По велению сердца

– Конечно, – подтвердил Дункан.

– Моя семья живет неподалеку, – сказала Марша. – Поскольку мы теперь будем друзьями, сможем навещать друг друга. Я хотела бы, чтобы ты приехал к нам в гости.

Дункан послал ей ледяной взгляд. Ей нельзя этого делать!

Она ответила ему невозмутимым взглядом, затем снова посмотрела на Джо.

– И моей маме хотелось бы познакомиться с тобой. Я показала бы тебе наш сад.

– Правда? – Джо сел на корточки точь-в-точь как Марша.

– Да. – Она улыбнулась ему. – А теперь почему бы тебе не пойти со мной вниз, на кухню? Хочу проверить, нет ли там чего-нибудь вкусного. Ты сегодня ел что-нибудь?

– Нет, – ответил он, спрыгивая с постели. – Хочу есть!

– Думаю, что и папа твой проголодался, – сказала она.

– Да, – признался Дункан. Хотя, по правде говоря, он желал скорее ее тела, нежели телесной пищи.

Марша протянула руку, и Джо взял ее без колебаний.

– Идемте, – велела она, оглядываясь через плечо на Дункана. Вид у нее был просто сияющий.

Он позволил себе скупо улыбнуться в ответ. Хорошо, что она здесь!

– Очень скоро мне придется уйти, – сказала Марша Джо, когда они спускались вниз. – Я буду думать о тебе, пока мы не встретимся снова, а это случится, и очень скоро.

– Ладно, – сказал Джо.

В целом Джо вел себя спокойно. Он смирился.

Впервые за долгое время Дункан почувствовал в душе мир и покой. Кто-то пришел ему на помощь. Разделил его заботы. И кажется, радости тоже – судя по тому, как переглядывались Джо с Маршей.

Кто знает, долго ли это продлится?

Глава 22

Беспокойство из-за Финна стало постоянным спутником Дункана, хотя он редко это признавал. Какой в том смысл, если в его жизни есть свои радости? И это Джо, разумеется.

Но были и другие яркие пятна: добрые друзья, которые заходили, чтобы поздороваться; музыка – его песня «Поцелуев цвет» быстро распространялась по Лондону; слуги и их любовь к «Приключениям Гулливера», а также страсть к урокам игры на фортепиано – у всех, кроме Уоррена, разумеется, который начинал делать успехи в шахматах.

А еще была Марша. За четыре дня он ее ни разу не видел.

Но она не забыла про Джо. Каждый день присылала ему книгу, или игрушку, или сладости. К подарку обязательно прилагалось письмецо, обычно с рассказами об их старой овчарке по имени Тигр, которая жила в их ирландском поместье и ничего так не любила, как дремать перед камином и видеть сны о днях своей собачьей молодости. Письма Марши были полны описаний щенячьих эскапад, что остались в далеком прошлом бедного Тигра.

Дункан понял, что с нетерпением дожидается этих писем. А Джо, в конце концов, начал умолять его о собаке.

И Дункан не знал, благодарить ему Маршу за это или проклинать. Собака в городе – это прогулки, то есть им придется выбираться в парк дважды за день. Не то чтобы Дункан возражал против прогулок, однако собака ведь могла сорваться с поводка и сбежать в запретную часть парка. Тогда мальчику пришлось бы туда идти.

Собака внесет в их жизнь некоторую сумятицу, и волей-неволей придется делать шаг навстречу светской жизни, чего Дункан старался по возможности избегать. Поэтому он, как умел, развлекал Джо, лишь бы тот не просил собаку.

Сегодня им предстояло увидеться с герцогом Бошаном. Отличное развлечение, не только для Джо, но и для Дункана тоже. Он не мог дождаться того момента, как увидит леди Маршу!

Она приехала к нему в сопровождении горничной Кэрри, взволнованная и раскрасневшаяся, изо всех сил стараясь, чтобы их беседа казалась легкой и непринужденной.

Старался и он.

По дороге в Кенсингтон, где обитал герцог, все четверо распевали песни, так что совершенно выдохлись и успокоились к тому моменту, когда подъехали к воротам имения.

Кэрри сказала, что предпочтет не входить в дом, а полюбоваться садом, так что Дункан, леди Марша и Джо поднимались по широкой лестнице, ведущей в особняк герцога, уже без нее. Дункан подсадил Джо, чтобы он смог взять сверкающий начищенной медью дверной молоток в форме львиной головы.

Затем началось настоящее приключение. Массивная дверь отворилась, и дворецкий впустил их в обширный холл.

– Желаю удачи, – тихо сказал Дункан леди Марше, когда слуга провел их в кабинет герцога.

– Благодарю, – шепнула она в ответ.

Джо, не ведая важности момента, вышагивал по великолепно убранному коридору. Восхищенно таращил глаза то на рыцарские латы на одной из стен, то на портрет черного жеребца на другой.

И вот перед ними герцог. Дункан очень удивился. Герцога он помнил как крупного, внушающего робость человека. Но пожилой вельможа в очках, сидящий в покойном кресле, казался намного ниже ростом, чем по его воспоминаниям, и настроен был весьма приветливо.

– Садитесь, если хотите. – Его светлость указал на ряд стульев и диван. – Можете представиться после того, как подадут чай. Если, конечно, к тому времени я вас не напугаю окончательно.

Итак, он само радушие, решил Дункан. Марша села на диван и расправила юбки, и он заметил красноречивую дрожь ее пальцев, что означало – бедняжка очень волнуется.

– Благодарю вас, ваша светлость, – негромко сказала она.

– Мы очень благодарны за прием, – сказал Дункан, намеренно садясь подле Марши. Может быть, и она, и герцог поймут, что он хочет оказать ей любую поддержку, какая только будет ему под силу.

Джо сел на ковер перед камином, рассматривая герцога огромными глазами.

Его светлость наклонился к мальчику:

– Дерните вон за тот шнур, молодой человек, и закажите нам чаю с пирожными. Да смотрите, будьте повежливее.

Глаза Джо просияли, и он сделал то, что было велено. На вызов явился лакей.

– Чаю с пирожными, пожалуйста, – сказал Джо едва слышно. – С вишнями наверху, если они у вас есть.

Дункан застыл.

– Если вы любите вишни, герцог, – любезно добавил Джо.

Герцог, хмурясь, рассматривал Джо.

– Я люблю вишни. Но никто, кроме тебя, никогда меня об этом не спрашивал.

Джо радостно улыбнулся, а герцог повелел сурово лакею:

– Проследите, чтобы у нас всегда были вишни на пирожных.

– Очень хорошо, – сказал лакей. – Что-нибудь еще, ваша светлость?

– Не забудьте принести мой невидимый меч. – Услышав этот приказ, слуга вытаращил глаза. – И его надо получше наточить.

– Очень хорошо, да, ваша светлость, – запинаясь, повторил лакей и, пятясь, вышел из кабинета.

Герцог взглянул на Джо:

– Принесли свой?

Джо схватил себя за пояс.

– Он висит у меня сбоку. И он острее острого.

– Тогда покажите мне.

Джо подошел ближе, взмахнул невидимым оружием. Герцог рассматривал воздух.

– Да он совсем тупой, – решил герцог. – Я разрублю тебя на куски.

– Никогда! – Джо отскочил.

– Ха, – сказал старик и указал на полку справа от камина, на которой возвышалась небольшая коробка. – Сейчас, молодой человек, я буду разговаривать со взрослыми, а вы терпеливо ждите. Если обещаете хорошо себя вести, можете поиграть с солдатиками, что вон в той жестяной коробке. Я сам с ними играл – когда-то давным-давно. Мы с вами сразимся на мечах лишь после того, как будет окончен наш разговор. Готовьтесь к смерти.

– Нет, это вы готовьтесь, ваша светлость, – сказал Джо. Его щеки порозовели от возбуждения, когда он бросился на поиски жестяной коробки.

Герцог ворчливо сообщил Джо, какие из солдатиков, по его мнению, самые хорошие и как их правильно расставить.

Дункан склонился к Марше.

– Кажется, он перешел границы, – шепнул он ей на ухо.

– Кто? – прошептала она в ответ. – Джо или герцог?

В ее глазах плясали огоньки. Дункан чуть не рассмеялся. Жаль, нельзя ее поцеловать!

Устроившись на ковре, Джо осторожно откинул крышку коробки, и Дункану вспомнился тот день, когда они ходили в дом Финна смотреть зуб акулы. Воспоминания испортили ему настроение. Но к чему печалиться о брате и размышлять, как бы сделать его образцом добродетели – одной или двух добродетелей хватило бы за глаза. Лучше сосредоточиться на том факте, что ему повезло прийти с Джо сюда, в такое интересное место, да еще с леди Маршей, которая хотела попытаться сделать нечто очень важное не только для себя – для своей школы.