Палаццо Сольяно (ЛП)

- Ты хочешь услышать о моих двух сомалийских женах? В обмен на коралловый рог мне подарил их вождь африканского племени, я могу рассказать тебе о Египте и о красоте берберок, о захватывающем очаровании сфинксов, о таинственных рисунках на пирамидах, о том, насколько близко ты чувствуешь Бога - всеми покинутый в бескрайней пустыне, ты так не чувствуешь Его в нарочитой помпезности наших церквей, я могу рассказать тебе, насколько невинны и чисты африканки, насколько ласковы они к незнакомцам, и насколько наши непорочные девы полны злых умыслов. Я не хочу рассказывать тебе о голоде, о жажде, что мне довелось испытать, обо всех кошмарах, обо всех ужасах, о болезнях, что мне пришлось пережить. Я никогда не расскажу тебе об этом.

Горничная принесла кофе. Подождав, пока прислуга уйдет, Маргарита спросила:

- А почему ты не хочешь рассказать мне об этой Мэри МакДональд?

- Бедняжка спряталась в моей комнате, и боится даже высунуть нос – после того холодного приема, что ей оказали. Она хорошая девушка, поверь мне. Только невезучая и несчастная, как и я.

- Тебя нельзя назвать невезучим, Ренцино.

Маргарита даже не притронулась к своему кофе.

- У тебя есть семья, которая тебя любит. Несмотря ни на что.

9

Сольяно никогда не бросали друзей и близких в беде. Маргарита прекрасно помнила об этом, как помнила и о далеких временах, когда Сольяно помогали ее маме и сестрам. И конечно же, они обязательно помогут и сыну, пусть даже его спутница и вызвала столько неприязни. Донна Клотильде охарактеризовала девушку как «ничтожную певичку варьете».

- Она здесь уже шесть месяцев и до сих пор не выучила ни одного слова по-итальянски, - жаловалась свекровь. Тем временем дон Сольяно обеспечил сына деньгами, чтобы тот мог приобрести себе приличный гардероб, посетить стоматолога и даже купить рояль,чтобы возобновить музыкальные экзерсисы.

Маргарита брала девушку с собой в лабораторию и учила различать кораллы – по каратности, учила всем тонкостям мастерства, она пыталась сделать из Мэри добросовестную работницу. Саверио нехотя согласился брать Ренцино с собой в поездки, а потом долго выговаривал отцу:

- Ренцино далеко не глуп, но у него есть один ужасный недостаток: он верит абсолютно всем. Так мошенники лишили его гостиницы. Хорошо, что, не давая ему денег в долг, мы вынудили его закрыть отель и вернуться домой.

- Именно поэтому я и опасаюсь привлекать его к значительным сделкам. А если мы доверим Ренцино управлять небольшим магазинчиком, что скажешь? – спрашивал дон Сольяно.

- Ты – босс, тебе решать, - расплывчато отвечал сын.

- Пусть он поучится у тебя еще полгодика. А потом отправим его в Нью-Йорк. Что думаешь?

- Лучше уже пусть сначала поработает в магазинчике в Неаполе. Это рядом, и мы сможем лучше его контролировать.

- Вот от девицы я бы его освободил, - ворчал отец. – Совершенно ненужный балласт. Хорошо еще, что он не женится на ней.

- Папа, эта Мэри ему тоже в тягость, но Ренцино всегда был настолько мягкотелым и чересчур вежливым, что и по сей день боится отправить ее восвояси.

- Интуиция меня никогда не подводила. Пусть уезжает с ней в Америку. А там будь что будет, - отрезал дон Сольяно.

В Нью-Йорке Ренцино с несвойственным ему ранее рвением принялся управлять престижным ювелирным магазином, а Веселую Жоржетт пригласили вести программу спортивного танца на телевидении, где в нее влюбился хореограф. Ренцино с радостью пожелал девушке более счастливой жизни.

В Торре семья отмечала вторую беременность Маргариты, когда до них дошло известие об «освобождении» далекого сына.

- Папа, ты был прав, - признал Саверио.

- Слушай свою интуицию, сын мой. Она никогда тебя не обманет.

Наступили спокойные годы. Маргарита родила девочку, которую назвали Присциллой. Третья дочка, Аркетта, родилась с синдромом Дауна. Дон Саверио Сольяно любил малышку больше остальных детей – он находил для нее самых лучших учителей, превратил ее в ловкую пловчиху, и всегда давал ей только самое лучшее. Сокрушался лишь о том, что Аркетта никак не могла запомнить цифры, значит, она не сможет понять и стоимость денег.

Затем родился Эдуардо. Роды были тяжелыми, и Маргарита заявила Саверио:

- Это наш последний ребенок.

Дети росли в счастливой и спокойной обстановке. Лаборатория стала их игровой комнатой, пока Маргарита сидела за скамьей вместе с работницами, помогая им, когда нужно было поспешить с отгрузкой. Малыши наблюдали и учились. Как и все малыши, ребята обожали слушать истории о далеких временах и первых кораллари больше, чем сказки братьев Гримм.

- Только представьте себе, дети, что в девятом веке в Торре дель Греко было всего восемь тысяч жителей, треть из которых бороздила по морю в поисках коралла, а три сотни женщин занимались его обработкой. Многие из них пробивали дырки и нанизали кораллы на тонкую нить не хуже новомодных дыропробивных станков, - рассказывала Маргарита.

Самым жадным слушателем был Микеле. Он был самым старшим и самым восприимчивым. Если Саверио любил малышку Аркетту, как самую обделенную, то Маргарита просто обожала своего первенца.

В Неаполе Сольяно владели квартиркой на виа Кьяйя, в том же здании, где располагался их престижный ювелирный магазин, в котором продавались жемчуг и кораллы. После того, как Микеле закончил среднюю школу, Маргарита решила отдать его в престижный колледж, где раньше учился и Саверио. Она переехала вместе со старшим сыном и малышом Эдуардо в Неаполь – на пять дней в неделю, а дочери остались с отцом в Торре. В эти годы Саверио сократил поездки, он уже создал сеть распространителей и агентов, которые разъезжали по миру вместо него.

Микеле был замечательным студентом, мальчик обладал феноменальной памятью. Пока его однокашники проводили вечера за домашними заданиями, Микеле разделывался с уроками менее чем за час, и сразу же спускался в магазин, работать. Магазином на виа Кьяйя управляла родственница донны Клотильде, опытная кораллара, обладающая первоклассным чувством стиля. Хозяйке помогали две верные ловкие продавщицы и одна юная ученица. Микеле вел себя довольно невозмутимо в присутствии покупателей. Оставшись один на один с персоналом, он начинал интересоваться всем, а в конце недели, когда мальчик с мамой и малышом Эдуардо возвращался в Торре, Микеле приставал с заранее заготовленными вопросами к отцу.

Саверио с радостью проводил с сыном выходные, объясняя тому сложные механизмы продаж. Когда Микеле исполнилось восемнадцать лет, дон Саверио отправился вместе с сыном в Нью-Йорк.

В Америке Саверио решил, что восемнадцатилетний Микеле, обладающий здравым смыслом и наследственной хваткой Сольяно, останется управлять американским магазином вместо Ренцино, в последние годы все чаще жалующегося и на без того неважное здоровье.

10.

Вечером отец и сын пошли на шпионский фильм, рекламируемый по всему Нью-Йорку. После просмотра они решили вернуться домой пешком – и всю дорогу болтали, скорее как добрые друзья, чем как отец с сыном.

- Ты знаешь, что дядя плохо себя чувствует? – спросил Микеле.

- Я хочу забрать его с собой, в Италию. Ему нужно лечиться, ему нужна семья, которая позаботится о нем, - признал Саверио.

- Согласен. Но кто из нас останется управлять магазином? Этот безупречный мистер Гарри Далтон не кажется мне такой уж хорошей кандидатурой, - заметил парень.

- Мог бы ты заняться магазином на какое-то время?

Молодой Сольяно протер глаза.

- Ты серьезно?

- Я еще никогда не был так серьезен.

- А как же университет? Учеба?