Жаркая страсть

Прингл почтительно ее пожал.

— Всего лишь глубокий порез. Ничего серьезного. Скоро заживет, если, конечно, не бередить рану.

Последнее сопровождалось насмешливым взглядом, который доктор бросил на Джека.

Клэрис поблагодарила Прингла. Джек пожал ему руку, и доктор ушел.

— А теперь…

Клэрис накинула на плечи вечерний плащ и взяла ридикюль.

— Нам пора в «Бенедикт».

Туда, где она сможет разделить с ним свои мысли и эмоции.

К ее удивлению, Джек нахмурился и не двинулся с места.

— Сегодня множество людей видели нас вместе. Опять. После сегодняшней ночи и нынешнего вечера, пожалуй, будет лучше, если я останусь здесь. Возможно, мне так и не удастся уснуть, а Гасторп — превосходная сиделка.

Не сводя с него взгляда, Клэрис глубоко вздохнула и постаралась держать в узде собственные эмоции.

— Мой дорогой лорд Уорнфлит, пожалуйста, поймите, нет такой силы, которая смогла бы оторвать меня от вас. Ни сегодня, ни в обозримом будущем. Далее, несмотря на все способности Гасторпа, я отказываю ему в праве быть лучшей сиделкой, чем я. А если вы не сможете уснуть, я уверена, что найду способ отвлечь вас от боли в плече и утомлю так, что вы сразу же заснете.

Голос звучал чрезвычайно выразительно, но, к ужасу Клэрис, казалось, вот-вот задрожит. Ей пришлось снова вздохнуть и немного помедлить, прежде чем она решительно спросила:

— Так ты идешь?

Джек вздохнул.

— Да, конечно. Но ты уверена?

Разумеется, она была уверена… А вот Джек совсем не был уверен. Не понимал причины ее расстройства. Может, это просто реакция на события последних двух вечеров? Клэрис, по своей привычке все держать внутри, не выказывала волнения, потому что пыталась быть для Джека поддержкой и опорой, но вот теперь не выдержала.

Джек накинул фрак, попрощался с Гасторпом, вывел Клэрис на улицу и помог сесть в экипаж. Все это время он ощущал ее пристальный взгляд.

— Больно, только когда я нажимаю на рану или поднимаю руку выше плеча.

Его действительно не слишком беспокоило ранение, и в остальном он был здоров, но все же невольно гадал, что сулит ему эта ночь.

Когда они свернули на Пиккадилли, он рассказал о визите Далзила.

В этот момент они проезжали мимо уличного фонаря, и в его свете Джек увидел, как Клэрис хмурится.

Внезапно ее лицо прояснилось:

— Ройс!

.— Кто такой Ройс? — удивился он.

— Не знаю. Не уверена, что вообще знала. Но так зовут Далзила. Это он — Ройс!

Немного подумав, Джек покачал головой:

— Невозможно узнать фамилию дворянина исключительно по имени. Слишком трудно.

Но мысленно он пообещал рассказать остальным. Когда-нибудь они узнают правду. Всю правду о Далзиле. Однако сейчас у него есть дела поважнее.

К тому времени как Клэрис заставила его подняться в свой номер по главной, а не по боковой лестнице, он уже решил, что ей скажет. Скажет прямо, как привыкла она. Жизнь слишком коротка, чтобы отказаться от любви. Если Клэрис передумала и решила остаться в Лондоне… ей прост о придется передумать еще раз.

Джек вдруг вспомнил ее совет Олтону. Люди, которые дают подобные советы, обычно исходят из собственйого опыта. Да будет так. Он думал, что достаточно показать ей, как сильно любит… но, может быть, нужно еще что-то? Произнести слова вслух? Конечно, ничего труднее ему в жизни не приходилось делать, но придется. Он должен. Иного выхода нет, иначе он рискует потерять ее.

Закрыв дверь, он подошел к камину. Клэрис сбросила плащ и отложила ридикюль. Еще сидя в экипаже, Джек задавался вопросом, не следует ли позволить ей говорить первой? Пусть она выпустит на волю все, что копится внутри. Но тут он вспомнил, как она умеет рвать и метать. Как умеет злиться. Как умеет уничтожить все несколькими словами. Вполне вероятно, Клэрис попросту отвлечет его. Лучше, если он возьмет инициативу в свои руки и заговорит первым.

Он шагнул к ней и заглянул в глаза:

— Прежде чем мы займемся чем-то другим, я хотел бы кое-что сказать.

Клэрис удивленно посмотрела, на него, и он заметил некоторую настороженность в ее темных глазах.

— Правда заключается в том, что я… безумно тебя люблю. И переверну небо и землю, чтобы сделать тебя своей.

Клэрис тихо ахнула, вспомнив, что когда-то говорила почти то же самое, но теперь, когда первые слова были сказаны, остальное давалось легче.

— Я знаю, что твоя семья — братья и все остальные, — нуждается в тебе, и они совершенно в этом правы. Но мне ты нужна больше. — В этот момент Джек не скрывал ничего. Все те барьеры, те преграды, которые он возводил годами, рухнули в один момент. — У меня есть дом, который слишком долго пустовал, розарий с каменной скамьей, на которой давно не сидела хозяйка дома. Я мечтаю, чтобы эта хозяйка присматривала за розарием и играла там с нашими детьми. Понимаю, что ты любишь своих братьев и других родственников, понимаю, что они много значат для тебя, но больше всего на свете я хочу, чтобы у нас тоже была семья. Много детей — маленьких девочек, похожих на тебя, и мальчиков, похожих на меня.

Джек увидел, как глаза Клэрис медленно наполняются слезами. Но не замолчал, не посмел остановиться, чтобы узнать, почему она плачет.

— Я хочу тебя в любом качестве, но особенно в качестве моей жены. Мне не нужна пустоголовая легкомысленная мисс. Я хочу тебя, такой, какая ты есть. Тебя я ценю, хочу и люблю. В тебе нуждаюсь. За эти недели мы многое узнали друг о друге. Многое перенесли, столкнулись с болезнью и смертью. — Он взял ее руки в свои и придвинулся ближе. — Тебе известно, кто я. В мягкости меня не упрекнешь. На протяжении многих веков Уорнфлиты были воинами. И мне не нужна в жены изнеженная леди. Мне нужна ты, моя воинственная королева. Только ты создана для меня. Ты единственная женщина, которую я вижу своей женой. — Он перевел дыхание. — Но хотя мы с тобой из благородных семей и богаты, я не хочу вести праздную жизнь в городе. Мои поместья разбросаны по всей стране, и мне нравится управлять ими. Поддерживать в них жизнь, заботиться о них и своих арендаторах. Мое место — в деревне. Может, у меня средневековые взгляды, но таков я есть, и моя жена должна быть женщиной опытной. Такой, на которую я могу положиться — в деле украшения церкви, например.

Влажные от елез глаза Клэрис просияли, и в Джеке проснулась надежда.

Он позволил себе слегка улыбнуться.

— Как по-твоему, на это можно согласиться? Ты примешь мое сердце, мою любовь и меня самого?

Клэрис едва не задохнулась от счастья. Он действительно положил свое сердце, сердце воина, к ее ногам!

В горле стоял комок, не дававший, говорить. Но этого Джек не понял, потому что спросил еще раз:

— Ты станешь моей женой, Боадицея?

Клэрис попыталась улыбнуться сквозь слезы, но, должно быть, ей это не удалось, потому что его лицо стало испуганным.

— Если ты откажешься ехать со мной, я смогу управлять поместьями и из города… мы будем жить здесь большую часть года. — Он снова перевел дыхание. — Если ты хочешь именно этого. Я готов пойти… на все, что угодно…

— Нет-нет-нет! — вырвалось у Клэрис вместе со слезами.

Лицо Джека окончательно омрачилось. И тут он, по-видимому, что-то сообразил, потому что поспешно уточнил:

— Что именно «нет»?

Наконец она судорожно вздохнула и ответила:

— Нет, не нужно все портить! Я и не надеялась услышать такое идеальное предложение. И я люблю тебя, олух ты этакий. Полюбила с первого взгляда.

Улыбнувшись, Джек потянулся к ней и обнял. Клэрис осторожно провела пальцем по его щеке.

— Я надеялась… правда, надеялась, что ты попросишь меня стать твоей женой. Мне впервые с такой силой захотелось выйти замуж. Я собиралась вернуться в Эвнинг с тобой и пойти на все, лишь бы вырвать у тебя предложение. А если бы ничего не получилось, я была готова оставаться твоей любовницей сколько пожелаешь. Лучше быть твоей любовницей, чем женой другого мужчины.

Джек снова просиял улыбкой, а потом наклонил голову и поцеловал Клэрис. Она уперлась кулаками ему в грудь.