Наши ножи (СИ)

В мрачном замке Болтонов жизнь протекала подобно спокойной реке, таившей в темной воде зловещие омуты, и Кроу, поживший с свое, задумывался о прошлом — далеком и не очень. Трость бессменного ключника стала громыхать куда громче, чем прежде. На голове его появилась шелушившаяся от сухости проплешина, но он все так же служил Болтонам, с умилением наблюдая за тем, как подрастают мальчики — «маленькие ножи» милорда и миледи. Разное, конечно, случалось, но, вспоминая тот день, когда во двор въехала напуганная рыжая дева, он ни разу не пожалел, что принял и ее, и бастарда тогда, как законных хозяев. С ней все поменялось и вроде как ничуть не изменилось. Во всех смыслах слова в Дредфорте наступило лето, оглашенное детским смехом. По серым шероховатым стенам замка полз изумрудный плющ, скрашивающий грубость замкового камня, так и жестокость милорда прекрасно скрывалась за красотою миледи. Нынче все было спокойно. Относительно, разумеется. Солнце не может светить постоянно, уступая место тучам и грозам, но мужчина, переживший не одну зиму, со знанием дела мог сказать — все имеет свой конец.

— Мэри! — окликнул он вышедшую на улицу девушку. Та обернулась, и, поманив ее к себе свертком, старик передал ей послание от Старков. — Отнеси миледи, но милорду я обязательно скажу о письме.

— Мог бы и не заниматься доносами.

— О, красавица! Я знавал не одного лорда Дредфорта, и вот что я тебе скажу, — потряс старик скрюченным пальцем, — не попади в беду, коли муж с женой не в ладу. Ну ничего! Все скоро уляжется.

— Дай-то боги! — проговорила служанка, тяжело вздыхая.

— Э! Милые бранятся…

— Уж тебе ли не знать, как тешатся Болтоны? — покачала она головой, и Кроу поднял к небу испещренные морщинками глаза. Жизнь у Болтонов вся на ножах, подумал он. Любовь у них резкая и порывистая, а ненависть острая и коварная. В любви супруги колют ножами врагов, а в ненависти пытаются заколоть друг-друга, вот только ненависть та наигранная. Уж его-то старые глаза это видели.

Обогнав задумавшегося старика, Мэри вошла в малый двор замка. На нее оглянулся Кирш, стоявший неподалеку от милорда, и служанка миледи, отвернувшись от него да надув губы, спешно поднялась на стену. Там пребывала леди Болтон.

Пылая на солнце рыжими расплетенными прядями, часть которых свилась аккуратным пучком на затылке, Санса держала на руках небольшой кулечек. Завернутый в шкуры на ее руках спал ребенок, и мать, напевая себе под нос незатейливую мелодию, периодически посматривала вниз во двор, выглядывая других своих детей. Поднимавшаяся Мэри была замечена, и миледи тут же обратила внимание на сжатый в ее руке пергамент. Санса спешно передала ребенка кормилице, поймав на себе прожигающий взгляд. Это был Рамси. Стоявший внизу мужчина широко улыбнулся, но отвечать ему нахмурившаяся леди Болтон не стала.

— Держи ровно, — сказал он, вернувшись к своей утренней забаве. — А теперь натягивай…

Рамси Болтон легким движением приподнял локоть своего первенца, постигавшего мастерство стрельбы. Бальтазару очень не терпелось научиться, но даже со специально сделанным для ребенка луком непослушные стрелы то и дело отходили в сторону от древка, тетива не натягивалась, как следует, и он то и дело расстраивался. Недовольно щуря голубые глаза, хмурившийся Бальтазар лишь усиливал сходство с родителем.

— Не получается! — воскликнул он, вновь натягивая тетиву да занимая нужную позицию. — Туго.

— Каши мало ел. Сильнее. Присмотрись и выдохни, — поправил его отец, и Бальтазар выпустил стрелу. Пролетев несколько метров, та воткнулась в землю прямо перед мишенью, и мальчик с досады опустил голову, увидев добродушную ухмылку Кирша.

— Опять мимо, — вздохнул Рогар.

У него у самого тоже пока не получалось. Лишь недавно мальчики стали преуспевать на деревянных мечах, но размахивать деревянной палкой, вовремя прикрываясь щитом, было куда легче. Им очень хотелось научиться. Научиться стрелять, драться, ездить верхом. Раскрыв поутру глаза, «старшие ножи» поочередно одолевали то Дрю, то отца, то мейстера, хвастая кузнецу Биллу об успехах. Маленькими черные лорды себя больше не считали. Особенно Бальтазар, вспоминавший о своем пусть и нечаянном, но первом убийстве.

— Покажи еще! — попросил старший мальчик Черного лорда.

— Смотри внимательно.

Рамси вытянул стрелу из колчана, висевшего на поясе. Растягиваясь в стойке, он едва удержался, чтобы не посмотреть назад, чувствуя на себе холодный взгляд Сансы. Мужчина улыбался. Горячо любимая супруга была еще более ревнива, чем он полагал, и еще большей лгуньей, чтобы себе в этом признаться. Впрочем, здесь он пожалуй был ей под стать.

— Боги издеваются надо мной, Мэри, — проговорила леди Болтон своей служанке. Нынче меланхолично настроенная она пребывала в особенном упадке сил и желаний, оттого и жизнь ее ей напоминала один сплошной фарс.

— Вот вы опять наговариваете, миледи, — постаралась она успокоить свою госпожу. — Смотрите, какие у вас детки, да и… муж вас любит.

— Рамси Болтон любит, когда кто-то кричит от боли.

— Ах, какой он хорошенький! — Санса развернулась. Мэри разговаривала со спавшим младенцем, пришедшим в этот мир пару месяцев назад. — Сразу видно, что похож на папу. Говорят, женщина приносит сыновей, похожих на отца, если очень его любит.

— Я вырежу тебе язык, если еще раз услышу что-то подобное! — шикнула на нее леди Болтон, и Мэри поджала губы.

— Конечно.

Закатив глаза, девушка вздохнула. Последние месяцы от госпожи она не отходила и, будучи ее наперсницей, прекрасно понимала всю ту напряженность, витавшую между милордами.

Малыш Энар, умиротворенно дремавший на руках, дался миледи особенно тяжело. В тот день началась гроза, повалившая многие деревья. Сансу отдали на поруку мейстера и повитух, причитавших о преждевременности, но Черный лорд, толком не вслушивавшийся в их кудахтанье, уже предвкушал скорое завершение своего целибата. Вспоминая, что с Райнаром роды прошли как-то быстро, мужчина трепал по головам своих щенят, волновавшихся о матери, и ждал скорейшего разрешения.

Слуги не шли. О нем, казалось, и вовсе забыли, и оставив детей, мужчина пришел к комнате, в которую отвели леди Болтон. В этот раз все было по-другому. Не так как с Райнаром. Санса долго и истошно кричала, срывая голос до хрипоты. Потом все стихало, и из-за двери небольшой комнатки до Рамси Болтона доносились тихие всхлипы, похожие на молитвы. Ненадолго. Жена вновь взвывала раненым зверем, и, уставший все это слушать, он ненавистно поглядывал на слуг, неустанно таскавших какие-то тряпки и воду.

На дворе стояла глубокая ночь, отравленная громом и молниями. Дождь лил как из ведра, и шум постоянно лившейся воды давил на уши. В конюшнях испуганно ржали кони. Остервенело лаяли на молнии собаки с псарни, и среди этого хаоса, в один из всполохов света, осветившего зубчатые стены болтоновской цитадели, закричал ребенок. Наконец-то! Долго ждавший бастард ворвался в спальню, несмотря на все уверения мейстера выйти. В руках повитух он увидел маленький и синий кусочек мяса, трепыхавшийся от ветра, стучавшего в ставни. Залитая кровью Санса, бледная и мокрая от пота, потупила взгляд, но, случайно заметив его, снова закричала. Вскакивая на ноги, она умоляла спасти его — своего ребенка. «Он скормит его собакам, собакам» — повторяла как заведенная она, и ошарашенный бастард не знал куда деваться. Смотревший на многочисленные простыни, перепачканные кровью, он переводил взгляд то на терявшую сознание жену, то на пищащий комок с заплывшими глазами, пока из спальни его не вывел мейстер.

Что-то пошло не так. Мейстер Норман и до этого предупреждал милорда о тяжелом исходе, списывая все на излишние переживания миледи, и Рамси прекрасно знал, о каких волнениях шла речь. Ребенок, родившийся раньше срока, был очень слаб, а Санса угасала на глазах. Когда его все же впустили к ней, она что-то лепетала в бреду сорванным голосом. Девушка то умоляла Джоффри не рубить головы, то вдруг звала Джона, говоря, что Рикона они уже не спасут, твердя, что Таргариеновский ублюдок очень добрый король. Вдруг девушка звала Рамси, крича, что ее везут к Серсее Ланнистер. Голос ее стихал, и она умоляла его защитить детей от щупалец, тянувшихся отовсюду. Лишь тогда до него дошло, что она умирает.