Опасность в бриллиантах

Каслфорд уже час с лишним стискивал челюсти, и теперь его гнев прорвался.

– Чертовы дураки!

Дафна выпрямилась и сердито сверкнула на него глазами.

– Кто? Эти несчастные безоружные люди, которых рубили саблями?

– Все они, черт возьми, обе стороны! Рабочие, решившие, что если их соберется несколько тысяч, это не сочтут за первую волну мятежа. Правительство, пославшее армию, чтобы убивать собственных граждан.

Дафна прикрыла глаза.

– Вы знаете про армию? Надеюсь, вы не приложили к этому руку?

Каслфорд горько рассмеялся.

– Моего совета никто не спрашивал. Люди, убежденные в необходимости применить силу, слушают только тех, кто с ними согласен. – Конечно, он не ждал, чтобы к нему пришли за советом. Герцоги имеют право высказываться, когда пожелают. Он говорил с Ливерпулем и писал ему, а толку?

Расплата будет ужасной. И если целью было ввести в дело вооруженные силы, то она достигнута вполне эффективно.

Он взял у Дафны полный таз, отнес его в столовую и велел женщинам перейти туда, чтобы их не смогли увидеть через выходящие на дорогу окна. Они вошли и поставили кресла в кружок посреди комнаты. Две женщины средних лет помогли беженке сесть в кресло, опустились на колени и подняли ей юбку, чтобы обследовать рану.

Каслфорд отвернулся, чтобы следить за садом, но краем глаза успел заметить рассеченное бедро женщины. Это сделала сабля, солдатская сабля.

– Миссис Джойс, подойдите, пожалуйста, ко мне, – позвал он ее, обернувшись.

Дафна подошла и встала рядом с ним у окна передней гостиной. По дороге все еще текла людская лавина.

– Надеюсь, вы привезли свой пистолет, – произнес Каслфорд. – Идите принесите его, а также порох и пули. – Вытащив свой собственный пистолет, он положил его на подоконник так, чтобы легко дотянуться.

Дафна уставилась на пистолет, потом на бурлящую толпу, и ее бледные щеки порозовели. Но этот румянец был вызван не гневом, не страстью и даже не смущением. На этот раз главной эмоцией был страх. Впрочем, Каслфорд знал, что она ни за что его не покажет – не сейчас, когда тем женщинам нужна поддержка и уверенность.

Он восхищался собранностью и самообладанием Дафны, и сердце его сжималось при мысли, что он не может пообещать ей безопасность.

Она вышла и быстро вернулась с пистолетом, выложила мешочки с порохом и пулями на столик, оружие положила на подоконник рядом с пистолетом герцога, а сама встала возле него.

В палисадник ворвались четверо, посмотрели на коттедж, на коня. Возможно, они заметили, что конь и седло не из тех, что доступны таким, как они, а может быть, просто искали повод излить скопившуюся за день ярость.

Один из них поднял булыжник.

Если полетит один камень, за ним полетят и другие. Это всегда так бывает. Каслфорд поднял оконную раму и прицелился в мужчину, державшего большой булыжник.

– Если бросишь, это будет последнее, что ты сделаешь, – предупредил он.

Четверо пар глаз взглянули в сторону, откуда раздался голос, и увидели пистолет. Все четверо мужчин помчались к стене, перемахнули через нее и исчезли из виду.

– У вас прекрасно получилось, ваша светлость. Судя по голосу, вам было бы до смерти скучно в них стрелять, но вы бы это сделали, если бы они настаивали.

– Я постараюсь и дальше придерживаться правильной интонации, если вы пообещаете меня хвалить.

Дафна улыбнулась, но взгляд ее не отрывался от садика.

Какая она красивая, когда стоит здесь в золотистом свете позднего дня: изысканная, сильная и решительная, несмотря на страх. Каслфорд не сомневался, что в случае необходимости она пустит пистолет в ход. На свете существует не так много мужчин, в чьей отваге он уверен так же, как в ее.

– Нам очень о многом нужно поговорить, Дафна.

– Думаю, да.

В садик вошли двое юнцов, проявляя слишком много внимания к коню. Каслфорд снова поднял раму.

– Но не сейчас.

– Нет, не сейчас.

Глава 19

– О Боже милостивый! – прошептала Дафна.

Маргарет беспомощно улыбнулась и пожала плечами:

– Так не должно было случиться.

– Но все равно тебе следовало предположить, что и это возможно! Вам всем следовало. – Дафна сердито посмотрела на трех женщин, постучавшихся к ним в дверь, пока Каслфорд где-то бродил.

– Мы предполагали, – сказала самая старшая из них. Звали ее Джейн Вудмен, и возрастом она приближалась к пятидесяти годам. – Поэтому нас и выбрали лидерами объединения. Ни у одной из нас нет семьи. Мужья умерли, дети выросли. Если нас отправят на каторгу или повесят… – На этом слове она споткнулась, – В общем, поэтому.

– Вас не повесят! – Дафна очень надеялась, что не ошибается, да только никто не знал, так ли это. В прошлом людей вешали, если выступления рабочих проходили не так, как задумывалось.

После двух часов бдения у окна они заметили, что людской поток на дороге поредел. Тогда Каслфорд вышел из дома и поговорил с некоторыми из проходивших мимо, но узнал только, насколько жестоко подавили демонстрацию в Манчестере.

– Теперь они просто вынуждены обвинить нас, – сказала Джейн Вудмен. – Да, у нас не было оружия и вели мы себя мирно, но подождите и увидите – всю вину возложат на нас. – Она покачала головой. – Миссис Филдс убили в каких-то двадцати футах от меня. Ужасно!…

Нападение на миссис Филдс потрясло этих женщин до глубины души. Поддерживавшая их энергия иссякла, и Дафна не сомневалась, что они очень долго не смогут ощутить себя в безопасности. Возможно, никогда.

Маргарет тоже выглядела потрясенной. Оказывается, ее коттедж использовался для собраний дружеского объединения. Пусть Маргарет не относилась к рабочим, она присоединилась к этим женщинам, и теперь ей тоже угрожала опасность.

– Но когда люди возвращались, не было никаких проявлений насилия, – сказала Дафна. – К примеру, мы не слышали ни слова про разрушения в деревнях. Это уже кое-что. Случившееся не обернулось всеобщим пожаром, охватившим все графство, хотя это и предсказывали.

– Какой смысл вредить своим? – отозвалась Маргарет. – Я уверена, что в деревнях не происходит ни насилия, ни разрушений, Дафна. Единственные пострадавшие – это те несчастные, кто пал от руки солдат.

Хотелось надеяться, что так оно и есть, Впрочем, Дафну это не убедило. Она не просто так стояла рядом с Каслфордом у окна, и ему несколько раз пришлось прицелиться из пистолета в людей, замышлявших недоброе.

– Я хочу быть уверенной, – обратилась она к Маргарет. – И как только все успокоится, нужно будет выяснить, что там с Форестерами и остальными.

Маргарет сжала ее руку.

– Не тревожься так, Дафна. Это не то сражение, которое происходит в деревнях.

– Но что будет с нами? – спросила одна из женщин, вытирая лившиеся из глаз слезы. – Вдруг они узнают, что мы тут встречались, и придут сюда, и спросят…

– Вас защитит герцог. Конечно, лучше бы подошел принц-регент, но Каслфорд тоже сойдет, – ответила Дафна.

Все дружно рассмеялись, но веселье быстро сменилось мрачным настроением этого вечера.

Дафна оставила женщин и пошла на переговоры с герцогом. Она нашла его раскинувшимся на обитом мягкой тканью стуле, поставленному окна. Раму он поднял, чтобы слышать все, происходящее снаружи, а коня примерно час назад привязал позади дома, чтобы не искушать безрассудных людей.

Он смотрел в палисадник, но Дафна сомневалась, видел ли он что-нибудь там. Длинные тени уже тянулись по земле, а сам он сидел, прикрыв глаза. Дафна заметила, как несколько человек прошли по дороге, но похоже, самое худшее было позади.

Она решала, как подступиться к нужной ей теме. Конечно, он может начать безжалостно расспрашивать ее, если она слишком подогреет его любопытство.

Впрочем, оно уже и так подогрето, без всяких вопросов. «Нам очень о многом нужно поговорить». Ей оставалось лишь надеяться, что это «очень многое» не включает в себя абсолютно все. Впрочем, она так не думала и сильно сомневалась в том, что Каслфорд все еще оставался бы здесь, если бы знал все.