных барж. Английские канониры больше не могли видеть цель. Битва была проиграна.

Цитадель получила подкрепление и продовольствие, а на следующий день командующий Торрес не прибыл к герцогу пообедать и принять условия капитуляции.

На военном совете Традесканта не было, он впал в немилость. Его заграждение не устояло, и форт, который был так близок к капитуляции, теперь питался лучше, чем осаждавшие его английские солдаты. Пока Бекингем советовался со своими офицерами, Джон ушел прочь от форта, прочь от флота, далеко в глубь острова. Он смотрел под ноги в поисках незнакомых растений, на его лице застыла хмурая гримаса. На герцога давили все те же обстоятельства, но только ситуация усугубилась. Запасы продовольствия форта пополнились, погода ухудшалась, и на одном из кораблей было выявлено уже два случая сыпного тифа. Похолодание грозило болезнями и лихорадкой, матросы и солдаты недоедали. У них был выбор: либо спать на свежем воздухе, под жалкими подобиями навесов из сплетенных прутьев и наброшенных кусков парусины, и тем самым рисковать получить лихорадку и ревматизм, или ночевать внутри корабля, набившись в тесные трюмы, как селедки в бочку, и заработать горячку.

Джон понимал, что они должны уйти до начала зимних штормов, и боялся: вдруг они будут настолько безумны, что останутся. Он приблизился к форту. Один из французских часовых на стене замка увидел его и стал бодро выкрикивать ругательства. Традескант замедлил шаг, и очень скоро смысл фразы стал совершенно ясен. Часовой держал на пике огромный кусок мяса, демонстрируя вновь обретенное изобилие.

— Voulez-vous, Anglais? — радостно вопрошал он. — Avez vous faim? [32]

Джон повернулся и побрел обратно к кораблю с таким неуместным названием «Триумф».

Бекингем не сомневался в том, как следует действовать.

— Мы должны атаковать, — просто заключил он.

Джон ахнул от ужаса и оглядел каюту герцога. Казалось, присутствующие ничуть не обеспокоены таким заявлением. Они кивали, словно все шло по плану.

— Но, милорд… — начал Традескант. — Они лучше питаются, у них практически неограниченное количество пушек и достаточно пороха, они исправляют свои оборонные укрепления, и нам известно, что их цитадель сильна.

Герцог больше не смеялся над страхами своего садовника, он посмотрел на него и ответил:

— Все это я знаю. Скажи что-нибудь такое, о чем я сам еще не думал, или помолчи.

— А вы не думали о том, что можно вернуться домой? — предложил Традескант.

— Думал, — резко отозвался Бекингем. — Но если я отправлюсь назад сейчас и мне нечего будет предъявить дома, я далеко не уверен, что мне будет куда возвращаться. — Он обвел глазами каюту. — Там еще есть люди, готовые судить меня за измену. И если мне суждено погибнуть, лучше я умру здесь, во главе атаки, а не на плахе во дворе Тауэра.

Для Традесканта было очевидно: то, что герцог так откровенен перед всеми, доказывает глубину его отчаяния.

— А если меня в Англии казнят, то и вас всех ждет далеко не светлое будущее, — добавил Бекингем. — Не хотел бы я оказаться на вашем месте, когда поинтересуются, как вы послужили королю на Иль-де-Ре. Я-то буду уже мертв, так что мне будет все равно. А вот вы все будете безнадежно скомпрометированы.

Офицеры в каюте неловко задвигались.

— Итак, мы пришли к единодушному мнению? — осведомился герцог с волчьей ухмылкой. — Будем атаковать?

— Торрес против нас не выстоит! — воскликнул Субиз. — Он уже готов был сложить оружие. Мы знаем, чего он стоит. Он трус и не будет бороться до последнего. И если мы как следует его припугнем, он снова капитулирует.

Герцог кивнул Джону, словно тот был единственным несогласным, и сказал:

— Звучит неплохо. По нашему мнению, Торрес сдастся, если решит, что сражение проиграно. Значит, нам осталось только убедить его, что сражение проиграно.

Бекингем наклонился и расстелил на столе какие-то бумаги. Джон увидел свои наброски, сделанные, когда они только прибыли на остров и он нашел новый левкой, который посадил потом на своей маленькой грядке. Теперь левкой уже пустил корни и давал новые ростки, а рисунки от частого использования были грязными по краям.

— Мы подойдем к форту с моря с обеих сторон на максимально близкое расстояние, — сообщил Бекингем. — Как только они пристреляются, мы отступим. В это же время начинаем атаковать форт со стороны берега. Нужны штурмовые лестницы, чтобы взобраться на стены. Поднявшиеся первыми сбросят вниз канаты. Когда корабли отойдут, матросы высадятся, примкнут к солдатам и тоже атакуют стены. Как только солдаты окажутся внутри, они откроют ворота, и остальные матросы покинут корабли и войдут в форт.

— Великолепно! — провозгласил Субиз.

Джон критически посмотрел на карту.

— Как это корабли пойдут сначала вперед, а потом отступят назад? — засомневался он. — А что, если ветер подует не в том направлении?

Бекингем секунду поразмыслил.

— Мы можем использовать десантные шлюпки как буксиры? Просто взять наши корабли на буксир и помочь им маневрировать?

Одни из присутствующих кивнул.

— Ветер наверняка будет правильным и когда нам понадобится приблизиться, и когда нужно будет отойти.

Бекингем взглянул на Джона.

— Что теперь думаешь, Традескант?

— Шанс есть, — осторожно заметил Джон. — Но за один раз мы отбуксируем туда-сюда не больше двух кораблей. Мы не сможем предпринять большую атаку, о которой вы говорили.

— Одного или двух будет вполне достаточно, — заявил Бекингем. — Это отвлечет их внимание к морскому побережью, а мы тем временем атакуем на суше.

— А что, если реализовать план во время прилива? — предложил Джон. — Прилив поможет вывести корабли из-под обстрела, поможет буксирам выполнить задачу.

Бекингем кивнул.

— Командуй, Джон. Ты знаешь, что нужно делать.

— Я бы сначала заставил их потренироваться.

— Вот и прекрасно. Только не на виду у форта. И пусть будут готовы к завтрашнему рассвету, ближе к времени прилива.

Джон поклонился и направился к выходу из каюты. У двери он замешкался и спросил:

— А как насчет атаки на замок?

— Как в учебнике! — с восторгом откликнулся один из офицеров. — Пока они смотрят на море, мы атакуем на суше. Скорость и скрытность. Можно, я буду командиром, сэр?